Дрейк позаботится об этом. Он не просто научит ее тому, что она должна знать, он раскроет ее, как цветок, как ювелирную шкатулку с драгоценностями, чтобы каждый узрел не только витой узор на поверхности, но и глубокий внутренний свет, исходящий из ядра ее сущности.
И пусть он не сможет оставить ее себе. Пусть она потом выберет кого-то другого – молодого здорового жеребца, с кем захочет связать жизнь; на Уровнях было множество достойных кандидатов на эту роль – умных, умеющих защитить. Но пока, пока она всего лишь спящий бутон, и это его, Дрейкова, задача аккуратно разложить лепесток за лепестком, не повредив, не помяв, открыть спящие глаза настоящей Женщины и дать ей увидеть себя в новом свете.
Флирт ей не повредит, наоборот, поможет быстрее развиться. Дрейк уже заметил признаки личной симпатии в голове новой сотрудницы – та пока была слишком неумела, чтобы скрывать истинные чувства от того, кто прожил на свете гораздо дольше, чем можно было предположить. Но ведь не в годах дело и даже не в опыте… Физическую форму всегда можно было подкорректировать, если бы появилась необходимость, но такая навряд ли возникнет, потому что Дина еще слишком молода, еще совсем птенец. Это потом уже отрастут длинные цветные перья, появится хохолок и великолепный хвост, и тогда, осознав свою природную красоту и могущество, она начнет править мужчинами, как шахматными фигурками, и, раньше или позже, обязательно переключится с него на других. На кого-нибудь, типа Мака Аллертона, или Аарона Канна, или Дэлла Одриарда.
Хорошие парни. Достойные. Дрейк же просто проследит, чтобы она не ошиблась с выбором, проследит совсем ненавязчиво, просто чтобы быть уверенным, чтобы быть спокойным.
Но пока еще есть время, а впереди – интересная задача. Пусть будет флирт…. Пусть всколыхнутся в памяти ощущения, давно позабытые и, казалось, ушедшие из жизни навсегда. Пусть из девочки вырастет Королева, Императрица. Та, что любит и обожает себя саму, а других укладывает на лопатки одним лишь взглядом.
М-м-м-м….
Дрейк улыбнулся, глядя на простую и добрую надпись «Спокойной ночи».
Все еще впереди. Он сделает то, что хочет, и отойдет в сторону, когда настанет правильный момент, но это произойдет еще не сейчас. Сейчас его выход на сцену….
Эта мысль заводила мозг начальника как ничто другое за последние годы. Новая игра, новый великолепный результат: Богиня, искусно и совершенно вылепленная своими собственными руками. И, может быть, потому, что подобным заниматься еще не приходилось, задача заводила вдвойне.
Он почувствовал, что ждет завтрашнего дня.
Ей-богу, человеческое тело несовершенно.
* * *
– …. Итак, как я уже сказал, слова отражают мысли, мысли отражают чувства, чувства влияют на силу: либо добавляют, либо отнимают ее. Таки образом, домашнее задание будет следующим: весь завтрашний день ты говоришь людям плохое: рычишь в ответ, огрызаешь, сыплешь антикомплиментами и наблюдаешь за своими ощущениями вечером. Результат тебе не понравится, но он даст хорошо прочувствовать влияние негативных высказываний на физическое состояние и закрепит в памяти то, что слова – это не ПРОСТО СЛОВА, а энергоизъявления, точнее утечка того, что можно было бы сохранить и преумножить.
Я внимательно слушала Дрейка, одновременно наблюдая за тем, как он что-то чертил на доске. Класс снова был маленьким, уютным, всего с одним столом и несколькими стульями. Белая, залитая солнечным светом входная дверь, поскрипывания мела, шорох серебристой ткани.
Взгляд перебирался с мелка в его руки на саму руку, форму пальцев, кисти, по бицепсам на широкую спину и шею с едва завивавшимися внизу прически короткими волосками. Окантовочная линия размылась, пряди немного отросли, но я знала, что пройдет всего лишь день или два, и Дрейк снова обновит стрижку, сделает ее отменно аккуратной.
В этот момент, будто почувствовав дистанционные лобызания затылка, Начальник обернулся и взглянул прямо на меня. Я тут же уставилась в окно, разве что насвистывать не начала.
– Посмотри на меня, – приказал он.
Я посмотрела и едва сумела выдержать тяжелый взгляд серо-голубых глаз, покрывшись испариной.
– Во время занятий ты думаешь о занятиях. Ведь так?
– Конечно…. – слава Богу, о занятиях я действительно думала. И только совсем немного о крепкой спине и притягательной шее, поэтому неправды, в общем-то, не прозвучало. Вот если бы он прибавил слово «только», тогда бы начались кардинальные проблемы с честностью.
Еще какое-то время взгляд Дрейка подержал на крючке, потом позволил соскользнуть.
Господи, так не бывает: чем холодней тон, тем жарче изнутри. Все эти проклюнувшиеся крохотные ростки чувств тянулись вверх теперь с невероятной быстротой, будто их ежечасно удобряла заботливая рука. Нужно было серьезно заняться сдерживанием собственных эмоций, пока не стало слишком поздно. Но, к собственному стыду, гарцевать на лезвии бритвы хотелось еще и еще. Заходить дальше, подходить ближе… Шаг назад и полтора вперед….
– На следующий день ты проведешь равнообратный эксперимент, – Дрейк снова отвернулся к доске, покрытой яркими желтыми полосками от пробивающегося в жалюзи солнца, и принялся что-то писать. – Несмотря ни на что, ты будешь отвечать положительно, говорить о хорошем, дарить комплименты, подбадривать, улыбаться и излучать радость. В конце дня сравнишь физическое состояние с предыдущим вечером и отчитаешься о разнице. В подробностях.
Он обернулся, чтобы удостовериться, что задание было выслушано. Луч света лег на его щеку, усилил блеск русых волос, осветил ворот куртки и один глаз, сделав его по-кошачьи прозрачным и ярким.
– Все ясно?
– Да, все.
Он принялся стирать с доски материал, параллельно объясняя:
– До следующего занятия у тебя два свободных дня, во время которых ты будешь экспериментировать. Потом мы введем первое занятие с физическими нагрузками на выносливость. Тебе понадобится форма.
– Она у меня уже есть.
– Хорошо.
Вместо того чтобы горевать по поводу каких-то нововведений, связанных с нелюбимой мной физрой, я усиленно пыталась отыскать причину, по которой можно было хоть на пару минут задержаться в компании Дрейка. Вскоре она была найдена.
– Могу я напомнить о своих вопросах, на которые был обещан ответ при личной встрече?
Размеренно исчезали с темной поверхности меловые надписи, поднимая облачка белесой пыли в тех местах, где сухая тряпка делала разворот. Лица Дрейка не было видно, но мне почему-то показалось, что он улыбнулся.
– Сейчас я поеду по делам, заодно могу подкинуть тебя домой, там и поговорим.
Я согласилась с нездоровой, пионерской готовностью.