Морли смерил меня взглядом, ясно дававшим понять, что я так привык смотреть на мир сквозь розовые очки, что те забурели. Однако развивать мысль не стал. Пока. Слишком близко мы подошли к окаянной женщине.
Наверняка ему и самому было не по себе при мысли о вонючих последствиях сделки с Фирмой.
Белинда улыбнулась. Вполне возможно, под внешним радушием даже имелось немножко искренней теплоты. Она всегда была ко мне неравнодушна. Несколько раз мне доводилось спасать ее от самой себя. К несчастью, Белинда не из тех, кто позволяет своим сантиментам помешать перерезать тебе горло.
Вот почему женщины и наводят на меня такой ужас. Из-за того, что колесики внутри этих хорошеньких головок крутятся совсем не так, как у других людей. Никогда не знаешь, от чего они взбесятся.
Белинда этим, конечно, пользуется. С размаху, как кувалдой.
Есть, впрочем, кое-что, чего боится и она. Например, Дила Релвея. Фирма всегда проводила в отношении сил правопорядка политику кнута и пряника. Неподкупные вроде директора — всего лишь люди. В случае, если они становятся слишком уж большой помехой, таких принято устранять.
Только Релвей таких штучек с собой не позволяет.
Несколько нехороших парней уже пытались прикончить директора. Все они кончили довольно плохо.
Все они упустили из внимания тот факт, что шайка, которой он руководит, больше их организации, а беззастенчивостью он не уступает любому из них.
— И что, — спросил я как воспитанный мальчик, — привело тебя в эту злачную часть города?
— Плохие мальчики. Ты ведь знаешь, как они мне нравятся. — Судя по всему, лицо мое слегка позеленело. Белинда ехидно ухмыльнулась. — Да ты не бойся. Я не к тебе. Приехала полюбоваться на вложение капитала. — Она этак интимно коснулась моей руки. Я сумел-таки не дернуться. — Хочу заняться легальным бизнесом. — Она улыбнулась еще шире. — Это будет первым моим опытом.
Я не стал с ней спорить. Хотя на самом-то деле Комбайн имеет долю в самых разных легальных предприятиях. В отдельных случаях он добивается этого силой. С другой стороны, каким бы белым и пушистым ни пытался казаться миру Морли, рыльце у него тоже в пушку, иначе он бы просто не смог вести дела.
Все время, пока Морли показывал место, которое он выбрал для будущего заведения, и объяснял, чем оно лучше других, Белинда вгоняла меня в краску своими слишком уж дружескими жестами. Потом она сжалилась и сняла меня с крючка.
— Это я просто так, лапочка. Я знаю, состязание выиграла Тинни.
— Э… — Ладно. Пока сойдет и так.
— Я не смогла бы жить в ладу с собой, если бы все эти планы сорвались по моей вине.
— А?.. — Совесть? Вот уж не думал, что Белинде знакомо это понятие. Что она хотела этим сказать, я уточнять не стал.
— Тебе не о чем беспокоиться, дружок. Все, что от тебя требуется, — это явиться вовремя, достаточно трезвым, чтобы держаться на ногах, и без подружки.
Мой лучший друг смотрел на меня так, словно на мне начали расти поганки. Нет, судя по выражению его лица, не просто поганки, а галлюциногенные.
Незнакомая с понятием «милосердие» красотка весело рассмеялась и направилась к дому, на который показывал Морли. Я ретировался на противоположную сторону улицы, где стояли, беспокойно переминаясь с ноги на ногу в ожидании своего босса, Пудель со товарищи.
— Не нравится мне это, Гаррет, ох, не нравится.
— Меня это тоже не восхищает, Пудель. Хотелось бы мне знать, что творится у него в голове. — Впрочем, у меня хватало и собственных проблем. В первую очередь «Мир». На нем я и сосредоточился. Какой-то прогресс там был налицо — ну наконец.
62
Я так и не успел вернуться в тепло. Откуда-то возникла, задыхаясь, Пулар Паленая.
— Я знаю, где он! И как его поймать!
— Класс! Рад за тебя, девочка. О чем это ты? И что ты вообще здесь делаешь? — И в самом деле, нынешний выезд ее брата обходился пока без ее участия.
— Ой, у меня была кое-какая работа. Но я ее всю переделала. Теперь я могу вам здесь помочь. Ой, вон мистер Дотс. Я лучше ему побыстрее скажу.
— Что скажешь?
Но она уже убежала к Морли. Пудель смотрел на меня так, словно пытался что-то сообразить, а такое вообще-то на него не похоже.
— Это ведь нам боком не выйдет, нет? А, Гаррет?
Я так и не понял, что он имел в виду, говоря «это», но на всякий случай постарался его утешить:
— Не думаю, Пудель, не думаю. Хотя я, конечно, знаю, что там думает Морли, не больше твоего. Со мною это, во всяком случае, никак не связано — я не сомневаюсь.
Похоже, Пудель хотел услышать от меня именно это. Плевать, что его босс якшается с королевой преступного мира — главное, чтобы не вляпался во что-нибудь, связанное с этим Гарретом.
Никак не могу понять, что не так с этой братией. Они как женщины — вечно считают, что я должен все знать прежде, чем мне об этом расскажут. Я вошел в дом. Несмотря на открытые двери, там было теплее, чем на улице. Джон Растяжка, увидев меня, помахал, подзывая. Он казался довольным. Я подошел узнать почему.
Повелитель крысюков ткнул пальцем в трюм под сценой. Там все было усеяно обломками жучьих панцирей. Рокки вернулся к своим обычным занятиям — в трюме ему работы больше не осталось.
— Хорошо. Ну и каша. Но ты мне ведь не это хотел показать. Или нет?
— Не это. Новых жуки не остаться больше. Крысы сейчас искать последних внизу. Там только личинки. Крысы возвращаться с ними. Нести еда в гнезда семье.
— Хорошо. Это хорошо.
— Это инстинкт такой.
— Хорошо, хорошо.
— У меня их сейчас достаточно посмотреть, что там ниже. Хочу посмотреть.
— Отличная мысль. Просто замечательная. — На всякий случай, чтобы Джон не принял мой тон за слишком покровительственный, я добавил: — Может, мы даже сможем считать эту часть проблемы закрытой.
Что ж, значит, привидения. Остается покончить с призраками, и делу конец.
Впрочем, я мог, конечно, на это надеяться. Я мог даже молиться. Если бы, разумеется, знал слова каких-нибудь молитв. Однако опыт показывает, что так просто все не получается. Черт, вся эта история тянется уже несколько дней, а меня ни разу еще не стукнули по башке — хотя Топтуны и имели в своей повестке этот пункт. Я не получил ни одного письма с угрозами смертельной расправы. Не нарвался ни на один мордобой, не считая тех случаев, когда это произошло по чистой глупости. Имелись, правда, в деле пара трупов — и то один мог считаться случайной жертвой.
Впрочем, я ведь сам приложил все старания к тому, чтобы обойтись без крайностей.
В дверь ворвалась Пулар Паленая — раскрасневшись, взъерошив усы, прижав уши.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});