верст водным путем до д. Долгой Щели, 30 верст водным и отчасти сухопутным путем и 60 верст исключительно водным путем до д. Ка́рьеполя; школы и тракта нет, только теперь через нее хотят провести сухопутный тракт из г. Мезени в гор. Архангельск.
Нечаев Максим Иванович
Максим Иванович Нечаев — крестьянин д. Со́яны, 25 лет, среднего роста, худощав. Он понятлив, немного грамотен, женат. Он пропел мне две старины: «Бой Добрыни с Дунаем» и 2) «Охрана Добрыней Киева и неудавшаяся женитьба Алеши Поповича». Он знает еще старину про Ваську-пьяницу (с турами), но не до конца. Старинам он научился у своего отца Ивана Давидовича Нечаева, у которого я позднее записал пять старин. Поет Максим громко; он очень старательно пел в фонограф, которым весьма заинтересовался.
246. Бой Добрыни с Дунаем
(См. напев № 20)
Тры года Добрынюшка-та стольничал,
А тры года Добрынюшка прыворотницял,
А столницял, ложницял он деветь лет.
На десятоё лето он гулять пошол,
5. Он гулять-то пошол да на конюшын двор.
Выбирал он сибе да коничка доброго,
Он уздал где седлал да коничка доброго,
Он две(на)дцать потпружынок потстегивал,
А тринаццату тенул церес хребетьню кость, —
10. Он не ради басы, да ради крепости:
Не оставил штобы доброй конь во чистом поле,
Не ходить бы пешу да по чисту полю.
А уехал Добрынюшка во чисто полё.
Выежжаёт он на горы да на высокия,
15. А на те-ли где на шоломя окатисты.
А смотрел он во трубочку подзорную,
А подзорную трубочку долговидную,
А на все-ли чотыре да дальни стороны.
А смотрел-де Добрынюшка ко синю морю,
20. А увидял Добрынюшка черно́й шатёр:
У шатра стоит бочка да з зелёны́м вином,
А на боцьки братынецька серебрена,
Ис которой Дунаюшко с приезду пьёт.
А поехал Добрынюшка ко черну шатру,
25. Наливаёт он веть чарочку зелёна́ вина,
Не малу, не велику — да полтара ведра.
Он перву наливал — да для здоровьиця,
А вторую наливал — да для похмельиця,
А третью наливал — да для весельиця.
30. Хмелина-ли в головы да поевиласе.
А на боцьки были подрези подрезаны,
Золотыма литерами да фсё потписано:
«Хто к шатру приедёт дак жывому не быть,
Жывому́ где не быть, прочь не уехати».
35. А ети ему подрези не понравились:
Ростоптал он веть боцьку да с зелёны́м вином,
А убросил братынечку во чисто полё,
А розорвал Добр(ы)нюшка весь черной шатёр,
Ласкутки розметал да по чисту полю.
40. А сам где Добрынюшка повалилса спать
А на ту-ли на кроватоцьку на тисовую,
А на ту-ли на перину да на пуховую
А пот то-ли одеялышко соболиноё
А черно́го соболя заморьского.
45. А не туця во полюшке востучилась,
Не велика з дожжом да накаталасе, —
А едёт Дунай да Иванович
А с тех-ли где тихих да вёшных заводей.
Выежжаёт он на горы да на высокия,
50. А на те где на шоломя на окатисты.
А смотрел он во трубочку подзорную,
Подзорную трубочку долговидную,
А смотрел где Дунай да ко синю морю.
А он не видит Дунаюшка черна шатра,
55. А не видит он боцьки да с зелёным вином,
А не видит братынечки серебреной, —
Только видит кроваточьку тисовую.
А поехал Дунаюшко к тому местицьку.
А приехал Дунаюшко ко кроваточки:
60. А спит где удалой да доброй молодець.
Он ростегивал погофки* тальянския,
Вынимаёт Дунаюшко цижалой нош,
А хочот пороть да груди белыя,
А хочот смотреть да ретиво серцё.
65. А сам сибе Дунай да прироздумалса:
«А сонного убить — да аки мёртвого:
А не честь будёт, хвала да молодецькая,
А не выхвалка будёт да богатырская...»
«А ой еси, удалой да доброй молодець!
70. А полно те спать да нонь пора ставать,
А пора где ставать да вре́мё братацьсе!..»
А скоро Добрынюшка пробужаицьсе,
Он свежой водой ключавой да умываицьсе,
Тонким белым полотеньцём да утираицьсе,
75. Заскочил тут Добрынюшка на добра коня.
Они билисе палками буёвыма
(А не малы ети палочки, не великия, —
А веть етим палоцькам сорока пудоф!), —
А по руковаткам палоцьки поломалисе:
80. А тем-ли буём друг друга не ранили.
А секлись они саблеми-ти вострыма, —
А вострыя сабёлки пошшорбатились:
А тем-ли буём друг друга не ранили.
А кололись они копьеми-ти вострыма, —
85. По насадоцькам копьиця свернулисе:
А тем ли буём друг друга не ранили.
А тенулись они тягами жалезныма
Черес те-ли через грывы да лошадиныя, —
А тяги жалезны да изорвалисе:
90. А тем-ли буём друг друга не ранили.
А сошли тут удалы да на сыру землю,
А крепки́м-ли буём да рукопашкою,
А водилисе вёшной день до вечора, —
Протоптали землю да до колен тропу.
95. А не туча во полюшке востучилась,
А не синёё облако[173] накаталосе, —
А едёт старой казак Илья Муромец,
А ездит Илеюшка, каза́куёт.
Посмотрел он во трубочку подзорную,
100. А увидял Илеюшка два молотца:
«А оп цём они деруцсе, да оп чом бой стоит?»
А сам где Илеюшка прироздумалса:
«Если руськой-от с руським, дак буду розговарывать;
А неверной с неверным, дак буду ста́кивать;
105. Если руськой с неверным, дак руському помощь дам!»
А приехал Илеюшка к добрым молотцам,
А сам говорыл да таково слово:
«А оп цём вы деритесь, у вас оп цём бой стоит?»
А стал где Дунаюшко росказывать:
110. «Ростоптал он у мня боцьку да з зелёным вином,
А убросил братынечку во чисто полё,
А розорвал он у мня весь черно́й шатёр».
Говорыл тут Добрынюшка таково слово:
«А ой еси, старой казак Илья Муромець!
115. А на боцьки