что в конце не должно быть все хорошо. Или плохо, – сказал Эйрик. – Это скорее должно быть что-то… новое.
Айвин нежно улыбнулся ему.
– Да, примерно об этом я и думал. Новое, – он задумчиво что-то промычал. – Ты вернулся с дарами.
– Но они никому не нужны, – хмыкнула Аннабель.
– Как и все твои шрамы, – продолжил Эйрик.
– Как и все твои странные сны. – Саншель плюхнулась рядом на покрывало, забрызгав всех холодной водой, стекающей с ее коротких волос.
И все четверо замолкли, задумавшись.
– Вам тоже стоит искупаться, – сказала в конце концов Саншель.
Глава 14
ПАРАДОКС
С чего начинается история? Когда начинается история? Когда происходят ее события? Когда ее придумывают? Когда ее рассказывают или пишут? Когда ее редактируют? Когда ее слушают или читают? Аннабель не знала.
Айвин, наверное, тоже не знал. А вот Дэй и Асхель…
Она проложила путь по прямой. Вместо того чтобы обходить аномалии, она сковывала их уравнениями. Как в прошлой жизни. Как много жизней назад. Не зря же она когда-то была лингвистом. Не зря изучала язык Айвина.
Вот он и пригодился.
Тишина становилась все громче.
Она шагала из одного мира в другой, и жизни становилось все меньше. Желтые осенние миры, миры умирающих морей и океанов, оставленные разумной жизнью миры, целые брошенные планеты. Чем ближе подступала пустота, тем больше покинутых миров она видела.
Ревущая тишина усиливалась. Она чувствовала чье-то присутствие. Все ближе и ближе. Присутствие кого-то / чего-то громадного.
Чем дальше они продвигались, тем сложнее было дышать, тем тяжелее давался каждый шаг, тем медленнее она соображала. Как будто поднималась на гору, где было все меньше и меньше кислорода.
Аннабель задавалась вопросом, зачем она здесь, и ничего не могла ответить. Вселенная танцевала перед глазами, сжималась, растягивалась, скручивалась, миры наваливались, наслаивались друг на друга, разрушались, превращались в месиво форм и искажений. Бескрайние пустыни, обрывающиеся в звездную бездну, круговерти искривленных, деформированных пространств, россыпи разорванных на части планет проплывали рядом, вихрились вокруг, прорастали внутри ледяными ветвящимися фракталами.
Она видела, что Вселенная умирает. Вселенная уже умерла. Много-много раз.
Магия? Кому нужна магия, когда существует математика?
Но теперь она понимала, что разницы нет.
* * *
Снаружи дул легкий ветерок, деревья перешептывались листвой. Только дрожащие на небе звезды выдавали, что с миром что-то не так.
Асхель сидел на берегу, как и в первый – в первый ли? – раз, когда она его увидела.
– Ты хотел защитить Айвина, да? – спросила Аннабель.
– Всегда. Как и его мать, – пробормотал он, не отводя глаз от воды.
Дэй. Дэйрдре. Не сестра, а мать. Аннабель до сих пор не могла поверить в это. Интересно, знал ли Айвин? Хотя бы какой-то из них?
– Я все-таки не понимаю ее.
– Ага, – отозвался он, все еще не глядя на Аннабель.
И что же там такого, интересно?
Она глянула туда, куда смотрел Асхель, и обомлела.
Это было вовсе не море. Берег просто обрывался в бездну.
– Ч-что это? – заикаясь, спросила она.
– Теперь ты тоже ее видишь? Это Река-между-мирами. И если ты ее увидела, то Вселенная скоро закончится.
– Она уже много раз кончалась.
Наконец-то Асхель соблаговолил посмотреть на Аннабель.
– Нет, – проговорил он. – Сейчас все по-другому. Рии больше нет, а ее исчезновение повлекло последствия, которых никто не предвидел. Никто, кроме нее.
– Разве она не просто голем? В смысле, я не против големов, но мне казалось, что ее силы были ограничены. У нее ведь не было магии.
– Ей не нужна была магия. Она сама была магией. Знаешь, она бы и осталась големом, если бы я не сделал ее настоящей. Я создал ей самый чудесный геном – нить, которая тянется из глубины нашей истории. Все лучшие умы народа света и пустот, все их чаяния и надежды. Все их мечты.
Вздохнув, Аннабель уселась неподалеку.
– Так ты этого ждал, да? Окончательной смерти?
Асхель ничего не ответил. Он смотрел в пустоту.
Он слишком долго в нее смотрел. Она проросла внутри него, как метастазы, поразила мозг и другие органы. Не оставила ничего.
– О, сначала мы оба были счастливы. Мы исследовали, путешествовали, любили. Но после нескольких циклов я понял, что это просто дурная бесконечность, а мы повторяем свои ошибки снова и снова. Мы ведь взяли все их с собой. Казалось бы, психотерапия и нейрология должны были помочь, но наши ошибки, которые были до Перевременья, вросли в нас. Это была наша плата за бессмертие. А потом начало подступать безумие. Тогда я попытался убедить Дэйрдре все завершить. Но она хотела жить.
– А почему бы тебе просто не умереть самому?
– Я родился до Перевременья. Моя смерть будет продолжаться. Как и твоя, хотя ты и родилась здесь. И ты будешь умирать гораздо, гораздо чаще.
– Что ты имеешь в виду под «гораздо чаще»?
Асхель молча встал и направился к деревьям, к дому, где Айвин и Аннабель провели неясное количество времени.
Интересный способ ответить на вопрос. Надо будет тоже попробовать.
С тяжелым вздохом она тоже встала и поплелась за ним.
Он сидел на крыльце, а рядом с ним…
Когда Аннабель поняла, кого видит, то отшатнулась.
– Что это за хрень?!
– Здравствуй, – сказала девушка, очень похожая на нее. – Меня зовут Аннабель. Аннабель Энне.
Почти Энде.
– Что это значит, Асхель? – прорычала Аннабель. – Это какая-то шутка?
– Никаких шуток, – ответил он. – Это Аннабель Энде, хотя в ее мире эта фамилия произносится «Энне».
– В ее мире? Что значит…
И тут она поняла. Дерево росло во многих мирах, значит, Аннабель могла появиться в любом из них. Или во всех сразу.
У этой Аннабель были короткие волосы – чуть ниже ушей. Одета она была в синие брюки странной грубой текстуры, сапоги и куртку и выглядела на несколько лет старше.
Хотелось задать тысячу вопросов, но Аннабель не знала, с чего начать. В конце концов она выдавила из себя:
– Кто ты?
– Мы с тобой – вероятности, которые могли произойти, – ответила та.
Теоретически могло существовать бесконечное множество разных Аннабель в других мирах.
И, подумав об этом, она ощутила еле заметную связь со второй Аннабель. Как будто бы между ними образовалась невидимая нить. Она протянула руку к своему двойнику, и та коснулась ее пальцев.
Мгновенно она узнала об этой Аннабель Энне всё. В своем мире она тоже занималась наукой – охраной окружающей среды. Она любила звезды, но в ее промышленном мире, полном заводов и фабрик, почти не было