14 мая 1610 года здесь был убит король Генрих IV. Впрочем, теперь, двадцать один год спустя, она выглядела вполне спокойно и мирно, и горожане, снующие по ней, вряд ли вспоминали о том отдаленном событии.
– Со мной теперь опасно встречаться, – проговорил Арамис вполголоса, обращаясь к своему спутнику. – Меня разыскивают.
– Господь не оставит своих воинов, – кротко отвечал Сюффрен.
– Аминь, – отозвался Арамис.
Они миновали ограду кладбища Сент-Инносен и достигли трактира под вывеской «Саламандра».
– Именно в этом месте Равальяк нанес свой удар, – тихо сказал Арамис. – Вас не поражает такое совладение?
– В мире нет совпадений. Я усматриваю в этом перст Божий, – твердо отчеканил духовник королевы-матери. – Далеко нам еще?
– Нет, уже близко.
Они двигались еще несколько минут в молчании. Вечер опустился на город, и кое-где зажглись редкие фонари, выхватывая из темноты малые участки пространства и освещая их неярким желтым светом. Арамис и его спутник старательно обходили такие места.
– Я сообщил о том, как успешно вы скомпрометировали врача Ришелье. Орден благодарен вам, – проговорил некоторое время спустя Сюффрен. – И ваши усилия принесли свои плоды. Вчера кардинал отказал ему от места.
– Что же, значит, все идет по плану?
– Пока – да.
– Вот этот дом, – переменил тему Арамис.
Они стояли перед небольшим невзрачным домом, тем самым, который разыскивал Арамис вскоре после прибытия в Париж и своей первой встречи с Сюффреном.
– Они остановились здесь?
В ответ Арамис утвердительно кивнул.
– Почему он не захотел жить во дворце, д'Эрбле?
– Мне кажется, он еще до конца не решился. Кроме того…
– Что же вы не договариваете?
– Прошу меня извинить… но у меня составилось мнение, что Бежар не вполне доверяет… тем, кто пригласил его из Нанси в Париж.
– Иными словами, он подозревает, что его принесут в жертву после того, как он сделает свое дело?
– Да.
– Откуда он узнал?!
Услышав вопрос иезуита, Арамис вздрогнул. Он постарался разглядеть в темноте выражение лица духовника из Люксембургского дворца, но все его попытки ни к чему не привели. Было слишком темно.
– Он ничего не знает, но, видимо, его одолевают мрачные предчувствия.
– В таком случае его дочь действительно обладает даром ясновидения.
– Так она – его дочь! – невольно вырвалось у Арамиса.
– Она только выдает себя за его племянницу. У них есть причины опасаться быть узнанными.
– Понимаю. Магистр в Нанси упоминал мне о каких-то его прошлых прегрешениях.
– Дело не только в этом. Их чуть не сожгли на костре в Клермон-Ферране.
– Бедняга, – покачал головой Арамис. – А почему вы считаете, что она действительно ясновидица? – «Она писала то же самое», – подумал он про себя.
– Я?
– Мы говорили о подозрениях Бежара. И мне помнится… вы сказали, что они… небеспочвенны. – Арамис словно хотел дать возможность Сюффрену переменить решение.
Но духовник королевы-матери не обратил внимания на тон Арамиса.
– Следует поступить с ним так, как должно. Пусть он замолчит навеки. Cuique suum. [13]
Арамис снова вздрогнул. Навстречу из темноты выступила фигура в коричневой рясе. Монах молча поклонился и произнес лишь одно слово:
– Здесь.
– Дочь? – спросил Сюффрен.
– Тоже.
– Теперь вы войдете и поговорите с ним. Вы передадите ему все то, что я сообщил вам. Я буду дожидаться вас неподалеку, – приказал духовник Марии Медичи.
Арамис коротко кивнул и постучался в дверь дома.
Долгое время никто не открывал ему. Монах и Сюффрен исчезли в темноте. Наконец внутри дома послышались тихие шаги, словно кто-то крадучись пробирался во мраке.
– Кто здесь? – спросил знакомый Арамису голос.
– Ларец Генриха, – чуть слышно выдохнул бывший мушкетер, склонясь к замочной скважине.
– А также?
– Четки королевы. Откройте поскорее, мессир.
За дверью повозились, прошло еще несколько томительных минут, но в конце концов одна створка приоткрылась ровно настолько, чтобы Арамис мог проскользнуть. После чего дверь тут же захлопнулась. Дом на улице Медников снова замер в полной тишине, словно он хотел спрятаться в ночном мраке и исчезнуть, растворившись в нем без следа, подобный призраку.
Раз уж мы вспомнили о призраках, следует бросить беглый взгляд на то, что происходило в окрестностях дома, где обитал алхимик со своей таинственной дочерью.
* * *
Между могилами послышались шаги. Потом все стихло.
Через некоторое время над кладбищенской оградой появился темный силуэт, за ним другой…
Одна из черных теней скользнула через невысокую стенку кладбища и двинулась вдоль улицы, вторая последовала за ней, но затем приникла к ограде и замерла в безмолвной неподвижности.
В это же время на улице Оньяр показался человек в темном костюме, с ним было еще двое. Они торопливо прошагали по брусчатке мостовой, свернули на улицу Рени и вскоре достигли улицы Медников, на которой в эту ночь мы задержали внимание.
Дворянин в темном костюме, как видно, не верил в призраков. Он без колебаний направился навстречу тому из них, который двигался вдоль улицы.
– Он вошел вон в тот дом, сударь, – произнес призрак, почтительно притронувшись к своей шляпе. Он попал в полосу света и сделался поразительно похож на полицейского агента в черной поношенной одежде – одного из тех людей, которые в свое время пытались схватить г-жу Бонасье в ее доме на улице Могильщиков и которые были разогнаны д'Артаньяном. Эти же люди позднее похитили г-жу Бонасье по приказу Рошфора.
Нетрудно прийти к выводу, что дворянин, появившийся со стороны улицы Рени, и был конюший его высокопреосвященства кавалер де Рошфор.
– Который? – спросил он.
– Третий направо.
– Там есть другие выходы?
– Нет, сударь.
– На всякий случай, пусть Жюль войдет во двор и убедится.
– Так точно, сударь. – И говоривший отбежал к кладбищенской стене, чтобы позвать своего напарника.
Рошфор между тем отдавал распоряжения двум своим спутникам. Он намеревался окружить дом, в который вошел Арамис.
Вся эта деятельность, хоть она и происходила в густом тумане, не могла не сопровождаться шумом и суетой, а следовательно, и не могла остаться незамеченной для иезуитов, также скрывавшихся в темноте.
Рошфор и его люди хотели вмешаться в ход событий и изменить его в нужную для себя сторону. Иезуиты покуда ни во что не вмешивались, а лишь наблюдали за ходом событий. Такая тактика, как свидетельствует история, часто приносит свои плоды и оказывается более правильной. Или, во всяком случае, более безопасной.