— Привет. Не отвлекла?
— Нет. Все хорошо.
Произнес, замолк… Илона тоже не спешила. Судя по звукам — перебирала вещи в шкафу, потому что в трубке слышны были щелчки вешалок друг о друга.
— У тебя есть планы на вечер? Мы давно не виделись.
Это не звучало, как упрек. Скорее объяснение, чем обусловлено предложение.
И Корнею не надо было об этом напоминать. Да и против встречи он ничего не имел. И против второй подряд бессонной ночи, но уже по объяснимой для себя же причине, тоже, только вот…
— Сегодня не получится. Прости.
Где-то там снова пауза… И щелчки вешалок прекратились. Видимо, Илона ожидала другого ответа. Положа руку на сердце, Корней это понимал. И ее растерянность тоже. Но приоритетность задач, как всегда, была важнее сожаления.
— У тебя все хорошо? — Илона задала безобидный вопрос, Корней открыл глаза, фокусируя взгляд на белом потолке.
— Да. Все нормально.
— Много работы? — и снова безобидный.
— Как всегда.
— А у нас? — и только третий — не совсем в типичной для их взаимоотношений манере.
— Тоже. Насколько мне известно.
Илона никогда не призналась бы, но наверняка надеялась на то, что Корней этим не ограничится. Ждала, прижав трубку к уху. Ему же… Нечего было добавить. Он не видел трагедии в том, что сейчас встречаться получается реже. Неудобства — да. Были. Но трагедии — никакой. И повода для волнений тоже нет. Разберется с девочкой, разгребется с работой, если ничего не изменится ни у него, ни у Илоны — все вернется на круги своя.
— Хорошо. Тогда… — она попыталась вернуть голосу привычный тон. Корней это заметил и оценил.
— Тогда я позвоню тебе. Не забивай голову глупостями.
Корней сбросил звонок, отложил телефон, тут же возвращаясь к размышлениям минутной давности. О том, что в приоритетах на сегодня стоит выше, чем вечер с Илоной — о необходимости понять, в его квартире — бывшей вечной зоной штиля — все в норме или новый шторм? Его заботило только это, конечно. Только собственный комфорт в сложившихся обстоятельствах. И девочка в той мере, в какой этот комфорт зависел от нее.
* * *
Когда Корней с Артуром приехали в строящийся комплекс, дома уже не было. Только груда обломков стройматериалов, которые завтра должны были продолжить убирать.
Привыкший к таким картинам Высоцкий несколько месяцев назад не подумал бы, что вид подобных развалин может вызывать хоть какие-то эмоции. Но именно эти вызывали. Непонятный даже ему дискомфорт и нежелание задерживаться взглядом.
Он приехал не затем, чтобы плясать на костях. Будь его воля — в принципе обошелся бы без личного визита, но прекрасно понимал — не будет спокоен, пока лично не убедится.
Убедился. А вот Артур еще и заинтересовался.
Подошел к руине, взял в руку обломок кирпича, взвесил… Так, как мог сделать только глубоко погрязший в офисной жизни теоретик. Но это скоро изменится, Корней не сомневался. По объектам мальца он потаскать был готов. Главное, чтобы была польза.
— Старый дом был, да? — парень спросил, оглядываясь на начальника, который смотрел больше на высотки вокруг, чем на образовавшуюся на месте недавно дома груду.
— Да. Старый. — Ответил, зачем-то отмечая, что младшая Ланцова отреагировала бы на его замечание возмущением.
— Несправедливо, конечно…
Артур же опустил кирпичный обломок четко на то место, с которого взял, отряхнул руки, произнес негромко, но Корней услышал.
— Что несправедливо? — мог пропустить мимо ушей, но захотелось спросить.
— Разрушить — дело десяти минут. А строили-то долго, наверное. Еще и своими руками…
Будь на месте Артура Вадим, происходи диалог парой месяцев ранее — умник тут же получил бы как минимум скептический взгляд, а то и просьбу не нести чушь. Сейчас же… Это снова звучало чертовски по-Ланцовски. Это по-прежнему было Корнею непонятно. Но… Он готов был признать, что в этом есть какой-то смысл. Наверное, есть.
— Дома не вечны. Когда-то те, что строим мы, тоже снесут. Это неизбежность.
Артур несколько секунд смотрел на Высоцкого, потом поднял взгляд, чтобы окинуть им уже окружающие руину высотки. Сейчас сложно было представить, что когда-то эти новострои снесут. Сейчас такие свежие, красивые, пахнущие краской и новизной… А что их ждет дальше — неизвестно. Простоят ли столько, сколько простоял этот дом? Какую «жизнь» проживут? Скольких людей повидают?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Неизбежность, вы правы… Но все равно жалко… Труд ведь… История…
Корней не ответил.
Вечером же, расправившись с работой, снова заехал за едой, повторив заказ, который сделала Аня, когда они возвращались из санатория от старшей Ланцовой, дальше — домой.
Что увидит за дверью — не загадывал. Увидел же…
Во-первых, висевший на месте ключ. Потом опустил взгляд на часы — чуть больше девяти. Следом на движение в коридоре. Девочка явно услышала, что он вернулся, выглянула из своей комнаты.
Моментально чуть порозовела, но это уже не удивляло, тихо произнесла «здравствуйте».
— Привет. Все хорошо?
Когда Корней поздоровался и спросил — щеки стали на тон темнее, а губы чуть приподнялись в улыбке. Красивые губы. Красивый тон.
— Да. Все хорошо. А у вас?
Девочка следила из-за полуоткрытой двери, как он проходит из коридора к кухонному столу, опускает на него бумажный пакет, разворачивается…
Складывалось впечатление, что сама не может решить — выйти из комнаты окончательно или остаться в ней. Держалась руками за дверь, стоя еще в комнате, а туловищем уже находясь скорее в коридоре. Задала вопрос, совершенно серьезно, кажется, ждала ответ…
— Тоже неплохо.
А когда получила, сначала позволила взгляду зажечься свечой, а потом быстро его опустила…
Наверное, и Корнею стоило бы, но он не стал. Продолжал скользить по тому, что приятно глазу. Просто приятно.
— С парнем помирились? — задал вопрос. Ожидал, что на него Аня отреагирует эмоционально, она же почему-то нахмурилась, будто не совсем понимая… Потом же мотнула головой, снова отводя взгляд.
— Да. Да-да. Все хорошо. Помирились.
И вроде бы самое время кивнуть в ответ, чувствуя удовлетворение, но Корней просто кивнул.
— Ужинала? — склонил голову, продолжая смотреть и очевидно смущать, не чувствуя угрызений совести.
— Нет…
— Ко мне присоединишься? — снова его вопрос и ее взгляд — недоверчивый, немного испуганный. Сначала в глаза, потом вниз и влево — туда, где на столе стоит пакет.
— Ешьте, я… Не хочу вас…
— Я брал на двоих. Вроде бы задолжал тебе за прошлый раз.
Девичьи щеки медленно, но верно наливались пунцовым, а реагируя на последнюю фразу, Аня и вовсе не сдержала немного нервный смешок. Что он значил, Корней понятия не имел и разбираться особо не хотел. Просто следил, как вынужденная сожительница неспешно выходит, разворачивается на пару секунд, аккуратно закрывая дверь, будто извиняясь за экспрессивный хлопок двери прошлой ночи, сейчас стараясь сделать это максимально тихо, потом снова поворачивается к нему, еле заметно улыбаясь, не зная, куда деть руки, делает шаги в сторону кухни.
Корней знал точно — скажи сейчас о том, что дома больше нет, с губ Ланцовой моментально слетит улыбка, и вроде бы что в этом такого? Просто правда. Просто тогда, когда это удобно ему. Но именно сейчас почему-то не хотелось.
Лучше завтра. А сегодня…
— Вино пьешь?
Сделать шаг в сторону от стола, уловить краем глаза, что девочка вздрогнула и глянула снова немного испугано, но быстро взяла себя в руки. Следила, как он идет к винному шкафу, оборачивается, вопросительно поднимает бровь…
— Пью. То есть… Не пью, но…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Усмехается, кивает.
— Я понял. Возьми тарелки и бокалы.
Следом же кивает уже девочка, несется исполнять просьбу, а Корней достает бутылку вина, которую обещал себе откупорить, как только вопрос с домом будет решен.
Правда тогда он не подозревал, с кем решит ее пить и что чувствовать при этом будет не триумф, а легкую горечь.