год ярлства.
Управлять своим кораблём оказалось немного волнительно, но Волк Ньёрда благодушно отнёсся к новичку. После нескольких часов на воде я уже привык к «габаритам» снекки, и почти не задумываясь правил кормилом её курс. Глубина большинства рек позволяла не задумываясь идти по фарватеру, но изредка я всё равно бросал камень на верёвке, измеряя глубину на сомнительных участках. Как тут у нас говорят: «Бережёного Тор бережёт!»
Если коротко, то снекка шла ходко и без эксцессов. Небольшой опыт в управлении кораблём у меня уже был и судно уверенно рассекало водную гладь чуть поодаль драккара Луны.
Так, не спеша, но и не задерживаясь на одном месте, мы прорывались вглубь Прованса и отягощали рундуки добром. Мелкие стычки только раззадоривали нас, впрыскивая в кровь азарт и адреналин. С каждым новым поселением и схваткой наши карманы всё сильнее оттягивали тяжёлые суммы с богатством.
Полноценных сражений почти не случалось, Рауд будто чувствовал, когда нужно делать ноги. Но однажды нас всё-таки перехватил большой вражеский отряд. Кто это был непонятно, возможно граф или объединённые усилия пары баронов. Главное, что в этот раз мы прошлись по краю пропасти и лишь чудом не упали с обрыва. Но повезло не всем.
Мы только заканчивали грабёж средней руки деревеньки, когда из-за холма появились всадники. В тот момент я впервые увидел мощь кавалерии. Побросав чужое имущество из рук, хирдманы кое как успели собраться для противостояния надвигающейся угрозе.
Летучий отряд в шесть десятков всадников железным кулаком прошёлся по нашему строю. Глубоко конница пройти не смогла, сражение проходило среди домов и узких тропинок между ними. Но даже так лошади легко сминали людей, их выставленные щиты и копья. Боевые кони не боялись острого железа, подгоняемые тычками седоков. И умирали.
Копья норманнов собирали щедрую дань, и первый удачный прорыв конников захлебнулся, не имея возможности для дальнейшего продвижения. Однако всадники сделали своё дело, и развернулись, открывая возможность для подступающей вражеской пехоты.
Улицы деревни пропитались кровью. Жалобное ржание умирающих лошадей и крики людей смешались в один безумный коктейль. Противостояние перешло в свалку.
Потерь было много.
Говорят, что вождь должен видеть бой целиком. Грамотно управлять своими людьми, закрывать прореки в шеренге… Даже стоя на передовой, если ты форинг или ярл, ты обязан видеть своих бойцов и координировать их действия. У Рауда это получалось, у меня не совсем.
Из шестнадцати хирдманов моей команды осталась дюжина человек. Друзья Рэва погибли, когда в нашу спину ударили стрелы. Опытный Лембит не пережил атаки кавалерии, а Дагбьярт пал от удара топором. Он был ещё жив, когда сражение окончилось, но мы не могли остановить кровь из прорубленной артерии. Дренг попросил вложить в его руку копьё. Когда ладонь молодого норега нащупала шершавое древко взгляд его ярких глаз потух.
Я так и не успел привязаться к погибшим, но принимая их в хирдманы, я взял ответственность за них и их жизни. Смерть в вике дело обыденное, но в глубине души я надеялся, что она не коснётся моего хирда. Наивно.
Свою смерть нашёл и седовласый Вигфус. Для него этот вик также был первым в качестве форинга.
В этот раз не смог избежать ран даже везучий ярл. После смерти Вигфуса, Рауд впал в яростное исступление, набросившись на толпу франков и внося опустошение в их ряды. К нему смогли прорваться и остальные бойцы, но мгновения были утеряны, и когда хирдманы прорвали обступающий ярла строй, Луна уже был изранен с головы до ног. Шлем Рауда слетел с головы и его волосы, как пламенные лоскуты взлетали и опадали от порывов ветра и взмахов меча.
Что же, сражение мы выиграли, но малой кровью не обошлись…
В последний путь павшие товарищи отправились со всеми почастями. Их тела сложили на крыше самого высокого дома, а в его основании сложили трупы поверженных врагов и лошадей, чтобы те всегда смогли прислуживать истинным воинам в посмертии.
Свод дома подпалили сухим сеном, и скоро могучая стена огня взвилась высоко над всей деревней. Этим прощальным аккордом ознаменовалось завершение вика в Провансе и начало долгого пути в Новес.
Против движения полноводной реки Родан, как назвал её франк Аскарик, наша снекка шла медленно, но упрямо поднималась вверх по течению. Дорога обратно заняла в три раза больше времени. Экипаж в тринадцать человек не без труда справлялся с судном, поэтому к Новесу мы прибыли лишь бледной тенью самих себя. Однако мысли о новообретённом богатстве зажигали огонь даже в самых блёклых глазах.
Каждый хирдман что-то потерял в этом походе, но приобрёл ещё больше. Моя рука ощутимо окрепла, настолько, что я даже попытался натянуть боевой лук. Однако пальцы выдержали только середину пути тетивы. Этот факт поселил в голове мысль, что возможно моё время ещё не прошло, а только впереди.
И тем не менее лето уже перевалило за экватор. Сезон ещё не был закончен, но награбленного было так много, что Рауд решил подвести черту. Именно это он объявил на пиру в честь прибытия домой. С глазами сытого кота, Луна лениво подмигнул мне:
— Как тебе, форинг Эгиль, плоды заботливых франкских рук? — он передал мне резной рог с зрелым вином сливового цвета. Я с благодарностью его принял и, как принято у франков, пригубил небольшим глотком.
Летнее солнце накидывало удавку каждому, стоило только выйти под его палящие лучи, но внутри каменного зала стояла прохлада и лёгкий сквозняк гулял по углям просторного помещения.
— Из твоих рук, ярл, и морская вода покажется мёдом! Хах, однако вино и правда прекрасно. Ещё мой дед Хакон нахваливал невероятный вкус здешних вин, и я с ним полностью согласен. Но знаешь, с чем эти вина никогда не сравнятся? — Рауд поднял медную бровь.
Хирдманы во всю веселились потрясая руками и хвастаясь собственными подвигами, помножая те в десятки раз. Собаки призывно смотрели на обилие еды, виляя хвостами в ожидании угощений. Тир-подавальщицы ловко сновали вдоль лавок меняя пустые кувшины на полные и для приличия визжали после каждого шлепка по заду. Сегодня никто из хирдманов не будет спать в одиночестве. Всё шло своим чередом, как и должно идти.
— С нашим северным мёдом и пивом! — на что ярл благосклонно кивнул.
— И знаешь где, как говорят, мёд слаще всего?
— Думается мне, что в Агдире, — ухмыльнулся он. Проницательный вождь читал меня как открытую книгу. — И обсудим это позже. Оставь думы на завтра, сегодня мы отдыхаем!
И мы отдыхали. Ещё как! А когда моё тело упало на мягкую