Читать интересную книгу Уроборос - ZaNo

что этот бородатый детина сильно картавил. Интересно, как будет говорить следующее поколение этой семьи… Меня, староста, естественно не признал. Прочем, удивляться в этом нечему. Я уже ничем не напоминал сына ярла, которого селяне видели.

Естественно мы не заплатили. Селяне были рады и тому, что их в рабство не взяли. А ведь могли.

Когда свежая пресная вода снова вернулась в бочки, а еда поселилась в трюме мы отчалили. Не сказать, что мы чувствовали острую нужду в провизии, тем более, когда до Тёнсберга осталось пол дня пути, но пусть лучше будет.

Пришло время, когда плыть уже можно было не таясь. Лишь редкие безумцы могли позволить себе разбой во владениях конунга Норвегии, тем более вблизи его столицы Каждый встреченный на пути хёвдинг уважительно кивал и интересовался торговлей, делами и погодой в море. Один из вождей, чей путь с нами пересёкся, оповестил, что Харальда нынче нет в Тёнсберге. Конунг собирает дань с северных фюльков. Что же, я и не рассчитывал на его помощь в походе на Кьётви.

Раз Прекрасноволосого нет в городе, значит и заходить в него нет сейчас смысла. Однако многие морские вожди ещё не подвели итог своим походам в этом сезоне, и цена на товары других берегов высока. Нужно успеть продать вино, ткани и железо франков, пока цены не опустились из-за избытка. Ладно, сделаем небольшой крюк…

Как и ожидалось, торговля шла бойко, мы ещё и предложить ничего не успели, как все товары смели. Вспоминая наставления Стенульфа, я и братья выбили отличную цену, так, что алчный хомяк удовлетворённо заурчал на задворках души. Осталось привести себя в полный порядок перед встречей с семьёй. Белых коней у нас не нашлось, да и для рыцарей рожи у нас слишком разбойничьи, зато шёлковые ткани и золото с серебром на могучих телесах дали бы фору любой цыганке.

От Тёнсберга до фюлька Легенды совсем рукой подать, поэтому плыли недолго. Поначалу на снекку не обращали внимание: носовая фигура снята, щиты по бортам стоят белой стороной. И только когда киль Волка Ньёрда притёрся вплотную к причалу, из ворот наконец высыпали люди.

Скорее из приличия, чем для обороны, домочадцы нацепили оружие на пояса и гордо встретили нас на подступах.

А мы и не торопились.

Не скрою, в этот момент мне исключительно хотелось покрасоваться. И кораблём, и лощённой командой, и собственной статью.

Залихватски спрыгнув с борта, я сдвинул серебрёный шлем на затылок и с улыбкой двинулся по утоптанной тропинке к воротам.

— Один Всеотец, неужто ты, Эгиль?! Или зрение моё забрали небесные девы? — скрученный дед в неприкрытом удивлении раззявил рот.

— Валькирии ещё обходят тебя стороной, старик. И я им благодарен!

— Ты никак ещё вырос? А ну! Оглобля, ух, полегче! Совсем старика сломать хочешь?! А ну отпусти на землю! Она мне сил даёт, а то давно уже бы помер. Всё-всё, орясина! — как бы Хакон не возмущался я видел слёзы радости в уголках его серых глаз. Я и сам был безмерно рад встрече, — Вон, мать лучше носи, она-то тебя, лося, девять месяцев под сердцем носила!

Всё та же прекрасная женщина. Лишь тень седины тронула её белокурые пряди, но не смогла умалить красоты и стати. Гладкая кожа вокруг ярких зелёных глаз собралась в лёгкую паутинку при взгляде на меня. Асвейг улыбалась.

— Как же я счастлива, что слухи о тебе врали, и ты в здравии, сын мой! — сложив руки у сердца, сказала она.

— Здравствуй, матушка! Ещё совсем недавно это были не слухи. Но теперь я вновь здоров и полон сил! — я легко подхватил её на руки и лихо закрутил, отчего мама звонко рассмеялась. — Встречай же своего сына и его храбрых хирдманов!

Команда встала за моей спиной и синхронно стянула шлемы. Этот момент они репетировали ещё на корабле. Уж очень молодцам хотелось понтануться. И ведь был чем: каждый при добром клинке или топоре, на статях ладная бронь, а на наборных поясах звенит достаток. И не скажешь, что половина отряда зелёные дренги. Но, правды ради, не такие и зелёные, после всех наших передряг.

— Ба, да ты никак в отца уродился! От горшка два вершка, а уже хёвдингом заделался! — дед показал рукой на уровне своего пояса, — А чего у волчат такие морды холёные? Всё, похвалились и будет, у меня самого в семнадцать годков уже два драккара было, или три… да кто же упомнит? Айда пировать, молодёжь! Ради такого дела я свою ставленную медовуху из ледника достану!

— Я привёз тебе кое-что получше, уважаемый! — показал на ящики я.

— Не могёт того быть, лучше моей медовухи только мёд поэзии да винцо одно… — я подмигнул старику. — Боги! Доставай его и поторапливайся, по соседям ещё сходить надо!

В зале длинного дома места хватило всем. Даже тем, кого по своему обыкновению позвал Легенда. Тосты текли рекой, как и горячительные напитки в бездонные глотки хирдманов.

Наблюдательный дед заметил, что сейчас я в основном пользуюсь левой рукой. Пришлось рассказывать всю подноготную наших приключений. Естественно роль рассказчика досталась не мне. Точнее я знал, кто с этим справится лучше и делегировал обязанности. Поэтому Фреки пел соловьём тысячекратно приумножая «великие» подвиги.

Он пел о Богах и пел о героях, о звоне клинков и кровавых битвах… или как в той песне было? В общем выдал несколько новых драп, а сколько вис он сочинил, я даже со счёта сбился. Последнюю он, кстати, как и намеревался посвятил Богам, что сохранили снекку и уберегли от чёрного пламени кургана.

Если коротко, то всё прошло как и всегда. Шумно, тепло и весело. Уют стен медового зала укрыл сердце от холодных лишений последних лет и прочих неприятных событий. Видеть сияющую улыбку матери, хохочущего старика и загадочную вёльву, было настоящим счастьем для меня.

— Так ты прибыл, чтобы убить Кьётви?! Я с тобой! — брызжа слюной проорал на весь зал Хакон.

— Дедуля, угомонись, куда тебе? — беззлобно осадил его Фреки.

— А ну цыц, щенок! Синдри был мне как сын, я отомщу за него и мнения твоего не спрашиваю! — тряхнул бородой Легенда.

— Дед, ты ведь понимаешь, что это будет твой последний вик? — поднял бровь Гери.

— Конечно! Куда же я ещё попрусь йотунам на смех? Кьётви убьём, да домой, а дальше буду себе мёд варить да овец стричь.

— Хакон, брат имеет в виду, что скорее всего ты умрёшь в этом походе, — вкрадчиво сказал я. Весь зал соглашаясь покивал.

— Да так ещё лучше! Небось валькирии