— Закрой на засов дверь, — прошептала она. Он выполнил ее просьбу и вернулся. Их тела слились. Тамаре в этот миг показалось, что впервые за все годы, прожитые с Мурадом, она счастлива. Она отдавалась Димитрию с каким-то надрывом, как будто пытаясь наверстать все время, которое она была лишена мужской ласки.
Под утро, когда Димитрий собирался уходить, она спросила его:
— Ты придешь ко мне завтра ночью?
— Если вы пожелаете того, моя госпожа.
— Да! Да! Конечно! — страстно сказала она, почти прокричав эти слова. — Я сделаю тебя моим главным евнухом, и тогда ты сможешь приходить ко мне когда захочешь.
Димитрий поклонился Тамаре и отправился к себе, где его уже ждал Али Яхиа.
— Ну как, все прошло успешно? — спросил Али Яхиа.
— Да, мой господин. Никто не видел меня, а она меня заметила лишь после того, как легла спать. Я выполнил все, что вы приказывали.
— Ты обладал ею?
— Да.
— Полностью?
— Да, господин. Теперь она считает меня своим любовником и даже пригласила меня к себе на следующую ночь.
— Хорошо! Продолжай в том же духе. Она должна сильно влюбиться в тебя, понятно? За это я и плачу тебе.
— Я сделаю все как надо, господин.
Димитрий стал приходить к Тамаре каждую ночь. Его визиты очень сильно изменили ее, к ней вернулась былая женственность и грация, она стала естественнее и спокойнее, все чаще на ее лице появлялась мечтательная улыбка. Однако, даже несмотря на то что ее тело снова стало получать мужскую ласку, которой ей так не хватало, ее ненависть к Феодоре не уменьшилась.
Глава 26
Андроник надеялся, что его брат Мануил не вернется из Турции. Это мнение разделяла и его мать, императрица Елена.
Но Мануил вернулся, и не один, а с женой. После возвращения Мануила все надежды Андроника и его матери рухнули. Император Иоанн стал проводить откровенную протурецкую политику. Византийские войска стали непременными участниками всех войн, которые вел султан Мурад.
Такая политика вызвала восстание нескольких византийских городов в Малой Азии. Эти восстания были во многом спровоцированы императрицей Еленой. Однако уже ничего изменить было нельзя. Мурад шаг за шагом расширял свои владения. Постепенно в Малой Азии не осталось ни одного города, принадлежащего Византии. Это был полный крах некогда могущественной империи.
Адора отныне сопровождала султана Мурада во всех походах и была свидетельницей его триумфа. Его империя становилась самой могущественной в мире.
По ночам они нежились в постели в султанском шатре, и Феодоре нравилось гладить уже немного поседевшую шевелюру Мурада.
— Мой любимый, мой единственный! Ты сделал меня по-настоящему счастливой. Я только сейчас стала вполне понимать это.
Всякий раз, когда она произносила эти слова, лицо Мурада озарялось светом.
— Волшебница, — шептал он ей, — это ты сделала меня счастливым. Без тебя я бы никогда не смог добиться таких блестящих побед. Я люблю тебя, Адора!
Принц Баязет стал уже взрослым мужчиной. Он очень почитал своих родителей. Люди, которые их хорошо знали, говорили, что от Мурада Баязет перенял смелость и государственное мышление, а от Адоры — изворотливость ума и безошибочную интуицию.
Глава 27
После столь замечательных побед в Азии Мурад снова обратил свой взор на Европу и двинул свои войска на запад. Сначала все шло хорошо: турецкая армия поодиночке разбила войска албанцев, болгар и венгров, но потом они объединили свои силы. Предстояло решающее сражение. Соперники сошлись на Косовом поле. К болгарам, венграм и албанцам присоединились сербы, боснийцы и чехи. Однако, несмотря ни на что, Феодора была уверена в победе мужа.
Перед самым началом битвы Мурад неожиданно почувствовал себя плохо. Его отнесли в шатер, где с ним остались Феодора и два его телохранителя. Феодора сидела в ногах у мужа и что-то ласково шептала ему, что он, по всей видимости, не воспринимал, когда в шатер ворвался какой-то молодой воин. Она дико закричала, телохранители бросились наперерез, пытаясь его схватить, но было уже поздно — кинжал сверкнул в его руке и вонзился в грудь султана.
У Мурада не было сил, и он не успел увернуться, хотя все-таки немного двинулся в сторону и потому умер не сразу.
— Кто ты? Как тебя зовут? — обратился он к схваченному убийце.
— Милош Обравич, нечестивая собака! — прокричал в ответ воин.
Мурад сделал знак рукой, и его увели.
Феодора, оправившись от первого потрясения, бросилась к Мураду:
— Мурад! Любовь моя!
Из глаз ее потоком лились слезы. Лицо Мурада стало смертельно бледным, он через силу улыбнулся и сказал еле слышным голосом:
— Прощай… Я люблю тебя, Адора.
— Я знаю, любовь моя! Знаю!
— Поцелуй меня, голубка моя. На прощание Она наклонилась и поцеловала его в побелевшие губы.
— Персики. Твои губы — как сладкие персики, — прошептал он и закрыл глаза.
В шатер вбежали лекарь и начальник султанской охраны.
— Поздно, — сквозь рыдания сказала Феодора. — Пока об этом никто не должен знать. Постарайтесь вызвать ко мне принца Баязета. Точнее, султана Баязета.
Несмотря на смерть султана, турецкая армия одержала полную победу в этой битве. Смерть Мурада лишь усугубила участь проигравших.
На следующий день после победы в битве и смерти Мурада к Феодоре подошел ее сын, теперь уже султан Баязет.
— Мама, мне трудно тебе это говорить, но я должен жениться.
— На ком?
— На Деспине, дочери принца Лазаря.
— Ты с ума сошел! Ведь это именно он подослал убийц к твоему отцу.
— Мама, пойми, мне нужен этот брак. Зюбейда закрепила наше положение на Востоке, а Деспина закрепит его на Западе. На моем месте отец сделал бы то же самое.
— Не смей так говорить об отце!
Однако переубедить Баязета ей так и не удалось. Впрочем, она и сама понимала, что он поступает правильно, хотя ей и было очень больно оттого, что ее невестка — дочь убийцы ее мужа.
Позже, познакомившись с Деспиной, она была прямо-таки очарована этой девушкой. Та тоже относилась к Адоре со всей нежностью и почтением, и Адора скоро забыла о своей первоначальной неприязни.
Через год Деспина родила Баязету сына. Назвали его Мухаммедом. Феодоре стоило один раз взглянуть на младенца, чтобы понять, что перед ней вылитый Мурад, только крошечный.
У родильного ложа Деспины она и произнесла знаменитые слова, которые стали пророчеством:
— Мухаммед завоюет Константинополь. Надо добавить, что и после смерти своего мужа, султана Мурада, Феодора долгое время оставалась в центре мировой истории. И неудивительно — ведь это была действительно необыкновенная женщина.