В нашу честь снова дали пир, на котором на сей раз присутствовал и я, поскольку не мог отказаться от возможности видеть великого короля. Это событие я и по сей день считаю одним из самых значительных в жизни.
Мне довелось увидеть великого правителя. Но то положение, в котором я оказался при его дворе, одновременно и возносило, и пугало меня. Я не обладал никакими навыками в умных дипломатических разговорах, и это напомнило мне Гвент. С болью в сердце я вспомнил о том, как унизил и опозорил меня Идвал при дворе принцессы Гвинет.
А каково же тогда быть правителем?! Быть великим правителем означало объединить под своей властью совершенно различные земли и разрозненные королевства в единый народ, как это и произошло в Кимре. Король Родри оказался уже стариком, с длинной седой бородой, но силы его не уменьшились от старости. Наоборот, это сплетение в одном человеке умудренного жизнью старца и могучего воина приносило ему еще больше уважения и значимости.
Зал, где он нас принял, мало походил на королевский, да и весь дворец с прилегающими постройками — тоже. Скорее даже он походил не на дворец, а на лагерь, выстроенный просто и даже несколько грубовато, но зато отлично защищенный. В зале стояло три длинных стола, и я оказался за одним из них, совсем неподалеку от короля. Все вокруг казались крайне возбужденными возможностью увидеть короля Родри. И вот, наконец, он вошел и заговорил:
— Сыны Британии! Все вы знаете, как велик и важен год 874 от Рождества Христова и насколько решающими являются происходящие в нем события для будущего острова и всех наших королевств! Король Бурхед Мерсийский разбит наголову. Три года беспощадной борьбы полностью уничтожили его королевство. Я слышал, что он намерен покинуть Мерсию и уехать в Рим, — так велики разрушения, причиненные его стране датчанами, возглавляемыми Хальфданом и вторым королем по имени Багсак. И король Альфред Уэссексский, хотя и является Бурхеду зятем, не спешит ему на помощь. Что ж, он тоже сражался с норманнами столько, что у него нет больше сил ни на то, чтобы перегруппировать свои отряды, ни даже на то, чтобы спасти свои города. Но с падением Мерсии падет и наш щит. А с падением нашего щита язычники попытаются захватить весь Кимр. Поэтому сейчас, как никогда, мы должны сражаться бок о бок. Насколько я знаю, Хальфдан намерен поставить правителем Мерсии одного из предателей — советника Бурхеда — Цеовульфа, который станет марионеткой в его руках и будет делать все, что пожелает новый господин.
«Король-кукла», — подумал я, и почему-то представил себе вождя-куклу, идущего во главе кукольных войск, как две капли воды похожих на предводителя. Но в следующий же момент настоящий король вырвал меня из мира грез и вернул обратно к серьезности происходящего на земле:
— Я уже разослал гонцов по всем землям Кимра, призывая собраться под одно военное знамя. Мы соберем основные силы на севере Поуюса, поскольку ясно, что Цеовульф нападет на нас сразу же, как только сможет перегруппировать войска. У Хальфдана остается Нортумбрия, и потому руки его связаны, но, увы, мы до сих пор ничего не знаем о силе и количестве его отрядов, под ударами которых пало такое сильное королевство, как Мерсия. И все мы теперь оказались перед лицом ужасной возможности полного порабощения Британии. И это произойдет, если только мы не поставим преграду нашему чудовищному врагу. То же самое должен сделать король Альфред на юге по всему Уэссексу. Два наших королевства должны выстоять, выстоять во что бы то ни стало — иначе Британия прекратит свое существование!
Король закончил говорить, а я вдруг понял, что чем выше авторитет правителя, тем меньше нужно ему говорить. Родри нужно только объяснить, чего он хочет, направить умы — все сразу же бросятся предпринимать необходимые действия, стремясь как можно точнее исполнить его пожелания.
Но у присутствующих возникло много вопросов, люди принялись обсуждать различные планы, разрабатывать всевозможные тактики, спорить. И вдруг в этих жарких спорах умный и тонкий план короля стал постепенно тускнеть и забалтываться. Неужели народ Британии обречен на вечные раздоры? И видя, как постепенно и прямо на глазах гибнут лучшие намерения, я решился все-таки тоже вмешаться в разговоры этих знатных вождей:
— Ваше Величество, я, Энгус МакЛахлан, покорнейше прошу меня выслушать.
В зале наступило гробовое молчание. Что мог молодой и неопытный чужеземец сказать великому королю?!
Все посмотрели на меня с удивлением.
— Благородный король! Я, Энгус, когда-то имел счастье беседовать со старым другом всей Британии, праведным в мыслях, чувствах и действиях монахом о том, о чем он неустанно молился. И я верю, что во многом благодаря его жарким молитвам страна еще не погибла окончательно. Этот человек, старый преподобный отец Ненниус, рассказал мне историю, которую я с радостью поведаю вам, Ваше Величество.
— Что ж, рассказывай свою историю… — король высоко поднял голову, словно прося меня еще раз назвать свое имя.
— Энгус.
— Энгус… — и он махнул рукой, разрешая мне начинать.
— Когда-то, давным-давно, на острова Британии прибыл святой, известный повсюду своими многочисленными добродетелями. Его звали Джермано. Благодаря его мудрому руководству многие язычники обратились в истинную веру, хотя большая часть острова все же продолжала оставаться под властью неверных. И среди множества чудес, которые позволил совершить святому Джермано Господь, самым главным явилось наказание одного бретонского тирана, короля по имени Бенллай. Этот король взял в привычку отрубать головы всем подданным своего королевства, не выходившим на работы еще до рассвета. А кроме того, он считал себя вправе пользоваться всеми женами и дочерьми королевства, как своей собственностью. Святой, прослышав о столь чудовищном поведении тирана, явился к нему, чтобы открыть ему глаза на неправедность его действий. И вот, когда святой Джермано с учениками приблизились к городским воротам, навстречу им, чтобы выразить свое почтение, вышла королевская гвардия.
Я замолчал на несколько мгновений, внимательно оглядывая зал, чтобы узнать, какое впечатление производит мой рассказ. Все слушали внимательно, и потому я продолжил:
— Монахи попросили стражу передать их намерения королю, а сами остались ждать у городских ворот. Уже почти совсем стемнело, когда появился перед святым старцем один простой человек. Он склонился перед Божиим избранником и объявил, что король велел оставить их стоять здесь перед воротами целый год и не пускать в город. Совершенно расстроенный необходимостью передавать такие слова и обеспокоенный тем, что святой почтенный старец и так уже целый день простоял на холоде и сырости, этот простой королевский подданный пригласил монахов остановиться у него в доме, находящемся за воротами города. Но у этого человека не оказалось дома никакой еды, кроме единственной коровы с теленком. Однако из большого уважения к таким гостям он зарезал телку, приготовил жаркое и преподнес путникам. Тем не менее святой Джермано велел ученикам даже не притрагиваться к мясу, а на следующее утро, ко всеобщему удивлению, телка снова стояла в стойле рядом с матерью, живая и невредимая.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});