назад не отдал. С подмосковным Сильвером задружился, с авторитетом номер один среди русской братвы, — за долю, за долю. А у подмосковного Сильвера лозунг номер один: «Очистим Россию от черных!» В разборах тогда много чеченцев полегло. На чужой территории воевать трудно («Да, брат? Сам знаешь. Как тебе, брат, в Ичкерии?»). Пришлось временно отступить.
Год назад Сильвер в своей машине взорвался. Туда ему и дорога. Бессмертных не бывает. А дружок Егорычев затихарился — здесь или за границей. Паспорт, скорее всего, сменил, по-другому называется.
Кем ни назовись — долг платежом красен. Цвет крови — красный. Сначала — «авизовые» деньги (плюс накрутка), потом — ответь за всех «черных», сложивших голову в разборах с авторитетом Сильвером (сам Сильвер уже ответил, очередь за дружком его).
— Хочешь спросить, брат, откуда я знаю про Егорычева — что он с авизовками главный был от Москвы?
— Нет.
— Правильно, брат. Потому что главный от Ичкерии был… хочешь спросить кто?
— Нет.
— Тоже правильно. Я! Ты сам догадался, сам понял. А что ты не понял, брат? Что ты хочешь спросить? Спрашивай! Ведь вижу, хочешь!
Да, хотел спросить Токмарев Марзабека…
Не о краденых миллиардах спросить. Там более-менее ясно. Два масштабных деловара, стоящие у истоков аферы (по разным берегам, но у истоков). Вор у вора украл — и отнюдь не дубинку. Чего-чего, а дубинок у обездоленного полевого маршала в достатке, и все они найдут применение, как только прежний напарник обнаружится. Но сначала пусть вернет сторицей…
И не о том хотел спросить Токмарев, почему Марзабек уверен в согласии капитана ОМОНа помочь полевому маршалу обнаружить сгинувшего гр. Егорычева. Тоже более-менее ясно. Семья на прицеле («Жена у капитана. Натаща, да? Сын маленький, Дима. Правильно, брат?») — весомый аргумент. Собственная жизнь («Люди специально в Ленинград ездили, операцию строили…») — не менее весома… И все-таки Абалиев жал не на страх (бандюков бояться — в ОМОНе не служить), а на совесть («Отец в тюрьме умер… убили. Большой человек был, зря убили!»), намекнув: знаю кое-что, чего не знаешь ты, капитан! А цели у нас с тобой, брат, совпадают — пусть до поры до времени, но совпадают.
И не о том хотел спросить Токмарев, откуда Марзабеку известно про Е.Е.Е. Опять же более-менее ясно. В черном бизнесе нет друзей, есть совместные интересы. И собрать досье на партнера — святое (ну, святотатственное! не суть!). При расхождении интересов вдруг выясняется: худший враг знает о тебе больше, чем лучший друг, и предлагает по-хорошему… Но ты, в свою очередь, выкладываешь аналогичные козыри… Азбука speculatio!.. Копаясь в Е.Е.Е., так или иначе выйдешь на Сосновый Бор и на Токмарева-старшего, на Дмитрия Алексеевича. Гриф «ХВ». Хранить вечно — иногда полезно. Для тех, кто понимает. Пригодится…
А хотел спросить Токмарев-младший у Марзабека, что именно тому известно о роли гр. Егорычева в процессе над Токмаревым-старшим — в процессе, результат которого — «убили». Некоторые справки Артем наводил ранее, но…
Справки о Е.Е.Е. Артем стал наводить не сразу.
И когда пьяно блажил: «Я их всех!.. Всех!.. Я их!.. И-и-иэх!», влекомый Натальей домой, то под «всеми» понимал:
и здравствующий наш суд, самый гуманный суд в мире — со всеми народными заседателями,
и старлея (читай полковника спустя двенадцать лет) Карнаухова,
и поганых уркаганов из пресс-хаты в Крестах.
Но никак не батиного сподвижника Егорычева.
Ибо крайне молод был, крайне глуп.
В конечном счете больше всего, кстати, досталось от Артема уркаганам — не конкретно тем, насмерть забившим отца в камере, но всем, кто попадал под горячую и тяжелую руку. Он и во Внутренние войска запросился с одной, но пламенной страстью: мне бы только добраться до зэков — и тогда-а!.. Спецназ ГУИТУ — по той же причине.
Что же до Карнаухова… Старлей образца 1987 года — лишь винтик Системы, ввинченный в строго определенное место со строго определенной резьбой. Ни с того ни с сего раскрутить гр. Токмарева Д.А. — слабо Карнаухову. Инициатива наказуема. В середине восьмидесятых за покушение на номенклатуру давали по шапке любому честному менту. О чести нынешнего начальника Сосновоборского РУВД — особая речь. И речи нет — о чести!.. Но вот если кто-то повыше (намного выше) просанкционирует и откомандирует тщеславного старлея из Питера в Бор, со значением напутствуя: «Твой шанс, Вадимыч! Дело обещает быть громким… Внеочередное звание. В перспективе академия!», то…
А судьи… А судьи кто?! За древностию лет… Да и не успели они вынести приговор. Слушания прекращены по причине отсутствия обвиняемого. Причина отсутствия уважительная — убили.
Справки о Е.Е.Е. Артем стал наводить годика через четыре. Аккурат после путча.
Причем возник Егорычев на горизонте у Токмарева-младшего спонтанно. Не НА горизонте, а В «Горизонте», в телевизоре. Пляшущая камера, скопище банкиров в Благородном собрании, гневное «нет!» хунте, призыв: «Господа! Так будем же господами, господа!» И — встрепанный, нервический, возбужденный Е.Е.Е. в толпе.
Артем тогда не стал искать встречи с бывшим батиным замом. Служба есть служба. Московский август 1991-го. Но и питерский тоже. Не посамовольничаешь. Впрочем, рота ОМОНа без приказа вскрыла «оружейку» и пошла охранять мэра Собчака. Да, создавался отряд властью имущей для подавления массовых беспорядков. Но, пока создавался… демократы стали главные! Чья власть в 1991 году оказалась имущей и чья — неимущей? Понятно… Короче, у Артема тогда были задачи попервостепенней, нежели бежать в Благородное собрание с криком: «Е.Е.Е. не видели? Только что здесь был! По телевизору показали! Вот ведь, блиннн! Или померещилось…» И на кой хрен, пардон, Е.Е.Е. Токмареву-младшему? Поручкаться? Солидаризоваться? Былое поворошить: «Помните, я на маминых поминках вас послал на х-х-х? Вы еще сказали: понимаю тебя!» Пустое!
Позже, когда развиднелось, через месяц-другой-третий, Артем все же попытался отыскать Е.Е.Е. Но — как отрезало. Вроде тот за кордон подался умножать российский капитал — межбанковские операции, финансы… романсы. Или в Москве затерялся, осуществляя общее руководство. Ба-а-ардак, в общем.
Евгений Емельяныч! Ты где?! Тебя ищет один… Презумпция невиновности, само собой. Но найти гр. Егорычева и кое-что с ним уточнить — назрело, назрело.
Артем заочно не обвиняет, но, поднабравшись жизненного и прочего опыта, следует вековечной юридической логике: ищи, кому выгодно!
Батин уход со сцены (и из жизни, блиннн!) был выгоден Е.Е.Е., был!
И подстава была осуществлена по всем правилам игры без правил…
Какие взятки?!
Какие подряды на строительство?!
Какая вырубка корабельных сосен на Лысой горе (да, после вырубки — Лысой)?!
Батя чист!
Простите, это решит суд.
Что за роль сыграл в истории с Токмаревым-старшим его первый