национального движения в Татарстане.
В идеологии и взглядах татарских националистов в конце 1980‐х – начале 1990‐х гг. исламский фактор не играл ключевой, основополагающей роли[875]. Однако представители национального движения действительно требовали перевести резиденцию ДУМЕС из Уфы в Казань[876]. Это было связано со стремлением повысить значение Казани как духовной столицы всех татар[877].
Создание собственной религиозной структуры выглядит вполне логичным шагом национального движения, рассматривавшего независимый от Уфы муфтият как один из необходимых элементов татарстанской государственности[878]. По сути, муфтияту отводилась та же роль, которую политические лидеры мусульман определили для бывшего Оренбургского магометанского духовного собрания в 1917 г. Тогда Диния назараты приходилось довольствоваться положением министерства религии в национальном правительстве тюрко-татар. Как и в 1917–1918 гг., в начале 1990‐х татарское национальное движение рассматривало муфтият исключительно как институт, подчиненный светской власти.
Ответом на инициативу татарских националистов стало учреждение Таджуддином в начале 1991 г. Главного мухтасибатского правления Татарстана в Казани, ставшего впоследствии (в 1994 г.) Духовным управлением мусульман Татарстана (ДУМ Т) – региональным муфтиятом в структуре ЦДУМ. Однако на перенос резиденции ДУМЕС в Казань муфтий не пошел[879].
Таким образом, татарское национальное движение если не конкретными действиями, то идеологически подготовило почву для создания независимого муфтията в Татарстане.
По словам Галиуллина, «создание муфтията в Татарстане – это идея мусульман, а не национальных организаций»[880]. Нафигулла Аширов и Исмагил Шангареев отмечают большое значение персонального фактора. Они утверждают, что создание ДУМ РБ и ДУМ РТ в 1992 г. было делом нескольких религиозных деятелей, взявших в свои руки инициативу по созданию независимых от ДУМЕС муфтиятов[881].
Но даже если принять точку зрения о ключевой роли в деле создания муфтията в Татарстане имамов и второстепенной – татарских националистов, нельзя сбрасывать со счетов общую политизированность общества, характерную для того времени (конца 1980‐х – начала 1990‐х). Сам Галиуллин верил, что «в государстве с неисламским правлением, где мусульмане не составляют большинства, защита интересов и прав верующих возможна лишь через политические движения»[882]. Эту точку зрения разделяли и другие «молодые имамы», стоявшие у истоков новых независимых от ДУМЕС муфтиятов (например, Н. Аширов[883]).
Между тем создание ДУМ РТ не встретило на тот момент однозначного одобрения в среде мусульманских религиозных деятелей в республике[884]. Съезд в Набережных Челнах не был представительным: до начала итогового голосования его покинули сторонники Таджуддина. Всего же в работе съезда принимало участие не более трети имамов, возглавлявших зарегистрированные в республике общины[885].
Однако уже через три года после своего создания ДУМ РТ удалось консолидировать значительную часть имамов на Втором внеочередном съезде мусульман Республики Татарстан, проходившем с 23 по 25 января 1995 г. в Казани. Ключевая роль в организации съезда принадлежала ДУМ РТ, и тот факт, что более 80 % общин (то есть в том числе и те, которые входили в юрисдикцию ДУМ Т) прислали своих представителей, свидетельствовал о возросшем авторитете муфтията, возглавляемого Галиуллиным[886].
Значительные возможности для приращения символического капитала ДУМ РТ открывало учреждение в 1992 г. Высшего координационного совета духовных управлений мусульман России, преобразованного вскоре в Высший координационный центр духовных управлений мусульман России. Создание этой структуры было первой в новейшей истории страны попыткой консолидации независимых от Уфы региональных муфтиятов. ВКЦДУМР во главе с муфтием Галиуллиным был в первой половине 1990‐х крупнейшим (по количеству общин) межрегиональным муфтиятом, куда входили как татарские духовные управления, так и религиозные организации Северного Кавказа.
Такое положение дел в полной мере отвечало чаяниям представителей татарского национального движения. Однако к началу 1990‐х гг. националисты уже находились на обочине политической жизни в республике: президент Шаймиев умело перехватил повестку национального движения и трансформировал идею о государственности Татарстана в идею о суверенитете (ограниченной автономии).
Превращение Казани в фактическую столицу российского ислама, конечно, было в интересах руководства Татарстана. Но с другой стороны, у властей республики вызывал опасения рост влияния нелояльного муфтия[887].
ВКЦДУМР так и не смог стать площадкой для объединения региональных муфтиятов, отколовшихся от ДУМЕС. В литературе можно найти различные причины прекращения его деятельности: от объективных (удаленность резиденции муфтията от Москвы) до субъективных (конфликт в руководстве организации)[888]. Крах проекта ВКЦДУМР предопределил дальнейшую судьбу ДУМ РТ как регионального духовного управления, а не ядра муфтията общефедерального уровня.
ДУМ РТ (1992–1998)
Период с 1992 по 1998 г. Р. М. Мухаметшин характеризует как период институализации ислама[889]. Это определение выглядит в целом удачным, поскольку именно тогда происходило формирование двух духовных управлений в Татарстане (ДУМ РТ и ДУМ Т), на базе которых был создан объединенный муфтият в 1998 г.
Как уже отмечалось выше, в 1991 г. после встречи Т. Таджуддина с лидерами татарского национального движения в Казани было учреждено Главное мухтасибатское правление Татарстана в структуре ЦДУМ[890]. На создание же отдельного муфтията в республике Таджуддин не шел вплоть до 1994 г. Однако учреждение ДУМ РТ требовало консолидации и усиления лояльных по отношению к ЦДУМ общин. Это обстоятельство предопределило создание в 1994 г. Духовного управления мусульман Татарстана (ДУМ Т) на базе Главного мухтасибатского управления Татарстана[891]. Муфтием ДУМ Т стал имам-хатиб мечети в Зеленодольске Габделхамит Зинатуллин – так же, как и Галиуллин, ученик Таджуддина.
Первые несколько лет после создания ДУМ РТ руководство республики нейтрально-сдержанно относилось к этой религиозной организации. Затем отношения нормализовались, приобрели рабочий характер. Власти помогали муфтияту в вопросах организации хаджа, строительстве мечетей и др.[892]
Как уже отмечалось, Второй внеочередной съезд мусульман Республики Татарстан (23–25 января 1995 г.) показал, что ДУМ РТ укрепило свои позиции. Одним из обсуждавшихся на съезде вопросов был вопрос о передаче ДУМ РТ мечети «аль-Марджани», где находилась резиденция муфтия ДУМ Т Зинатуллина[893]. Но вместо того, чтобы добиваться исполнения решения съезда законными способами, Галиуллин вместе со своими сторонниками захватил здание мечети.
Заслуживают внимания события, предшествовавшие этой акции. По словам Г. Галиуллина, во время одной из бесед с ним председатель Совета по делам религий при Кабинете министров Республики Татарстан И. Ш. Хабибуллин заметил, что ДУМ РТ не представляет реальной силы, поскольку даже не контролирует главную мечеть в Казани – «аль-Марджани». «Не проблема», – отвечал Галиуллин и вскоре явился со своими сторонниками в мечеть, в результате чего она перешла под юрисдикцию ДУМ РТ[894].
Это был не единственный случай, когда муфтий захватывал объекты недвижимости. В сентябре 1995 г. здание, которое еще до 1917 г. занимало медресе «Мухаммадия», было передано правительством Татарстана ДУМ РТ. Но прежние арендаторы (редакция газеты «Крис» и др. структуры) не спешили его освобождать.