— Вам нехорошо? — Грегор наклонился над Тиной.
— Немного.
— Я вас предупреждал, что эта работа не для такой молоденькой женщины, хотя признаю, вы — Вард-Хирург высочайшей квалификации и назначены не по блату.
— Это не из-за этого, Грегор. — Тина приказала Машине отключаться и почти тут же потеряла сознание, а Грегор стоял рядом и не знал, что теперь с ней делать.
Ланс ван Гереро кивнул на операционный купол, но Грегор отрицательно покачал головой.
— Она — жена Советника. Нельзя трогать ее голову.
— Если мы его вызовем, тогда пострадают наши головы! Ты когда-нибудь с Креилом ван Рейном сталкивался?
— Очень давно, в молодости, на вечеринках преимущественно, — сказал Грегор ван Раи и остановился, внимательно вглядываясь в лицо Тины. — Вызывай Креила, а Тине давай-ка пока сделаем обезболивание. В любом случае ей от этого хуже не станет.
Когда Креил ван Рейн приехал, Тина лежала в палате, а Грегор ван Раи сидел рядом с ней.
— Что вы ей делали?
— Ничего, — Грегор спокойно выдержал взгляд Креила ван Рейна. — Обезболивание.
— Хорошо, тогда чем она занималась?
— Должна была делать удаление личности, но ей удалось обойтись корректировкой. Отдаю должное, Советник, ваша жена — прекрасный специалист.
— Значит, вы ее заставили! Ей нельзя было оперировать, два дня назад она перенесла сложнейшую операцию на мозге.
— Мы этого не знали, — Грегор обернулся на входившего Строггорна.
— О, Господи! Я надеялся — это неправда!
— Давай, Строг, смотри, что с ней, — сказал Креил и под его взглядом Грегор Раи ретировался из палаты.
Несколько минут Строггорн вслушивался в мозг Тины, она открыла глаза и попыталась улыбнуться.
— Тебе повезло, Тиночка. Но я тебя очень прошу, в следующий раз будь осторожней! Я же сказал, два месяца — никакой работы с Машиной! И, пожалуйста, пожалей меня! Я не могу все время уходить срочно с Совещаний! И безо всяких объяснений!
— Не ругайся, Строг, они не хотели меня признавать. Они же считают меня очень молоденькой… — Она замерла, потому что в дверях застыл Грегор ван Раи, неотрывно смотрящий ей в глаза.
— Грегор, — не оборачиваясь, сказал Строггорн. — Разве вы не знаете, что подслушивать стыдно?
— Советник, как это может быть?
— Что? — теперь Строггорн обернулся.
— Вы прекрасно меня поняли. Я же знал Тину ван Лигалон. Она была общительной женщиной, любила ходить на вечеринки. Я тоже любил. И у меня хорошая память. Когда-то я был на одной из них, а Креил ван Рейн не сводил глаз с Тины. А Джон Гил делал ей обезболивание, потому что у Тины ван Лигалон большинство точек подключения к Машине было на руках. В тот день ее даже кормить пришлось, так у нее болели руки после экзамена. И мы все чувствовали ее боль. Одно я не пойму, как это может быть?
— Это — государственная тайна, — жестко ответил Строггорн. — Я ясно выразился? — он перевел взгляд на Тину. — Ты меня прости, девочка, но не удалось найти ни одной клиники, где бы не работали те, кто знали тебя раньше.
— Ничего удивительного. Когда я была молодой, у нас было не так много клиник. Работали все вместе, поэтому меня очень многие знают, — она повернулась на бок, застонав. — Креил, ты меня домой отвезешь?
* * *
Лион забрался к Тине на кровать, и они вместе разглядывали движущиеся картинки в электронной книге. Он был очень расстроен, когда отец привез маму и сказал, что она заболела, зато теперь точно несколько дней проведет дома. По такому случаю Лиона не отвели в садик и теперь он, как мужчина, присматривал за мамой.
Эти мысли, которые вертелись в голове мальчика, смешили Тину, но она старалась не подавать виду. Она очень любила Лиона и как могла — баловала, хотя на это у нее всегда не хватало времени. Очень смышленый мальчик, Лион нормально общался только с Вардами. Даже телепаты откровенно побаивались его. Слишком часто его взгляд становился совершенно нечеловеческим, заставляя взрослых вздрагивать. С детьми отношения Лиона складывались лучше, и это радовало Тину. Ей, как матери, очень бы не хотелось, чтобы мальчик унаследовал ненависть отца к обычным людям. Это принесло немало неприятностей в жизни самому Креилу, и было бы жаль, если бы Лион повторил его путь.
— Мама, — Лиону надоело смотреть картинки и он, слегка жмурясь — лежать рядом с мамой доставляло ему наслаждение, откинулся на подушку. — А почему здесь больше не живет Адам?
В его мозгу одновременно отразился и образ Елены, матери Адама.
— Он переехал в другую квартиру, — тщательно подбирая слова, ответила Тина. На самом деле вопрос мальчика заставил ее задуматься. Она точно знала, что когда очнулась в квартире Креила, Елены и ее сына здесь больше не было, а до этого — и это также Тина прекрасно знала, они жили вместе. Очевидно, Креил увез их куда-то. Она решила расспросить его, когда Лиона не будет рядом, что стало с этой женщиной. Тина не видела причин, по которым бы Креилу стоило прерывать отношения со своей любовницей. Она ни на секунду не верила в его «любовь» и видела во всей этой истории только расчет.
Лион подобрался к голове Тины и начал ворошить ее волосы, стараясь уложить их по-своему.
— Мама, у тебя замечательная прическа! — поставив пряди почти вертикально, мальчик весело смеялся над своей затеей, и Тине пришлось сделать строгий вид, хотя временами она начинала подозревать, что обмануть Лиона просто невозможно. В свои неполные два года он прекрасно воспринимал чувства людей и также легко проникал в их мысли. Голосом мальчик не умел говорить по очень простой причине. Как показало обследование, у Лиона отсутствовали голосовые связки. Зато мыслеречь Лиона мало чем уступала взрослой обилием мыслеобразов. Сейчас в его голове с бешеной скоростью вертелась огромная светящаяся и исходящая всеми цветами радуги карусель — аналог слова «весело», «мне очень весело», а над всем этим плавно скользила бесконечная нота органа, сейчас мажорно-грозно-сильная, что подчеркивало накал эмоций. Лион обладал колоссальной восприимчивостью, которая отправила бы простого человека сразу же в сумасшедший дом. Психика мальчика при всем этом имела необычайную устойчивость. Как заметил однажды Креил, трудно было представить, какое событие могло бы нарушить работу такого уникального мозга.