Глава 44
В зале сначала повисла тишина, потом прозвучали жидкие аплодисменты. Я не могла отвести взгляда от канцлера. Хищно улыбнувшись, Геральд встал с колена и притянул меня к себе. Запустив пальцы в мои волосы, он запрокинул мне голову. В его ледяных глазах было злорадство и торжество. Он добился своего. Оба артефакта у него. И теперь только наша свадьба отделяет его от полного контроля над кулоном, а, значит, и чужими жизнями.
Сердце отчаянно забилось, когда Геральд обхватил своими губами мои и заставил ответить на поцелуй. Каждая частичка меня противилась этому, но я продолжала подчиняться жестокой воле канцлера.
Когда он оторвался от моих губ, склонился и прошептал мне на ухо:
— А знаешь, в чем главное отличие воздействия кулона с брошью? Я не подчиняю твоё сознание. Только тело. Поэтому ты в полной мере познаёшь мучения от того, что тебя используют, как марионетку. И мне это нравится намного больше, — он коснулся языком мочки уха, а я внутренне содрогнулась. — А теперь насладимся представлением, в котором ты сыграешь главную роль.
Геральд с ухмылкой посмотрел на вход в зал, а я проследила за его взглядом. Там стоял Максимус и с непониманием в глазах смотрел на нас. На меня.
— Что здесь происходит? — грозно спросил он.
Его парадный мундир был испачкан, а в паре мест даже порван. На щеке была тонкая царапина, из которой выступила кровь. Но ничего так не пугало меня, как его взгляд. Отчаянный, готовый биться до последнего.
В зале стояла звенящая тишина. Король хмурился, глядя на нас, королева с интересом наблюдала, что же будет дальше.
— Аниела согласилась стать моей женой, — спокойно, смакуя эти слова, ответил Геральд. — Завтра она подаст рапорт на отчисление, и мы улетим в моё поместье готовиться к свадьбе. Нам нельзя затягивать. Если вы понимаете, что я имею в виду.
Я с ужасом слушала его слова, понимая как глубоко он закопал меня и мою репутацию. Как одним намёком отрезал мне путь назад. Но больнее всего было видеть, как мрачнеет взгляд Максимуса.
— Я хотел бы услышать добровольное согласие кадета Арно на отчисление, — прогремел ректор. — И, возможно, тогда я рассмотрю это заявление.
— Аниела, скажи эну Гордину, ты же готова уйти из академии, чтобы стать моей женой? — Геральд приобнял меня за талию, демонстрируя, что я не против его ласк и объятий.
Я смотрела в глаза Максимуса, пытаясь взглядом сказать, что я против, что я хочу быть только с ним, что я люблю его. Но, повинуясь воле канцлера, сказала всё наоборот.
— Эн Гордин, прошу отчислить меня по собственному желанию, — мой голос звучал бесцветно, мне казалось, неубедительно. Но никто не смог бы догадаться, что я сделала это под влиянием Геральда.
Глава Максимуса вспыхнули, кулаки сжались, и я испугалась, что он сейчас кинется в драку. Я хотела его остановить, но в голове будто прозвучал голос Геральда: “Стоять! Пусть покажет свою ярость. Покажет, как опасны драконы. А я потом вынесу на обсуждение их изоляцию”.
Шея ректора начала покрываться золотой чешуей, а черты лица заострились. В зале побежали шепотки. Я напряглась в страхе от того, что сейчас могло случиться.
— Что ж, Максимус, давай поздравим жениха и невесту, — фривольно хлопнул ректора по плечу король.
Мне показалось, что некоторые особо впечатлительные пооткрывали рты от такого поступка монарха. Но я понимала, что он сделал что-то незаметное, что остановило трансформацию Максимуса и немного вернуло его в состояние баланса. Пирилий подошёл к Геральду и протянул ему руку:
— Что ж, поздравляю вас, мой дорогой канцлер. Надеюсь, вы понимаете всю ответственность ваших решений, — потом король подошёл ко мне, неожиданно обнял и тихо сказал на ухо. — Вы смогли удивить и убедить меня у фонтана, я видел решимость в ваших глазах. Но помните, что я вам сказал — надо бороться. Я верю, что вы сможете.
Когда Пирилий отошёл от меня, все, в том числе и Геральд, были убеждены, что мы получили благословение от монарха. Только я знала, что он догадывается о том, что всё не так просто.
Пирилий увёл Максимуса вглубь зала, показывая этим, что спектакль окончен. Кадеты и преподаватели постепенно переключили своё внимание друг на друга, начали общаться. Музыканты снова заиграли. По-прежнему в зале было красиво. Как и раньше вкусно пахло. Только меня это не радовало. Сердце плакало, а слёз не появлялось. Геральд не позволял мне плакать, вынуждая делать радостный вид.
Он привел меня к себе в кабинет. Я всё ещё помнила это место. Именно здесь он угрожал мне и поставил перед выбором. И именно здесь он теперь прижимал меня к себе и скользил по моему телу руками, вызывая тошноту и отчаяние.
— У нас осталось одно нерешённое дело, — шептал он. — Ты не захотела это сделать по своей воле, сделаешь по моей. Отвяжешь его.
Как же мне хотелось оттолкнуть его, как было ужасно чувствовать свою беспомощность. Я повторяла про себя, что Максимус любит меня. Что бы я ни сказала, он же не поверит, правда? Он же не проведет ритуал не разобравшись?
— Всё равно вам не быть вместе. В эту самую минуту Берта рассказывает о “похождениях” ректора и о том, как он её обесчестил, выгнав потом в коридор, — спокойно, как само собой разумеющееся сказал Геральд и отпустил меня.
Он отошёл к шкафу, достал оттуда свиток с кристаллом для ритуала и протянул мне.
— Ты сейчас пойдешь к своему дракону и упросишь провести ритуал. Цветок я достать не смог, — поморщился Геральд. — Но если у него будет уверенность в твоём желании, он сам его достанет.
Я послушно взяла артефакты и вышла из кабинета. Сейчас я ненавидела то, что я точно знала, где Максимус, потому что тело не подчинялось мне. Я полетела именно к нему и вскоре уже стояла на крыльце его домика у озера.
Три удара в дверь и страшные мгновения ожидания. В темноте. Под тихий плеск озера. Под треск сверчков. Под шуршание листьев в кронах деревьев.
В прошлый раз я здесь была счастлива. В прошлый раз я приняла метку. А сейчас должна с ней расстаться. Хотелось рыдать, кричать и улететь отсюда. Но дверь открылась.