Петр Нечаев, отдавая замуж своих четырех дочерей, не очень считался с их собственным мнением. Анюту 18 лет выдали за 40-летнего преподавателя Красноярской семинарии, вдовца, Фавста Герасимовича Тарасова, уже имевшего четверых собственных детей. О замужестве Александры рассказывает ее сын, Константин Матвеевич Тыжнов, в своем письме к сестре, Клавдии Матвеевне: «Отец [Матвей Порфирьевич Тыжнов. – Н. Р.], окончив семинарию, должен был получить сан священника. Но для этого необходимо жениться. Девушки, “с которой…”, как теперь говорят, не было. Бурса это не позволяла. Начальство напирало, грозило отнять диплом. Положение – хоть стой, хоть падай. Кто-то подсказал, что у соседнего священника Петра Нечаева на руках четыре дочери: Александра, Анна, Мария, Татьяна. Александра Петровна стала нашей матерью. О любви, знакомстве, планах на будущее здесь не было речи. Существовал железный закон: поживут – слюбятся. Какая еще там любовь: выдумка лишняя, мешающая жить. В общем, сошлись люди очень разные по темпераменту, складу. Отец Петр был типичный выходец из России, сам он, его жена да и моя мать часто вспоминали отдельные моменты долгой езды по степи в телеге, переполненной ребятишками и домашним скарбом, со стоянками в степи, ночевками.
Так в мою жизнь вошел новый дед по женской линии с бабушкой, а с сестрами матушки, моими тетками, жизнь моя надолго переплелась».
Саша и Таня Нечаевы, ок. 1883
Татьяна Петровна, младшая дочь, шестнадцатилетней девочкой стала женой Петра Лихачева, молодого священника, ив 17 лет уже родила дочку Нюрочку. Судя по дневнику, замужество было не очень счастливым, а окончилось трагически – муж сошел с ума и умер. Дневник охватывает период 1894–1898 годы, когда Татьяна Петровна, уже овдовев и окончив в Красноярске епархиальную учительскую школу, возвращается жить в родительский дом, в село Алтат Назаровского уезда (в 25 км от г. Ачинска) и работает там учительницей в церковно-приходской школе. Дошедшие до нас записи обрываются новой трагедией в жизни Татьяны Петровны – смертью ее восьмилетней дочурки Нюрочки. Душераздирающий, пронзительно правдивый рассказ о смерти ребенка просто потрясает.
Во второй брак, с Константином Алексеевичем Шавровым, служащим акцизного ведомства, получившим в Томском университете фармацевтическое образование (но тоже сыном священника), Татьяна Петровна вступила года через три. Судя по дневнику о характере, о складе личности и взглядах, это был уже ее собственный выбор.
Регент хора П. Я. Нечаев (в центре) и певчие села Березовского. Татьяна Нечаева (2-й ряд. слева).
15 января 1886 г.
Татьяна Петровна рано потеряла и своего второго мужа. Он умер от крупозного воспаления легких в 1918 году в возрасте 47 лет. Она одна вырастила в Томске Гришу, дала ему возможность получить высшее образование, сдавая комнату научным работникам и студентам, кормя их домашними обедами. Умерла она в 1956 году, окруженная внуками, которые и не подозревали, что их сдержанная, строгая бабушка, читавшая им книжки и игравшая с ними в шахматы, была когда-то порывистой, своенравной, горячей девчонкой, отчаянной плясуньей, любительницей поиграть на гитаре и поскакать на лошади. Судьба остальных детей и внуков Петра и Анастасии – это уже отдельная тема, выходящая за рамки моего краткого предисловия. Скажу лишь, что все их внуки были достойными людьми. Все они получили образование, стали врачами, педагогами, юристами, научными работниками. Сталинская мясорубка не обошла стороной и эту семью. В 1937 году были расстреляны Иннокентий Петрович Нечаев и его сын Агафангел (Агафон) Иннокентьевич (1906), а в 1942 году погиб в застенках сын Анны Петровны – юрист Антонин Фавстович Тарасов. Но это все было гораздо позже.
А сейчас перед нами дневник…
Тетрадь 1-я Татьяны Лихачевой, учительницы Алтатской церковноприходской школы, 22 лет от роду,
12 октября 1894 года
14 октября, среда, 1894 года
Предшествовавшие дни были полны событиями и новыми впечатлениями, радостными и горестными для меня, так что я немного нервами расстроилась: 5 октября я получила из Алтата письмо о болезни мамаши; известие это меня крайне потрясло, потому что я готовилась к экзамену, а тут пишут: «Приезжай скорее». Я не знала, что мне делать, ехать ли – все бросить или докончить экзамены. Но, немного одумавшись и пораздумав, решила кончить начатое, положившись во всем на Бога. 8 октября я выдержала экзамен: этот день был полон тревоги; с экзамена я пришла уж в 3 часа сильно утомленная, к тому же и обрадовалась, что выдержала, но отдыхать было некогда, нужно было искать попутчика. Но, к счастью моему, попутчица мне нашлась скоро. Этот день я ужасно утомилась, это без влияния или даром для меня не прошло.
Факсимильная копия страницы дневника
9-го в 14 часов я выехала из Красноярска со страхом и надеждой за мамашу. Домой приехала я 11 октября. В Ачинске встретилась с братом. Мамашу я застала плохой, но она уже начала выздоравливать. Дома все ходят какие-то жалкие, растерянные, везде беспорядок.
Утром просыпаюсь и вижу, что в доме расхаживают Саша с Машей и Кеша; я сначала подумала, что вижу во сне, но потом уверилась в действительности. Четыре дня, которые жили гости, я ходила как в тумане от хлопот и беспорядка в доме, и голова сильно болела, а как уехали гости, еще хуже стало: кругом тихо, только стоны мамы. На душе пустота и уныние – после всего бывшего шума и вдруг наступило затишье. Но оно наступило ненадолго: назавтра я отправилась в школу.
Школа наша крайне неприглядная, в караулке, которая занимает всего какую-нибудь квадратную сажень, учеников же пришло 30 человек. Хотя я и ужасалась от всего виденного в школе, но все-таки рада ей: она меня спасет от скуки и уныния. Теперь вот хоть знаю, что есть живое дело, буду работать, а работы на первое время очень много в неустроенной школе, да и неопытна я еще в этом деле, и это тоже прибавит работы и забот.
16 октября, вторник, 1894 года
Решила ехать в Назарову исповедаться и послать бумагу в Енисейское Епархиальное женское училище, иначе бумаги о моем определении долго не придут. Священник назаровский о. Николай мне очень понравился: умный, развитой и веселый, радушный. Там пришлось ночевать, хоть и не входило в расчеты. Время провели в игре в мушку и в разговорах. Утром о. Николай предложил посмотреть их школу (школа-то министерская). Учитель, конечно, недоволен крестьянами, что столов нет и то, и другое, а я подумала: «А у нас-то в 30 раз хуже», – даже стыдно стало за свою школу. В общем, мне их школа очень понравилась, только, конечно, не было времени познакомиться с их способом преподавания, потому что мы торопились домой с Кешей.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});