Читать интересную книгу 10 мифов о 1941 годе - Сергей Кремлёв

И только потом, когда ситуация получила своё логическое завершение, они всё свалили на «плохую погоду» и «плохого стратега Гитлера»…

Н-да!

Между прочим, ещё раз о Тереке. Если человек честен и принципиален, то он честен всегда. И после войны Гюнтер Тереке, видный деятель Христианско-демократического союза (ХДС), правящей партии канцлера Аденауэра, в буржуазной ФРГ не ужился. И кончилось тем, что он переселился в Германскую Демократическую Республику, став там президентом Центрального ведомства коневодства и скончавшись в ГДР в возрасте 77 лет в 1970 году, за два года до смерти 88-летнего Гальдера.

Две хронологически близкие судьбы. И какие разные в нравственном и психологическом отношении! Гальдер, как и Тереке, был всю жизнь убеждён, что любит Германию и служит ей. При этом Гальдер стал одним из тех, кто вёл Германию к краху, а Тереке своей жизнью дал реальный пример подлинной высокой гражданственности и духовной стойкости. Однако бывший королевско-прусский советник Тереке в своих мемуарах не очень-то — в отличие от Гальдера и его коллег — распространяется об «ошибках Гитлера». И, весьма вероятно, потому, что он — в отличие от Гальдера и его коллег — не имел к ним никогда никакого отношения.

После войны германские фельдмаршалы и генералы дружно утверждали, что они якобы опасались и не хотели войны с СССР, что они якобы предостерегали Гитлера, а он якобы упорно не желал ничего слушать, когда ему говорили, например, о том, что на вооружении РККА имеется не менее десяти тысяч танков.

Но даже если так, сами-то эти генералы в свои данные верили? А если они в них верили, то почему, повторяю, в знак протеста против заранее проигранной войны не подали в отставку? Они что, не знали, что уже в 1937 году бурно развивающийся Советский Союз занимал первое место в Европе по общей продукции промышленности, второе — по производству электроэнергии, второе — по производству чугуна, стали и проката, первое по производству электростали и паровозов и к 1942 году планировал выйти по всем валовым показателям промышленного производства (кроме производства автомобилей) на первое место в Европе, а по добыче торфа, производству электростали, паровозов, тракторов, комбайнов и свекловичного сахара — на первое место в мире?

Для того чтобы всё это узнать, не надо было выкрадывать секретные сведения из несгораемых сейфов — достаточно было взять в руки календарь-справочник на 1941 год, выпущенный в конце 1940 года в СССР Государственным социально-экономическим издательством массовым тиражом!

И надо ли было долго размышлять и анализировать, чтобы понять — велик ли промышленный потенциал новой России и каков он по структуре, если из того же календаря-справочника следовало, что в 1913 году старая Россия производила 1,9 миллиарда киловатт-часов электроэнергии, а СССР в 1942 году (в 1941 году это было уже вот — рядом) планировал произвести 75 миллиардов киловатт-часов, что в 1913 году старая Россия производила 0 (ноль) тысяч металлорежущих станков, а в 1937 году СССР — 36 тысяч при плане на 1942 год в 70 тысяч, что в 1913 году автомобилей производилось 0 (ноль) тысяч, а в 1937 году — 200 тысяч, паровозов — 418 и 1580, товарных вагонов — 14,8 тысячи и 66,1 тысячи при плане на 1942 год в 120 тысяч, кожаной обуви — 8,3 миллиона пар и 182,9 миллиона пар…

В 1913/14 учебном году в высших учебных заведениях России училось 112 тысяч человек (причём в инженерных — с гулькин нос!), а в 1937/38 учебном году в вузах СССР — 550 000 человек; в начальных и средних школах соответственно 7896,2 тысячи человек и 29 446 тысяч человек. Уже это доказывало, что Россия за четверть века преобразилась неузнаваемо!

Гитлер в отличие от своих генералов в военной экономике разбирался. И хотел захватить Украину не только из-за её хлеба, но и из-за её мощного промышленного потенциала. Поэтому генералам-генштабистам достаточно было привести фюреру общие статистические данные по темпам и объёму экономического развития СССР, указав при этом, что если в СССР в 1936 году было произведено 115 595 тракторов, то и десять тысяч танков за несколько лет русским произвести под силу.

Да, Гитлера провоцировал заниженными якобы разведывательными данными и толкал на войну с Россией формально английский, а фактически — космополитический агент влияния, глава абвера адмирал Канарис… Но ведь остальной-то высший генералитет — если верить его послевоенным уверениям, был против войны с Россией.

А «необъятные русские пространства»? Ссылаясь на них, гитлеровские генералы вынуждают нас предполагать, что, планируя войну против России, они представляли Россию чем-то вроде Люксембурга, который немцы весной 1940 года проскочили, толком и не заметив его.

Так что неча генералам на Гитлера пенять, коли у самих рыло было «в пуху»…

Миф десятый, в этой книге — последний «штатный»

ЛИШЬ КРОВЬЮ МИЛЛИОНОВ И ТЕРРОРОМ ЧК СТАЛИН СУМЕЛ ИЗБЕЖАТЬ КРАХА СВОЕГО РЕЖИМА В 1941 ГОДУ. ПРИ ЭТОМ ЕСЛИ БЫ НЕМЦЫ ПРИШЛИ В РОССИЮ КАК СОЮЗНИКИ РОССИЙСКИХ АНТИБОЛЬШЕВИСТСКИХ СИЛ И В 1941 ГОДУ НАЧАЛИ БЫ ПРОВОДИТЬ ПОЛИТИКУ, ПОДОБНУЮ ТОЙ, КОТОРУЮ ОНИ ПРИНЯЛИ ПО ОТНОШЕНИЮ К ВЛАСОВУ И РОА ТРИ ГОДА СПУСТЯ, ТО СТАЛИНА СВЕРГ БЫ САМ НАРОД, САМИ ПЛЕННЫЕ КРАСНОАРМЕЙЦЫ — ЕСЛИ БЫ ГИТЛЕР ПРОТЯНУЛ ИМ РУКУ И ВЕРНУЛ ОРУЖИЕ…

Эта книга постепенно приближается к завершению, и я могу признаться читателю, что форма анализа «мифов» оказалась удобным способом организации размышлений над тем, чем был в действительности для нашей страны и нашего народа 1941 год и чем его пытаются представить в сознании ныне живущих поколений враги нашей страны и нашего народа…

Говоря о стране, я имею в виду всю её — от многонациональных, но славянских Карпат до многонационального, но славянского Дальнего Востока и от русского Севера до таджикского Памира. Именно эти земли сплотила за тысячу лет та Великая Русь, понятие о которой духовно маразмирующий бывший автор гимна Советского Союза изъял из «новой редакции» гимна РФ, а враги Великой России пытаются изъять из души народов, населяющих Российское геополитическое пространство.

Впервые всерьёз на Россию в её современной исторической ипостаси Советского Союза замахнулись в 1941 году Гитлер и его генералитет. Однако уже 11 августа 1941 года, на 51-й день войны, один из военных руководителей этой войны, хорошо теперь знакомый читателю генерал-полковник Гальдер, сделал в своём дневнике такую запись:

«Общая обстановка все очевиднее и яснее показывает, что колосс-Россия, который сознательно готовился к войне (к ней перед войной так или иначе готовились все мировые державы, но лишь СССР готовился к обороне. — С.К.), несмотря на все затруднения, свойственные странам с тоталитарным режимом, был нами недооценен. Это утверждение можно распространить на все хозяйственные и организационные стороны, на средства сообщения и, в особенности, на чисто военные возможности русских…»

Я не стал бы утверждать, что к этому выводу Гальдер пришёл самостоятельно. Его к нему вынудили! Вынудили своим поведением с самого первого дня войны наши отцы и матери, деды и прадеды. И в этой книге сказано, на мой взгляд, уже достаточно для того, чтобы оценить по «достоинству» россказни о терроре и страхе, без которых «режим Сталина» рухнул бы в одночасье. Собственный народ в ходе той войны пришлось с какого-то момента запугивать как раз Гитлеру. Да, собственно, что там — «с какого-то момента»! Если нам пришлось вводить штрафные батальоны лишь летом 1942 года, то немцы их создали почти сразу после начала войны, и уже 9 июля 1941 года Гальдер отмечал: «Организация «штрафных батальонов» оказалась хорошей идеей»… А весной 1945 года эсэсовцы вешали дезертиров прямо на городских фонарях.

Но это не помогло. Страх порождает или бездействие, или отчаяние. И лишь убеждённость порождает стойкость. Немцы тоже проявляли массовый героизм и стойкость в той войне — в Сталинграде и Кенигсберге, на земле, на воде, под водой и в воздухе, в 1941 и 1945 годах, но проявляли их лишь до тех пор, пока сохраняли убеждённость в своём праве на сопротивление и убеждённость в праве Гитлера требовать от них стойкости.

Когда они поняли, что этого права лишились, они лишили права на доверие и Гитлера…

И рухнули.

А мы — даже после катастрофических утрат 1941 года — нет. И это — факт. А не рухнули мы в том числе и потому, что не только всегда сознавали своё право на защиту родной земли, но и сознавали право Сталина требовать от народа любых жертв во имя изгнания с этой земли захватчиков и обеспечения грядущей Победы.

Показателен в этом смысле разговор Гудериана с Гитлером, который состоялся 20 декабря 1941 года в ставке фюрера под Растенбургом и растянулся на пять часов. Часть этого разговора Гудериан привёл в своих воспоминаниях, и там есть следующее место:

«Гитлер: «Вы полагаете, что гренадёры Фридриха Великого умирали с большой охотой? Они тоже хотели жить, тем не менее король был вправе требовать от каждого немецкого солдата его жизни. Я также считаю себя вправе требовать от каждого немецкого солдата, чтобы он жертвовал своей жизнью».