Читать интересную книгу Пелопоннесская война - Дональд Каган

какая-то осторожность, и эта видимость робости привлекала к нему народ». Его недостатки как оратора странным образом вызывали симпатию: «Осмотрительность в государственных делах и страх перед доносчиками казались свойствами демократическими и чрезвычайно усилили Никия, расположив в его пользу народ» (Плутарх, Никий 2.4, 6).

Как-то после победы в одной битве недалеко от Коринфа Никий обнаружил, что оставил непогребенными тела двух афинских воинов. Просить у врага позволения похоронить собственных убитых считалось символом поражения, но Никий вернулся и попросил об этом, лишь бы не проявить непочтительности, бросив тела без присмотра. Как пишет Плутарх, «Никий предпочитал лишиться награды и славы победителя, чем оставить непохороненными двух своих сограждан» (Никий 6.4). Возможно, Плутарх был прав, критикуя Никия за то, что тот всегда тщательно отбирал доверенные ему кампании, принимаясь только за те, которые обещали быстрый и легкий успех без большого риска. Но афиняне знали только то, что он никогда не проигрывал, так же как никогда не проигрывали выставляемые им хоры в драматических состязаниях Диониса. Даже имя его было связано с нике – греческим словом, означающим победу.

Поэтому неудивительно, что менее чем через два года после того, как осквернение мистерий и обезображивание герм нанесло страшное оскорбление богам, афиняне отказались освободить от службы человека, которого боги любили больше остальных, того, кто стал их талисманом победы. Если он болен, то обязательно поправится, а тем временем ему будут помогать здоровые и полные сил коллеги. Располагая лишь изначальным контингентом, он едва не овладел Сиракузами, а теперь, с прибытием подкреплений и способных помощников, при его умении и удачливости он совсем скоро непременно добьется победы.

ГЛАВА 24

ОСАЖДАЮЩИЕ В ОСАДЕ

(414–413 ГГ. ДО Н.Э.)

СПАРТА ПЕРЕХОДИТ В НАСТУПЛЕНИЕ

Пока афиняне были озабочены Сицилией, спартанцы готовились покончить с вынужденным и неестественным миром. Два значимых изменения в статус-кво убедили их возобновить войну, вторгшись в Аттику и построив долговременный форт на афинской территории. Первым было нарушение стратегического равновесия на Сицилии, где, как казалось, афиняне вот-вот проиграют сиракузянам. Теперь, вместо того чтобы высвободить великую армаду для выполнения боевых задач на родине, сицилийская кампания грозила еще больше истощить силы Афин. Вторым критическим событием стало решение афинян о проведении рейдов возмездия на спартанских землях. Некоторое время афиняне уже предпринимали вылазки против пелопоннесцев, но при этом избегали нападений непосредственно на Лаконию. Спартанцы решили не расценивать эти мелкие уколы как нарушение мира, но летом 414 г. до н. э. афиняне атаковали побережье Лаконии, в корне изменив ситуацию. Этим нападением они «самым явным образом… [нарушили] мирный договор с лакедемонянами» (VI.105.1) и избавили спартанцев от чувства вины, которое тяготило их с самого начала боевых действий. Спартанцы прекрасно понимали, что война началась после того, как их фиванские союзники в обход перемирия напали на Платеи, что они сами были неправы, отказавшись в 432–431 гг. до н. э. от предложения решить дело с помощью третейского суда, и что именно они попрали данные ими клятвы и условия Тридцатилетнего мира. «Вследствие этого лакедемоняне признавали свои неудачи заслуженными и этим объясняли себе и свое несчастье под Пилосом, и другие постигавшие их беды» (VI.18.2).

Теперь же нарушителями договора и клятвопреступниками стали афиняне. В предыдущие годы, когда афиняне вместе со своими союзниками сражались на Пелопоннесе, именно спартанцы просили о посредничестве в решении споров, а афиняне отказывались. На этот раз спартанцы «пришли… к убеждению, что вина, прежде лежавшая и на них, теперь всецело переходит на афинян. Поэтому-то лакедемоняне сильно желали войны» (VII.18.3).

ФОРТ В ДЕКЕЛЕЕ

Царь Агис вновь стал опустошать Аттику в начале марта 413 г. до н. э. Тогда же он укрепил и обеспечил гарнизоном господствующий над равниной холм возле городка Декелеи, расположенного примерно в двадцати километрах на северо-северо-восток от Афин и почти на таком же расстоянии от Беотии. Небывалые испытания легли на плечи афинян, ведь прошлые вторжения обычно длились не более сорока, а некоторые всего пятнадцать дней за весь год. Теперь же афиняне оказались полностью отрезанными от своих домов и полей. «Афины… превратились теперь в крепость» (VII.28.1). Днем и ночью воины всех возрастов сменяли друг друга, стоя на страже на случай нападения спартанцев, и это положение дел оставалось в силе зимой и летом до самого конца войны. Чтобы как-то сдержать спартанцев, афинская конница ежедневно участвовала в стычках, которые изматывали людей и калечили лошадей. Связанные обороной родного города, эти всадники не могли принять участие в боевых действиях на Сицилии, где потребность в них ощущалась очень остро.

Захват Декелеи был сравним с захватом афинянами Пилоса сразу по нескольким важным признакам. Так, в первый же год бежало около 20 000 рабов, большая их часть – с серебряных рудников в Лаврионе, что лишало афинян этого источника дохода. Домашний скот и вьючные животные становились добычей пелопоннесцев. Фиванцы, поддержавшие спартанцев в их набегах на Аттику, из всех союзников проявили наибольшую беспринципность и горячность в деле присвоения афинской собственности. Историк IV в. до н. э. рассказывает нам, что они «смогли приобрести дешевых рабов и разнообразную добычу, но прежде всего, пользуясь близостью, они могли принести себе крупное имущество, от каркасов крыш до кровельной черепицы»[33] (Оксиринхская греческая история 12.4).

Находясь в Декелее, спартанцы также блокировали сухопутную тропу в Эвбею через Ороп. С самого начала войны почти весь домашний скот афинян питался на эвбейских пастбищах. Из Эвбеи афиняне получали необходимые припасы, и туда же осуществлялся экспорт некоторых товаров. Захват противником Декелеи вынудил афинян принимать и вести поставки по длинному морскому пути вокруг мыса Сунион, что требовало гораздо больших затрат. Все это серьезно обременяло Афины.

Именно нехватка денег была причиной событий, ставших самым жестоким зверством за все время войны. Собирая подкрепления на Сицилию, афиняне наняли большое количество легких пехотинцев из Фракии, но 1300 из числа этих вооруженных кинжалами варваров прибыли в Афины слишком поздно для участия в кампании. Чтобы сэкономить деньги, их отправили домой в сопровождении Диитрефа – афинского военачальника, получившего приказ использовать их в дороге для нанесения максимального ущерба неприятелю. Однажды утром, на рассвете, они атаковали небольшой город Микалесс в Беотии, жители которого даже не думали об обороне. «Ворвавшись в Микалесс, фракийцы стали разорять дома и святилища, избивать людей, не щадя ни старых, ни юных, а убивали всякого встречного без разбора, и женщин, и детей, даже вьючный скот, и вообще все, что находили живого» (VII.29.4). Они напали и на школу для мальчиков, «куда только что вошли дети, и всех их зарубили» (VII.29.5).

ПОДКРЕПЛЕНИЯ ДЛЯ ОБЕИХ СТОРОН

Пока афиняне готовились укрепить свои позиции на Сицилии, пелопоннесцы, воодушевленные успехом Гилиппа, также решили отправить на остров дополнительные силы. Они планировали выделить для этого три отряда: первый, состоявший из 600 илотов и неодамодов, которыми командовал спартанский стратег Эккрит, и второй, насчитывавший 300 беотийцев во главе с собственными стратегами, должны были отплыть с мыса Тенар на юге и вместе пересечь открытое море. Третьему отряду, включавшему в себя 700 гоплитов из числа коринфян, сикионцев и нанятых в Аркадии бойцов, предстояло пройти на запад через Коринфский залив мимо афинской базы в Навпакте под защитой конвоя из двадцати пяти коринфских трирем.

Тем временем первым из Афин на Сицилию с деньгами и небольшим отрядом выступил Евримедонт, Демосфен же готовил к отправке основную армаду с подкреплениями. Ранней весной 413 г. до н. э. из Пирея вышли две флотилии, руководимые Хариклом и Демосфеном. Они не поплыли прямо к Сицилии, а напали на Лаконию, в чем им помогли аргосцы. Их главной целью был расположенный напротив острова Кифера мыс, где они высадились и укрепили перешеек. По задумке, этот мыс должен был стать чем-то вроде Пилоса на западе – местом, куда бы стекались беглые илоты и откуда они смогли бы совершать набеги на Лаконию, – но оказалось, что новая база расположена слишком далеко от Мессении, чтобы там могли собираться беглецы, и, поскольку афинянам так и не удалось предпринять оттуда ни одной атаки, они оставили базу уже в следующем году.

Харикл возвратился в Афины, в то время как Демосфен со своими кораблями двинулся вдоль побережья по направлению к Сицилии, по пути доставляя неприятности коринфянам и вербуя союзников. В Акарнании он встретился с Евримедонтом, который