Столкнувшись глазами с усталым, но внимательным взглядом Фаддиля, Йен окончательно подтвердился в своих догадках.
— Продумал все, значит?
— Разумеется, — согласился Андрас. — Я ведь демон, Йен. А это кое-что да значит.
— Сука ты, — через какое-то время хмуро отозвался хакер и обречённо махнул рукой. — Но я надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
Уже уходя к остальным, Йен ещё раз обернулся.
— Скажи хоть почему?
— Я видел будущее, — пожал плечами демон. — Несколько его вариантов, если быть точным. И лишь в одном случае мне удалось сделать все правильно.
— И что же такого ты сделал в этом идеальном варианте? — Йен вздернул бровь, уже представляя себе что-то вроде дня сурка, в котором демон раз за разом преодолевает все выпадающие ему трудности, нацепив на себя красный плащ и синее трико, но ответ Андраса стал для хакера неожиданностью.
— Облажался.
***
Акриил вздрогнул, услышав очередной крик, донесшийся из соседнего зала, рядом с которым ему пришлось соорудить себе временное пристанище, состоящее из одолженного ему походного спальника, вещмешка и химической горелки с установленной на ней железной минской. Две недели они торчали в этой Создателем забытой дыре, ютясь на импровизированных лежаках в промозглых помещениях бывшего элеватора, и две недели купидон просыпался от воплей, издаваемых их пленником.
Очередной виток криков, как правило, означал, что Эйден снова развлекается, допрашивая ангела. Это были единственные моменты, когда их чёртов начальник проявлял хоть какие-то эмоции, помимо равнодушной и промораживающей до костей улыбки, которой он встречал все попытки заговорить с ним во все остальное время.
На первых порах Акриил, наравне с сопровождавшими их солдатами, пытался выяснить новости расследования или хотя бы подсмотреть за ходом допроса, но, пару раз зайдя в помещение цеха, где держали ангела, постарался потерять к этому всякий интерес. Не видеть было проще. Не слышать — куда сложнее. Нет, ангел был цел, и не похоже, чтобы его били, но хрупкая иллюзия нормальности на этом тотчас разбивалась, стоило лишь заглянуть Уриилу в глаза — в них плескалось чистое безумие, становившееся заметнее, когда ангел вдруг ни с того ни с сего начинал смеяться.
Одинаково безумным казался и Зорка, больной тенью ходивший по заброшенным помещениям и отвлекавшийся лишь на очередной сеанс пыток. Подобная атмосфера не могла не сказываться даже на купидоне, в сердце которого окончательно поселился леденящий ужас, что уж говорить про ничего не понимающих людей, поддерживать дисциплину среди которых с каждым днем становилось все сложнее. Ещё труднее было продолжать держать их в неведении относительно того, чем занимались здесь Зорка и Акриил. Облегчало дело лишь то, что Акриил и сам толком уже не знал, чем они здесь занимаются, какова конечная цель Зорки и сколько это все будет продолжаться.
Тем не менее, предвидя скорый бунт среди ни черта не понимающих вояк, на которых уже не действовали заверения их командира о том, что они задержали и содержат под охраной «особо опасного террориста», купидон решил во что бы то ни стало добиться от своего начальника прямых ответов. В конце концов, столкнуться с полусотней свихнувшихся спецназовцев не хотелось бы даже ему. А то, что простые солдаты, для которых не входило в привычку ловить и в течение двух недель непрерывно пытать других людей, были уже на грани — становилось очевидно любому. За последнюю неделю ангел заметил, что все эти не робкого десятка люди стараются занимать посты по периметру их убежища как можно дальше от центральных помещений, чтобы не слышать душераздирающих криков, и их капитан, самую малость больше них посвящённый в истинное положение дел, им в этом не препятствует.
Несколько раз Акриил, пользуясь преимуществом более острого ангельского слуха, смог подслушать разговоры нескольких военнослужащих между собой, суть которых сводилась к тому, что три трупа с дырками в головах, зарытые под ближайшей ёлкой, будут для них куда предпочтительней, чем ночёвки в спальниках под аккомпанемент постоянных истязаний.
Конечно, если бы началась заварушка, никому из людей не удалось бы одолеть Зорку, да и Акриил, хоть и был всего лишь купидоном, вполне мог уцелеть, но ангел догадывался, что подобный конфликт непременно закончился бы кровавой бойней и потерей остатков агентуры, чего ему однозначно не хотелось. Поэтому он дождался, когда Зорка в очередной раз прервет свое броуновское движение по зданию комплекса и направится в помещение бывшего цеха, после чего решительно двинулся наперерез директору, минуя пыльные коридоры, захламленные строительным мусором, бетонной крошкой и проросшей кое-где прямо на полу и стенах травой, которой, как казалось ангелу, день ото дня становилось все больше.
Завернув за очередной поворот, Акриил резко затормозил, чувствуя, как у него мгновенно леденеют ладони, а лоб покрывается испариной. Прямо перед остатками двери, отделявшей цех от коридора, в котором они находились, стоял его начальник и с рассеянной улыбкой рассматривал командира наспех собранного ими отряда и жмущегося рядом с ним Валентина.
Генерал-полковник Мельниченко, с чьего одобрения была затеяна эта вылазка, был завербован лет пять назад лично Акриилом. В тот раз его агенты удачно накрыли довольно мерзкую секту, организованную очередным свихнувшимся инкубом, возжелавшим путем оргий и жертвоприношений стать новым антихристом. И каково же было удивление ангела, когда ему доложили, что первыми на шайку вышли не его агенты, а люди во главе с неким бравым полковником. И не только вышли, но успели покрошить в капусту большинство культистов и почти добрались до самого виновника торжества, отсиживавшегося под замком в каком-то подвале в лучших традициях доморощенных повелителей вселенной.
Заинтригованный Акриил решил лично познакомиться с упомянутым в донесениях командиром людей и, прибыв на место, почти сразу столкнулся с хмурым как черт мужиком за пятьдесят в форме спецназа МВД, требующим от каждого встречного объяснений случившегося. Звали человека Виктор Мельниченко и, как впоследствии выяснилось, прав на эти самые объяснения у него было больше, чем у прочих, поскольку в одной из регулярно проводимых сектой кровавых оргий пострадали две его дочери: старшую, восемнадцати лет, прирезали как курицу в качестве жертвы инкубу, а её двенадцатилетняя сестра сбежала и была найдена в пригороде, но уже скоро сошла с ума и впала в вегетативное состояние из-за многочисленных изнасилований и перенесенных издевательств — мозг девочки не справился, перестав реагировать на происходящее вокруг.
Не став дожидаться реакции чиновников, полиции и результатов официального расследования, полковник своим приказом поднял подчинённую ему роту и за неделю поставил на уши весь город, выйдя на основных членов культа и через них выяснив местоположение их логова. Такой успех заслуживал по меньшей мере уважения, и Акриил решил рискнуть, рассказав мужчине часть правды о произошедшем. Информацию о демонах полковник воспринял стоически, согласился подумать о возможном сотрудничестве, после чего вежливо попрощался и, как позже узнал ангел, ушёл в запой на добрых два месяца на пару с каким-то капитаном.
А спустя ещё некоторое время, когда купидон уже думать забыл про возможное сотрудничество с людьми и коротал дни, читая донесения о ходе поисков одержимой ведьмы, зверски запытавшей двух берсерков. Дело осложнялось в основном тем, что бывшие подчинённые Асмодея были все как один полными лунатиками, считавшими самоистязание чем-то вроде основного способа скоротать досуг. От этого доказать насильственность и недобровольность их скоропостижной кончины было практически невозможно. А значит ведьма вот-вот должна была сорваться с крючка.
Меж тем, бесцеремонно оторвав купидона от тяжких дум о предстоящей ему выволочке, в его приёмной объявились два человека — уже известный ему генерал-полковник и капитан Григорий Анисимов, допущенный до совершенно секретной информации на правах генеральского собутыльника. Протрезвевшие вояки клялись в своём профессионализме и предлагали помощь в поиске особо опасных неформалов из числа демонов. Подумав, расстроенный Акриил решил, что хуже уже не будет, потому что некуда, и дал добро, ни разу с тех пор, периодически просматривая статистику раскрываемости, об этом не пожалев.