Вишневые глаза, теплые, насмешливые, казалось, изучают каждый дюйм на моем лице. Медленно, основательно, практично. Несколько раз она белозубо улыбнулась своим мыслям, а затем сплела пальцы, украшенные множеством перстней, и сказала:
– Я удовлетворена. Спасибо. За чем пришел, мой старый друг? Неужели тебе понадобилось слово гадалки?
Мы одновременно улыбнулись ее шутке. Гадалка из нее неважная. Та пара реальных предсказаний, что она выпустила в мир, произошли в ее далеком детстве, и с тех пор оганка лишь морочила головы доверчивым клиенткам.
– Оставь эти слова для леди, которые в них нуждаются, – я сам с удовольствием слушал голос Бэсс. – Мне давно не доводилось бывать в Яме, и прежде, чем здесь гулять, хотелось бы узнать, как обстоят дела в Квартале желаний.
Ракель – продавец информации. Если вам нужны какие-то новости или важные слухи, если вы хотите узнать, что происходит в Яме, и что должно случиться в Квартале исполнения желаний в самое ближайшее время, эта женщина – та, кто сможет вам помочь.
Информация – ценный источник. Порой даже смертельный. Сболтнешь что-нибудь не то, и обязательно найдется какой-нибудь злобный враг, который захочет выбить из тебя душу. Именно для этого Ракель и нужна охранница и дрессированные леопарды. Впрочем, они – тоже прикрытие. Оганка вряд ли нуждается в подобной защите, так как является очень сильным, природным изначальным магом.
Разумеется, она зарегистрирована, имеет лицензию, раз в квартал отмечается в алом отделе Скваген-жольца, но не слишком афиширует свои способности перед местными. Я сам-то узнал о том, кто она, совершенно случайно. Ракель не желает работать на правительство и откупается от своего куратора из Академии Доблести новостями. Власть такой обмен вполне устраивает, женщину тоже, особенно, пока об этом не догадываются жители Ямы.
– Какого рода информация тебе нужна, эр’Картиа?
– Исключительно ознакомительная. Давай начнем с нее. А дальше я разберусь, о чем спросить.
– Хорошо. Но, надеюсь, что говорить буду не только я.
У Ракель есть маленькая слабость: она обожает слушать женские голоса. И ненавидит мужские. Поэтому предпочитает общаться лишь с женщинами. Я, благодаря своему Атрибуту, являюсь исключением из правил.
В следующие десять минут я узнал всю подноготную кварталов, расстановку сил среди группировок и места, куда лучше не соваться даже чэру.
– Все обозлены, хоть и пытаются это скрывать. Жандармы, как игла, воткнутая в глаз. Им здесь не рады.
– У тебя есть сведения о Ночном Мяснике?
– Нет, – тут же ответила она. – Скваген-жольц меня вывернул наизнанку, но я могу лишь руками развести. На улицах много говорят об ублюдке, но никто, можешь себе представить, никто ничего не видел и не слышал. Он куда более ловок, чем ребята, что промышляют здесь с рождения. Поверь, если им удастся поймать убийцу, тот пожалеет о дне, когда он родился. Больше всего на свете в Яме не любят, когда им не дают спокойно зарабатывать деньги.
Она предугадала мой следующий вопрос:
– И насчет тебя, к сожалению, все тоже глухо. Тот, кто это сделал, явно не из Ямы. Я пыталась хоть что-то узнать для тебя. К тому же твой друг Данте предлагал серьезные деньги хотя бы за крупицу новостей, но ни один шептун не сказал ни слова. Никто ничего не знает. Концы надежно спрятаны в воду. Или же это просто не наш уровень, и искать надо где-то в других областях. Сожалею.
Нежность потянулась, зевнула и упала на бок.
– Хочу сообщить тебе новость, Ракель. Совершенно бесплатно.
Глаза в полумаске прищурились, но она решила ничего не говорить, а подождать продолжения.
– В ответ я хотел бы услышать твои соображения.
– Равноценный обмен, – рассмеялась она. – Мне это нравится. Но не могу обещать, что это будет бесплатно, Пересмешник. Возможно, мои соображения стоят дороже твоих новостей.
– Не обижай меня, Ракель. Я всегда оплачиваю услуги.
Оганка лучезарно улыбнулась, и я сжато рассказал ей о том, что произошло вчера в моем доме. Скрывать не имело смысла. Уже сегодня маленькая заметка появилась во «Времени Рапгара». Слава Всеединому, там не стали упоминать мое имя, уделив внимание лишь Скваген-жольцу, который не смог сдержать обещание и придушить всех сектантов. Но Ракель, насколько я помню, газет не читает, так что я буду той птичкой, что пропоет ей на ушко последние новости.
– Носящие колпаки воскресли из мертвых? – удивилась она. – Очень странно. Не буду спрашивать тебя, чего они хотели, но я удивлена. Сильно. Скваген-жольц уничтожил всех почти полгода назад. Никто не выжил.
– Значит, не всех.
Она пожала плечами:
– Очевидно, хотя и невероятно. Секта была воинственная, сильно шумела, о ней многие знали и даже помогали, пока они не перешли дорогу власти. Если бы кто-то уцелел, я бы обязательно услышала. Не в Королевстве мертвых же они прятались!
– Кто-то из них посещал «Тщедушную иву».
– Значит, это был кто-то из тех, кто раньше никогда не появлялся в Яме. Слушай, я знаю, что говорю. Самолично видела документы, которые мне показывали серые – там изображения всех, кто состоял в боевых ячейках. Их прекрасно знали в лицо, прежде чем начать уничтожать. Одни лучэры.
– Ты хочешь меня убедить, что какие-то неумные люди натянули себе на морды колпаки, рискуя привлечь внимание жандармов, чтобы ограбить меня?
Я не стал говорить о том, что мимоходом сообщил мне эр’Дви об уцелевшей верхушке секты.
– Ну, в Рапгаре идиотов хватает, знаешь ли. Нет. Я не хочу сказать, что кто-то выдает себя за Носящих колпаки. Но ведь нельзя исключать этой возможности, правда?
Я согласно кивнул:
– Что ты знаешь о «Тщедушной иве»? Многое изменилось?
– Заведение осталось таким же. В меру пафосное, в меру безопасное. Пользуется популярностью, деньги крутятся серьезные. Игроки приходят со всего города. Настоящие, а не какая-нибудь шваль. Но есть и изменения. Раньше туда не пускали отребье, а теперь в нижних залах вертятся разные люди и нелюди. Обтяпывают темные делишки, очень далекие от азарта и карт.
– Сменился владелец? – тут же понял я.
– В точку. Все-таки скажи, как зовут девушку, чьим голосом ты говоришь?
– Ракель, я понимаю, что ты торгуешь информацией и наделена должной степенью любознательности, но когда я говорил про вырванное горло, это не было образной фигурой речи. Лучше поведай, куда делся Сантьяго?
– Умер четыре года назад, да смилостивятся над его душой добрые духи. За семьдесят ему было, возраст уже не тот, чтобы по лестницам прыгать. Упал в один из вечеров на глазах у всего зала и свернул себе шею.
– Очень печально, – проронил я. – Кто теперь хозяин?
– Фальк. Помнишь его?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});