там, на холме, была отличная. Нашел оптимальное сочетание нескольких различных защитных техник?
— Нет, у меня всего одна — ячеистый щит. Сейчас покажу.
Я снова обратил внимание на свою врожденную, но уже перестроенную мной, защиту. Затем копирование и отодвигание щита. Оказывается, защиту маленького размера я создать не могу. Вот сейчас хотел в качестве примера создать где-то квадратный метр, а получилось, что щит перекрыл всю комнату, даже за ее пределы вышел.
И увидел, как удивился маг, а спустя пять секунд он, покачав головой, произнес:
— Да-а-а, талант либо есть, либо его нет.
— Я сделал что-то не так? Ну да, я хотел показать маленькую защиту, а получилась большая. Меня же никто не учил.
В принципе, понятно, что самоделки очень редко бывают лучше того, что создавалось и усовершенствовалось на протяжении многих лет. Но следующая фраза князя меня убила.
— Да как сказать, — он легко усмехнулся, — я, к примеру, вообще подобным образом ничего не сумел бы сделать. Да я вообще не понимаю, как ты это сделал и какую технику применил. Точнее, классифицировать ее не могу. Что ж, я все понял, а ты отдыхай. Хотя нет, надо тебе рассказать о некоторых нюансах.
Говорили мы еще целых два часа, и только после того, как у меня получилось воплотить его замечания в моих техниках, он отправился по своим делам.
— Михаил Илларионович, — я все же решил довериться князю, — мне обязательно необходимо в течение двух недель попасть в Британию.
— А теперь рассказывай все, — он сел обратно.
Я и рассказал ему обо всем. К его чести, слушал он внимательно, даже не перебивал, а уточняющие вопросы начал задавать в самом конце. Затем задумался на целых десять минут.
— Сделаем так, — посмотрел он мне в глаза. — Как ты сам должен понимать, сейчас отпускать тебя нельзя. У нас и так с ментальными магами проблемы, и накануне генерального сражения отпускать такого одаренного, как ты, будет неправильным. Я прикажу подготовить дирижабль, в котором будет несколько комплектов накопителей, и вы на остановках будете просто менять их, а не заряжать. Независимо от результата сражения, ты все равно улетишь.
Подумав несколько мгновений, я понял, что это в самом деле очень хороший выход из положения.
— Согласен.
Мы снова поднялись, но князь не спешил уходить. Затем повернулся и как-то церемонно, что ли, заговорил.
— Принц, я официально обращаюсь к вам от лица Российской империи и прошу снять запрет на распространение заклинания магического вестника. В предстоящем сражении практически мгновенный обмен сообщениями будет иметь огромное значение.
Что верно, то верно — меня и Тир’Эша, которые могут передавать мысли на расстояние, будет катастрофически мало. Тем более что у меня опыта еще как такового нет.
— Как представитель правящего рода я даю согласие.
После этого мы расстались. А я решил попрактиковаться с этим магическим вестником. Сообщив обо всех произошедших событиях, я влил в него магической энергии по максимуму — сколько смог. Приняв душ, лег спать.
Утро следующего дня встретило меня подготовкой к какому-то торжеству. Именно так я смог классифицировать действия и сооруженную за ночь трибуну. И еще перешептывания и разговоры о том, что сегодня утром на площади огласят нечто чрезвычайно важное. Что еще меня порадовало, так это изменившееся отношение людей к моему коту. Если вчера на него девять из десяти смотрели с опаской, а то и немного враждебно, то сегодня метаморфа встречали с улыбками, а некоторые даже с некой надеждой. Вероятно, за ночь разошлась весть, как он сражался с врагами.
Но все равно идти к трибуне мы не стали, заняв место в отдалении. Вот на нее поднялся светлейший князь Воронцов.
— Воины! — произнес он, и усиленный магией голос услышали все. — Вы все знаете, какое трагическое событие произошло восемь лет назад. Покушение на цесаревну. И сейчас я хочу сообщить вам великую тайну: наследница престола тогда выжила. И только вчера смогла добраться к нам. О подробностях позвольте мне умолчать.
На трибуну поднялась Мила. Если бы я не понял, чем должна закончиться речь князя, то сразу и не узнал бы девушку. Ее переодели в дорогое платье, сделали на голове прическу по моде последнего года.
— Людмила Георгиевна, Рюриковна, — сказал Воронцов и умолк.
Целых полминуты стояла гробовая тишина. Я чувствовал мечущиеся эмоции ближайших ко мне людей: неверие, надежда, искренняя радость. Они сменяли друг друга с ураганной скоростью. А в следующее мгновение я получил такой эмоциональный удар, что закружилась голова, и я поспешил закрыться. Рев стоял невообразимый.
— «А ведь любит народ нашу Златовласку», — передал я мысль коту.
Я не стал подходить к девушке и мешать ей. У нее сейчас задача — вдохновить людей перед завтрашней битвой. Поэтому мы ретировались к себе и устроили большой отдых на целый день. Вечером нам принесли пакет с инструкциями, где красивым почерком было написано мое место, мои обязанности, расписаны основные действия в нескольких критических ситуациях, а также указано место с ожидающим меня дирижаблем. А в конце была сделана приписка знакомым почерком: «Только попробуй завтра погибнуть!», которая вызвала у меня улыбку на лице и нечто теплое в груди.
Место для сражения было выбрано отличное — наверняка, еще за несколько недель до этого момента. Севернее него тянулись километры непроходимого болота, чередующегося с островками леса. Как говорили местные, там пройти сможет только тот, кто знает, как определить места, где не утонешь. А ктулхуты вообще не пройдут из-за своей массы, которая минимум в три раза больше, чем у обычного мужчины. Южнее располагались высокие холмы, за которыми находилось большое и глубокое озеро. И уже после него — лес с настоящим буреломом, в котором тоже встречались топи. Сама линия сражения была небольшой, где-то около километра. Но это место было проходом на восток — туда, где сохранились подконтрольные императрице земли. Добраться туда можно и другой дорогой, сделав крюк в несколько сот (а может быть, и до тысячи) километров. Вот только дороги там отсутствовали — это были просто места, где можно пройти.
Мое место было в центре, перед холмом, где располагался штаб командования, который я должен защищать. Если честно, то там находилось всего два командира — княжна Суворова и князь Багратион, Петр Иванович. Холм располагался почти у самой предполагаемой линии сражения, зато он был очень удобен для наблюдения за ходом сражения. Осмотрев подступы, я усмехнулся.
— Ты чего? — спросила меня Ши, которая сегодня ходила за мной хвостиком и всячески высказывала свое хорошее ко мне отношение.
— Сейчас увидишь, — довольно произнес я и