Ее вынесли из церкви. Они не церемонились, ее просто выволокли за руки.
В машине «скорой помощи» ее уложили на носилки. Харш начал готовить шприц для инъекции.
В какой-то момент она очнулась и, едва шевеля губами, прошептала:
— Если мы в аду, то зачем шприц? Что, у вас нет других способов справиться с человеком?
— Просто с уколом выходит забавнее, а мы любим веселиться, — усмехнулся Харш и вонзил иглу в вену.
Она закричала от боли.
И уснула.
17
Мигающий свет.
Танцующие тени.
Высокий темный потолок.
Сюзанна лежала в кровати. В больничной кровати. Место на руке, куда Харш накануне грубо вонзил иглу шприца, теперь страшно ныло. Да и во всем теле чувствовалась тупая боль.
Это была не ее прежняя палата. Может, это место вовсе и не палата, здесь холодно и мрачно. Одеяло не доходило ей до плеч, и она чувствовала, что плечи, шея и голова замерзли, ей хотелось укрыться с головой. К тому же она ощущала в воздухе страшную сырость.
И еще она чувствовала, что когда-то уже бывала здесь.
В глазах все плыло. Она тряхнула головой, но это не помогло.
Зато из-за резкого движения у нее начала кружиться голова. Она как будто попала на карусель, карусель крутилась все быстрей и быстрей, и в какой-то момент она снова влетела в сон.
* * *
Прошло много времени.
Сюзанна очнулась и, еще не открыв глаза, услышала, как где-то совсем рядом шумит вода. Опять дождь на улице?
Но шум воды был гораздо сильнее, это был, вероятно, настоящий потоп, Великий Потоп, Страшный Суд.
Она открыла глаза, и у нее снова закружилась голова. Опять тот же мерцающий свет, те же танцующие тени. Теперь она поняла, откуда это — у кровати горели свечи, их пламя приплясывало из-за сквозняков, пронизывающих холодное помещение.
Она повернула голову и увидела эти свечи. Десяток больших свечей был расставлен вокруг нее на камнях.
Нет!
Она повернулась в другую сторону, на шум падающей воды, но не смогла ничего рассмотреть. Света от свечей хватало лишь для того, чтобы осветить пространство футов на пятнадцать. Вода шумела дальше, футах в ста. Но было совершенно ясно, что вода шумит не на улице, а здесь, в этой пещере.
Она была в «Доме Грома».
«Нет, нет, нет, — подумала она. — Мне все это снится. Или у меня уже начался бред».
Она закрыла глаза. Мерцающий свет свечей исчез, но остался шум падающей воды, осталось ощущение сырости в воздухе.
Но ведь она находится в трех тысячах миль от «Дома Грома». Она же в Орегоне, а вовсе не в Пенсильвании.
Безумие.
Или она на самом деле в аду?
Кто-то грубо сдернул с нее одеяло, и она, вскрикнув от неожиданности и ужаса, открыла глаза.
Это был Эрнест Харш. Он прикоснулся к ее ноге, и в этот момент она сообразила, что лежит совершенно голая. Харш медленно провел ладонью по всему ее телу — по бедру, по волосам на лобке, по животу, по грудям.
Она напряглась, собирая силы для того, чтобы защищаться.
Он усмехнулся.
— Нет-нет, сучонка, еще не вечер. Придется немного подождать. Вот придет ночь, тогда и начнем. Так я решил и так будет. Ровно в тот самый час, когда я подох в этой грязной тюрьме. В ту самую минуту, когда проклятый черномазый всадил нож мне в горло, я всажу свой нож в твое нежное горлышко. Но до этого я всажу в тебя свой член, я буду в тебе, слышишь, ты, подстилка. Я буду трахать тебя так, что ты завоешь, и в этот самый момент всажу нож в твое воющее горло. Это свершится сегодня ночью, осталось совсем немного времени.
Он снял свою тяжелую лапу с ее грудей, поднял вторую руку, и Сюзанна увидела в ней шприц.
Сделала попытку сесть.
Неизвестно откуда взявшийся Джеллико подскочил к ней и прижал к матрацу.
— Я думаю, сейчас тебе лучше отдохнуть, — сказал Харш. — Чтобы быть в форме к нашей ночной забаве.
С этими словами он вонзил шприц ей в руку.
Вытаскивая иглу, он прохрипел, обращаясь к Джеллико:
— Карл, по-моему, это будет самое приятное из всех убийств, которые мне приходилось совершать в своей жизни. Знаешь почему?
— Почему?
— Потому что это будет бесконечное убийство. Я ведь смогу убивать ее раз за разом, снова и снова.
Джеллико зашелся от визгливого смеха.
Харш продолжал:
— Такая уж у тебя судьба, стерва. Сама виновата, обрекла себя на вечные муки. Запомни — начиная с нынешней ночи мы будем забавляться с тобой, а потом убивать. Так будет повторяться вечно. Только способы развлечений и убийств мы будем время от времени менять. Ты узнаешь, что на свете существуют тысячи способов убивать.
Безумие.
Она вновь погрузилась в тяжелый наркотический сон.
Она под водой. Она под водой и тонет.
Сюзанна открыла глаза, отчаянно хватая ртом воздух, и только тогда поняла, что ее ввел в заблуждение шум падающей воды. Она тонула в этом шуме.
Она все так же лежала на кровати. Она попыталась сесть, одеяло сползло к ногам, но удержать себя в таком положении она не смогла и вновь рухнула на подушки. Сердце колотилось как сумасшедшее.
Она закрыла глаза.
Всего лишь на одну минуту.
Или, может быть, на целый час.
Она уже потеряла счет времени.
— Сюзанна...
Она открыла глаза, охваченная ужасом. Перед глазами все плыло, но ей казалось, что она видит знакомое лицо в мерцающем свете свечей.
— Сюзанна...
Человек подошел ближе, и она увидела его совершенно ясно. Джерри. Это было его жуткое, полуразложившееся лицо. Губы на этом лице уже потеряли всякие очертания, они расплылись гнойной слизнеобразной мякотью.
— Сюзанна...
Она закричала. Чем громче она кричала, тем сильнее какая-то невидимая карусель раскручивала ее кровать. Вот она уже летит сквозь черный бесконечный мрак...
* * *
Сюзанна снова очнулась.
Лекарство уже перестало, видимо, оказывать на нее действие. Она лежала, закрыв глаза, страшась того, что она увидит, если откроет их.
Лучше бы ей вовсе не просыпаться. Заснуть навеки. Мертвым сном.
— Сюзанна?
Она лежала, стараясь не шелохнуться.
Харш приподнял ей одно веко, она вздрогнула от его прикосновения.
Он усмехнулся:
— Меня не обманешь, напрасно стараешься. Я же вижу, что ты уже проснулась, тварь.
Сюзанна чувствовала, что все тело у нее онемело.
Да, она испытывала ужас, но ничего поделать не могла, ее словно парализовало. Может быть, ей повезет и ее парализует на самом деле, тогда она ничего не будет ощущать, только это онемение во всем теле.
— Ну что же, время подходит, — промолвил Харш. — Примерно через час, чтоб ты знала, мы и начнем. А через три часа я перережу тебе глотку. Стало быть, на развлечения у нас остается целых два часа. Ты уж постарайся, не разочаруй моих приятелей, они ведь так давно ждали этого часа. Как ты думаешь, за два часа ты их сможешь удовлетворить, а? Я думаю, сможешь, ты их раньше измочалишь. Ты ведь способная к этому делу, а?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});