Меня ведь не просто так предупреждали. Имб и его подручные не походили на людей, обожающих поболтать впустую. Рот они открывали так редко, что закрадывалось подозрение о платности слов в их общине.
И платить за каждое слово приходится немало.
Поэтому я сделал то, что не делал уже давно.
Снял амулет, положил его на поваленное дерево и отошел на несколько десятков шагов. Выждал минут пять, прежде чем связь разорвалась, после чего вернулся, подобрал коготь на шнурке и спрятал в карман.
Проверил по параметрам, хотя и без них ощутил потерю приличного блока показателей. Но надо полностью убедиться.
Да, так и есть, теперь прибавки от амулета не действуют. Если я надену его сейчас, ничего не случится, а вот если проживу без него несколько дней, возврат связи может привести к негативным последствиям. Это ведь почти то же самое, как за один присест выучить множество атрибутов. Да, угнетающий эффект пожиже, но, как показывает практика, весьма ощутим.
Все, теперь я не просто нулевка, у меня еще и некоторые навыки заблокировались полностью, а у некоторых работоспособность сохранили лишь первые ранги. А все потому, что в требованиях к ним стояло определенное количество ступеней просвещения.
Если захочу вернуть все назад, надо всего лишь надеть амулет. Но есть подозрение, что неведомые чудовища, обитающие в рваном тумане, видят не только истинные ступени просвещения, но и прибавки от когтя.
Так что лучше не надо.
Решив, что обезопасил себя достаточно, я наконец отважился продолжить путь и спустя минуту достиг низины. Ничего страшного при этом не произошло. Здесь даже шагать было приятнее из-за прохлады, необычной для погожего дня в середине лета. Да и почва под ногами удобная: мох почти не продавливается, пружинит упруго, будто подталкивая, помогая делать очередной шаг. По такому можно идти и идти с утра до вечера, без привалов.
Это, конечно, загибаю, но да, низина прямо-таки заряжала меня бодростью. Если и дальше так пойдет, поставлю рекорд скорости пешего похода.
Через пятнадцать минут я нарвался.
К этому моменту бдительность моя притупилась. Неудивительно, ведь за все время не заметил ничего опасного или хотя бы подозрительного: все те же камни, лужи, мох, редкие пучки болотных растений. Древние кости, там и сям проглядывающие через мох, смотрелись не очень-то позитивно, но никаких хлопот не доставляли и потому начали восприниматься как рядовая деталь рельефа. Ни малейших угроз не видать, даже кровососущие насекомые не жужжат. А ведь те же комары здесь должны кишмя кишеть, как и мошкара. Райские для мелких вампиров условия.
Огибая очередную лужу по неширокому перешейку, отделяющему ее от соседнего зеркала воды, наступил на едва заметную кочку, коих тут хватало. Обычно они представляли собой голые холмики из все того же мха, изредка на них топорщились крохотные кустики черники, усеянные ягодами. Растение полезное, но здесь попадалось нечасто и только на таких вот крохотных возвышенностях.
Эта кочка относилась к первому виду. То есть бесполезная, нагибаться за сладкими ягодами не пришлось. Я просто на нее наступил и пошел дальше.
А потом каким-то непонятным образом понял — за спиной что-то происходит.
Обернувшись, перехватил поудобнее увесистую палку с коротко обломанными сучками. Единственное оружие, которым сумел обзавестись покуда спускался с холма. Ничего другого люди императора боли мне не оставили, все, что сумел сохранить, это амулет и хранилище с трофеями. И то и другое невидимое, а последнее к тому же неосязаемое.
Ах да, еще ботинки новые не выделили, так и хожу в изношенных.
Да, можно попытаться изготовить что-то поприличнее. Но ресурсы для серьезного оружия на каждом шагу не валяются, времени для их поиска тоже нет, как и инструментов. Да и мастер из меня — так себе. Вот и пришлось обходиться примитивным дрекольем.
Кочка, на которую я только что наступил, вздымалась вверх, будто ее из недр земли что-то подпирало. Возможно, череп или крупная кость. Такого добра здесь хватает. Мне уже доводилось ощущать под ногами разные останки, но во всех случаях они вели себя смирно. Разве что под давлением подошв издавали неприятные хрустящие звуки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Однако сейчас все пошло не так. Кочка продавилась без хруста, но что-то случилось. Вокруг нее стремительно сгущался все тот же темный туман. И его клочья вели себя необычно, будто плотью наливались. Стремительно объединяясь они слились в единую массу, на несколько мгновений образовав непроницаемый кокон высотой почти в мой рост и шириной около метра.
А затем туманное образование рассеялось в один миг, показав то, что скрывало.
Под непроглядным маревом обнаружилась тварь. Тошнотворное создание, собранное из костей, частично облепленных обрывками кожи, почерневшим мясом и засохшими сухожилиями. Фигура невысокая и горбатая до такой степени, что сморщенное лицо на бугристом лысом черепе обращено вниз. Ноги короткие, кривые, с расставленными в стороны мосластыми коленями. Руки, наоборот, нереально длинные, на каждой по два локтевых сустава, а вместо ладоней метелка из роговых когтей-лезвий. Облик уродца дополняло ветхое одеяние, в котором дыр наблюдалось больше, чем расползающейся от старости ткани.
Последнее мне показалось омерзительнее всего, потому что намекало об изначально человеческой природе кошмарного создания. Зверье одежду не использует. Когда-то это был обычный туземец или, возможно, представитель не самой распространенной (а то и вымершей) разумной расы Рока. Но потом с ним что-то случилось.
Что-то очень скверное.
Здесь, на севере, в стародавние времена случилось много чего. И большая часть тех событий сохранилась в памяти аборигенов лишь в виде неправдоподобных легенд. Цивилизация в том виде, в котором она существовала до массированного вторжения из миров Хаоса, погибла. Та, которая пришла ей на смену, другая. Она создана с нуля и не вобрала в себя накопленный багаж древних знаний. Максимум по мелочи кое-что сохранилось или удалось восстановить какие-то крохи.
Что за событие породило эти низины, я не знаю. И, скорее всего, никто не знает. Но теперь понятно, что те, кто под него угодил, никуда не делись. Они остались здесь и теперь терпеливо поджидают путников, выдающих себя сиянием ступеней просвещения.
Или наступающих на кочки, которые вовсе не кочки.
Существо стояло в пяти шагах, но не нападало и даже не проявляло ко мне интереса. Расставив в стороны и опустив кошмарные руки, оно почти задевало кончиками когтей мох, суетливо крутясь из стороны в сторону, будто антенна радара.
Да оно меня попросту не видит! С энтузиазмом пытается определить, где скрывается тот, кто его побеспокоил, но, похоже, ничего у него не получается.
Не сводя взгляда с твари, я осторожно шагнул назад.
Ноль реакции.
Еще шаг назад.
Существо на миг замерло, подняло голову, уставившись на меня пустыми глазницами черепа. В их глубинах просматривалось тусклое красноватое свечение.
Но нет, потеряло ко мне интерес, снова начало поворачиваться из стороны в сторону. Может, что-то и почуяло, но решило, что это неинтересно.
И что теперь делать? Отступать дальше? Устраивать бой я не просто не хочу, я не хочу этого всей душой. Моя дубинка заметно короче чудовищных рук твари, к тому же сильно сомневаюсь, что сумею нанести значимый урон столь неказистым оружием, даже если врежу удачно.
Эх, зря я налегал на изучение копья и прочего, надо было открывать и поднимать навык избиения палками.
Тварь склонила голову еще ниже и перестала крутиться. Она будто принюхивалась к отметинам на мху. А ведь это не просто отметины — это мои следы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Она что, унюхала?! Если так, щедрость людей императора боли получает объяснение. Ведь если верить леденящим душу россказням Бяки, создания, не относящиеся к миру живых, прекрасно чуют кровь. То есть обитателей низин может привлекать изгвазданная в ней одежда.
Возможно, на ботинках остались ее следы. Или тварь определяет человеческий запах, если ее прогнивший нос приближается в упор к его источнику.