— Сразу вспоминается прошлое. Нет, в самом деле. У меня когда-то была коллекция машинок — модели всех марок, которые когда-либо выпускались. По-моему, я ни одной не пропустил. Да, ни одной. Ну ладно… — Он повернулся к Гарту. — Присядем, профессор, мне, право, не хочется отнимать у вас слишком много времени.
Гарт предложил Струду стул, а сам, немного поколебавшись, уселся в кожаное вращающееся кресло, так что между ними оказался письменный стол.
— Буду вам крайне признателен, если вы расскажете о цели своего прихода.
— Ну что ж, речь идет об университетах, догадаться нетрудно. Как вам, должно быть, известно, конгрессмен Леглинд является председателем комитета палаты представителей по науке, космосу и технике. В последнее время на него обрушился шквал, поток писем от избирателей, которые обеспокоены вопросами сбалансированности бюджета. Их интересует: не слишком ли много средств конгресс выделяет университетам. Знаете, никто не обращает внимания на университеты, ведь там нет никого, кто бы следил, как расходуются средства правительства. Поэтому никто толком не знает, куда уходят эти деньги. И вот в ответ на это море писем — выражение общественного протеста, пусть даже ни одного из этих людей мы не видели — конгрессмен решил провести слушания о том, как университеты используют деньги, которые выделяет им конгресс.
— Шквал, поток, море… — задумчиво произнес Грат. — О каком количестве писем конкретно идет речь?
Струд расхохотался.
— Вы правы, я в самом деле слишком много говорю. Точных цифр у меня нет, профессор, но, уверяю вас, это была в буквальном смысле лавина.
Гарт даже не улыбнулся.
— А что вам от меня нужно?
— Информация. Слушания начнутся на следующей неделе, и вы числитесь в списке тех, кого мы, возможно, попросим дать свидетельские показания. А пока мы просто собираем информацию. Конгрессмен любит получать информацию заранее, сюрпризы ему ни к чему. Поэтому, пока слушания еще не начались, мы — его помощники — мотаемся по всей стране. Мы любопытны, профессор, и любопытство у нас вызывает прежде всего то, как расходуются деньги правительства. Так что первое, о чем я хочу вас спросить…
— Речь идет не о деньгах правительства. Это наши деньги, которые мы платим в виде налогов. Правительство — не группа пришельцев с Марса, правительство — это все те, кто голосует на выборах и платит налоги. А правительство не тратит наши деньги впустую, а инвестирует их. Если брать наш университет, то правительство инвестирует средства в научные исследования в области генной инженерии. Как долго живут люди и насколько комфортабельно, насколько высока производительность их труда, насколько безопасную среду обитания они могут обеспечить своим детям — все эти проблемы помогут решить наши исследования. Большинство людей, пожалуй, сочтет такое инвестирование средств благоразумным.
— Пожалуй, но если в самом деле благоразумно распоряжаться деньгами. Благоразумное расходование средств, как вам, конечно, известно — это самое главное. Особенно когда их не так много, чтобы жить на широкую ногу. Так что, профессор, первым делом я хотел бы задать вам вопрос о приеме, устроенном вами в «Шедд аквариум» двадцатого февраля.
Гарт с изумлением уставился на него.
— Вы что, серьезно?
— Я всегда говорю серьезно, профессор.
— Но сначала вы говорили о сбалансированности федерального бюджета, теперь — о мероприятии по сбору средств, которое обошлось университету всего в пять тысяч долларов.
— Вот, значит, как вы это называете? Мероприятие по сбору средств? А мне это описали как прием.
— А кто его так описал вам?
— Ну, это, в общем, не имеет значения. Один человек, который о нем прослышал. Видите ли, аренда целого аквариума — событие из ряда вон выходящее, а такие события имеют свойство обрастать слухами. Хорошая еда, музыка, лимузины, для того чтобы отвезти собравшихся домой… По-моему, все это имеет мало общего с наукой, не правда ли? Я хочу сказать, что сам учился сначала в колледже, потом на юридическом факультете университета и никогда не слышал, чтобы наши профессора танцевали до упаду и обедали в ресторане среди аквариумных рыб, а потом разъезжались по домам в лимузинах.
— Расходы на такие развлечения предусмотрены бюджетом, — сказал Гарт и вспомнил, как сам когда-то об этом говорил Клаудии в «Шедд аквариум». — Люди, жертвующие значительные суммы денег, любят, когда им воздают по заслугам. Мы проводим подобные мероприятия в самой приятной обстановке, какую только можем создать, чтобы поблагодарить оказывающих содействие в финансировании наших программ, а также рассказать им и другим потенциальным меценатам о программах, которые еще нуждаются в финансировании. Наши гости всегда знают, что рано или поздно мы снова придем к ним с просьбой дать еще денег. Вечер в приятной обстановке — составная часть этого процесса.
— Но ведь правительство тоже дает вам… простите, инвестирует в вас средства. Предполагается, что эти деньги будут направлены на научные исследования, а не на аренду аквариума. И не на то, чтобы закатывать шикарный обед в отеле «Ритц-Карлтон» восьмого декабря прошлого года, или устраивать обед в ресторане «Французский» двадцатого января этого года, или арендовать прогулочное судно на озере Мичиган и устраивать на нем обед десятого марта. Знаете, профессор, мы заметили, что у всех у вас отменный аппетит.
Гарт изумленно смотрел на него.
— Расходы на развлечения составляют полпроцента от того, что мы расходуем на научные исследования. Они многократно себя окупают.
— До сих пор окупали. Вы же не знаете этого наверняка, это не более чем надежда, а наши надежды иной раз рушатся. Надежды это одно, а бизнес — другое. Особенно когда речь идет о деньгах правительства. Хотя, согласен — это не самые крупные расходные статьи в бюджете университета. Самые крупные расходы, конечно, связаны с этим зданием, которое вы собираетесь построить для самого себя.
— Для университета. И для науки.
— Но в этом здании есть кухня, комната отдыха, которая больше похожа на клуб для профессоров и преподавателей, актовый зал, несколько довольно миленьких кабинетов и залов для приемов. Позвольте полюбопытствовать, профессор, какое все это имеет отношение к науке?
Казалось, Гарт застыл и перестал дышать. Тот, кто хорошо его знал, понял бы, что в нем закипает ярость.
— Поскольку у нас с вами сегодня много вопросов, то разрешите задать несколько и вам. Почему конгрессмен Леглинд столь враждебно настроен по отношению к науке? Он что, боится ее? Неужели он думает, что от нападок на науку наша страна станет лучше? Или он считает, что его шансы сделать успешную политическую карьеру зависят от того, удастся ему найти объект для уничтожения или нет?