них работники? Только кормить успевай.
— Хм…а ведь точно, — кивнул Бродди, — сейчас тогда прикажу, чтобы притащили новых пленных…а этих…
— Да просто отпусти, — подсказал я.
Ну вот, кажется, детей удалось спасти. Я понимаю, что в игре нахожусь, понимаю, что все вокруг ненастоящее, но, тем не менее, это не повод вести себя, как чудовище.
Зачем?
Упиваться своей кровожадностью? Может, кто-то так и делает, но это не мой случай. Никакого кайфа от подобного я не вижу.
Победить сильного противника, разбить превосходящие силы врага, схитрить, вывернуться, захватить город, который по идее нам не по зубам — вот от чего я кайфую.
А примерять на себя роль мясника-«чекатилы» просто «по фану» у меня нет желания. Еще не настолько игра наскучила.
Впрочем, даже если бы наскучила, подобным я бы вряд ли занимался. Скорее просто нашел бы новое развлечение взамен надоевшему.
Вот, собственно, и мои причины, по которым я не хотел примерять на себя роль сатрапа, живодера и детоубийцы. В Норхарде у меня были совершенно иные планы, и подобные звания, титулы мне были не нужны — не только ничем не помогут, но еще и мешать будут. Как можно договариваться и вести беседу с детоубийцей и насильником?
Поэтому освобождение детей из плена было поступком не столько и только из-за моей совести, но и из сугубо прагматичных целей.
Впрочем, нет, совесть требовала освободить и их родителей, набрать в треллы одиноких и, в общем-то, можно было это устроить — толкнуть речь, заставить северян искать молодых мужчин, которые будут наиболее эффективны и полезны в роли трелллов. Но…это уже явный перебор.
Сделал доброе дело, и хорошо. Да и вообще, в конце концов, это не 21 век, а суровое, жесткое Средневековье.
***
Не успели мы отойти от драккаров и ста метров, как я заприметил костер, у которого сидело несколько человек, в том числе и та парочка, которую я искал.
Мы с Ро-Каном подошли ближе, и я сел на бревно, место на котором мне любезно освободил один из северян.
Ро-Кан же остался стоять за моей спиной, будто телохранитель.
— Удачный день, — сказал я, — вижу, уже празднуете?
Я кивнул на жарящегося на вертеле молочного поросенка.
— Город захватили, добра привезем столько, сколько никогда не было. Чего ж не отпраздновать? — ответил мне Сигмар по прозвищу Корабельщик.
Уж не знаю, кто его так назвал, но он явно ошибся — драккар Сигмара был самым нескладным из всех. Настолько нескладным, что я всю дорогу переживал, как бы он не утонул — то и дело кренился, пытался зачерпнуть бортом воду. Как он пойдет назад, будучи загруженным — я не представлял.
Будет крайне неприятно потерять корабль только потому, что он кривой до невозможности.
Когда я за ним наблюдал, было вообще такое впечатление, что он идет по морю как бы боком.
Если его строил Сигмар, то руки бы ему обрубить за подобное творение. Во всяком случае, Корабельщиком я бы его точно не назвал. И уж тем более, если бы мне вздумалось построить корабль, этот человек стал бы последним, которому бы я доверил подобную работу. А уж деньги платить за «результат», схожий на его корабль, я бы вообще не стал.
Впрочем, может, «Корабельщиком» его в насмешку называют? Северяне, так-то, остры на язык. Их хлебом не корми, дай подшутить, подтрунивать над другими.
— А я бы на вашем месте не спешил праздновать, — заявил я.
— Почему? — взглянув мне прямо в глаза, ответил Сигмар.
— Когда мы еще были дома, я предупреждал, что не потерплю, если кто-то не будет выполнять мои приказы…
— Я разве что-то не выполнил? Все ведь сделано. Город захвачен, стражники перебиты…
— Почему ваши люди побежали в порт, хотя я приказывал направиться на стены города?
— Так я им не командир, — пожал плечами Сигмар, — я капитан. В море они меня слушаются, а на суше…
Я скрипнул зубами.
— Так какого черта ты не сказал это, когда я вас собирал? Почему не предупредил, что никто тебя слушать не станет? Что делать из тебя командира не стоит, так как командовать ты не умеешь?
Сигмар изменился в лице. Подобные речи ему явно не понравились.
— Из-за тебя все могло провалиться. Ты мог хотя бы попытаться удержать людей, помешать им бежать в порт, но ты делать этого не стал. Более того — ты сам отправился в порт!
А вот это я уже узнал от самих бойцов. Этот идиот рассказал о моем плане, всех предупредил, как надо действовать, а оказавшись на суше, тут же обо всем забыл.
Как оказалось, он же и потащил за собой людей в порт, фактически развалив отряд. Лишь горстка бойцов, у которых остались мозги, сообразили, что к чему, и последовали моему плану. За что им честь и хвала.
И ладно бы Сигмар потащил только людей из своего отряда, так нет же — еще и уговорил Рауда пойти с ним.
Мол, видите ли, если нод ошибся и ничего не получится, то они хоть чем-то успеют поживиться в порту.
— Я пытался остановить людей, — скрипнув зубами, ответил Сигмар.
— Ложь! — совершенно неожиданно у него за спиной появился Ури.
Выглядел он устрашающе — голый по пояс, весь заляпанный кровью, с огроменной секирой в руках, он походил на какого-то демона, вылезшего из преисподней и устроившего вакханалию.
Впрочем, отчасти так и было. Он действительно устроил такую резню, что наверняка, когда мы уйдем, местные будут описывать его именно как демона, ниспосланного на их головы за грехи.
— Ури, я… — Сигмар был явно испуган появлением Ури, его глаза забегали, руки задрожали, он даже вскочил на ноги.
— Из-за тебя могли погибнуть много наших, — сказал я, — мы могли и вовсе не захватить город, вернуться назад ни с чем.
Сигмар затравлено глядел то на меня, то переводил взгляд на нависающего над ним, словно туча, Ури.
— А ведь ты, как и другие, признал меня форингом, обещал следовать приказам…
— Я… — начал было он, но тут же свистнула секира, и всех, кто был рядом, тут же заляпало свежей горячей кровью.
Обезглавленное тело Сигмара простояло несколько секунд, а затем завалилось прямо в костер, ломая вертел, роняя жареного поросенка в огонь.
Одежда на безголовом трупе тут же занялась, и все, кто был у костра, моментально отскочили назад.