что я когда-нибудь женюсь.
Джорджия удивленно смотрит на меня.
— Потеряла надежду? Тебе только двадцать два!
Ее выражение ужаса заставляет меня рассмеяться, и я протягиваю руку, чтобы убрать волосы, упавшие ей на глаза.
— Это просто такое поколение, — объясняю я, но безрезультатно.
Джорджии это не нравится.
— Такое поколение? Твоим родителям не девяносто лет, им сколько — пятьдесят? Может быть? Почему они так озабочены тем, чтобы женить тебя, что позволили тебе остановиться на ком-то, кого в глаза не видели?
Я останавливаю ее. Она такая дерзкая.
— Что еще сказала мама?
— Она хотела бы со мной встретиться и с радостью оплатит перелет. Первым классом, конечно, чтобы мне было удобно. Как только закончится семестр. — Джорджия делает паузу. — Она хочет устроить посиделки.
— Что?
— Она сказала, чай с несколькими друзьями.
— Чай с несколькими… нет. Ни в коем случае. Скорее всего, она собирается устроить тебе засаду с девичником. Возможно, пригласит чопорную подружку Джека, Кэролайн, которая тебе до слез надоест, к тому же она бешеная стерва.
У Джорджии открылся рот.
— Эшли! Не могу поверить, что ты только что это сказал!
— Что? Часть про девичник или ту, где назвал девушку Джека стервой?
— Все. — Джорджия смеется, и я расслабляюсь.
Фух, она не собирается злиться на меня за ругательства, хотя теперь, когда она указала на это, я чувствую себя немного виноватым.
— Прости, но… она такая. Изворотливая стерва.
— По крайней мере, она не из тех, кто сходит с ума в Городе Грехов и выходит замуж за своего соседа. — Джорджия опускает голову на мою руку и тяжело вздыхает. — Я думаю, что поехать с тобой домой было бы огромной ошибкой.
— Почему?
Это очевидно, но мне хочется услышать ее причины.
Девушка поднимает голову и смотрит на меня.
— Потому что твоя мама начнет надеяться, а потом все будут разочарованы, когда брак будет аннулирован. Нам двадцать два года, черт возьми. Это безумие.
— Множество людей вступают в брак в возрасте двадцати лет.
Я забываю о том, что мы с Джорджией не признавались друг другу в любви с той ночи, когда сбежали. С тех пор мы не повторяли те пьяные признания в любви.
Что…
Не предвещает ничего хорошего, не так ли?
Но это возможно. Мои родители поженились, когда маме было восемнадцать, а папе — двадцать три, связанные, в основном, долгом и всеми этими злоключениями из-за титула, но также безумно влюбленные. То было другое время, хотя прошло всего несколько десятилетий.
К тому же, по словам папы, мама не подпускала его к себе, пока они не поженились, а он хотел ее трахнуть.
— Она сказала что-нибудь еще?
Должно быть, да — Джорджии едва удалось вставить хоть слово.
Моя соседка-супруга целует кончик моего подбородка.
— Многое о том, как они хотят со мной познакомиться и не могут поверить, что мы сбежали без надлежащей свадьбы. — Она хихикает. — Как будто мы тайно встречались с самого начала.
Мы не встречались, даже немного.
— Я хочу встречаться с тобой.
Она смотрит вверх, наши лица в паре сантиметров друг от друга.
— Правда?
— Конечно, хочу. Я знаю, что уже поздновато, но хочешь ли ты быть моей девушкой?
— Эшли… ты говоришь это, чтобы не чувствовать себя виноватым за то, что мы напились и поженились?
— Что? Нет. — Вот чудная. — Нет, мне хочется встречаться с тобой. Как ты думаешь, зачем я отправился в ту дурацкую поездку? Меня безумно влекло к тебе, и я не видел другого выхода, учитывая, что ты живешь здесь.
— Ты не хотел переходить черту.
— Нет, это было бы… дурным тоном.
— Дурным тоном, — повторила она, прежде чем рассмеяться. — Боже, ты такой милый.
— Так что ты думаешь? Я могу пригласить тебя завтра на нормальное свидание. Мы можем нарядиться, поужинать.
Джорджия застенчиво наклоняет голову.
— Хорошо, конечно.
— Ты не думаешь, что нашим первым свиданием был ужин в Вегасе? Это ведь считается, да?
Она кивает.
— Я думаю, да. Все время, пока мы сидели за столом, я чувствовала себя идиоткой из-за того, что сказала хостес, что мы не пара. Было ощущение, что я ударила тебя по яйцам или что-то в этом роде.
Ударила меня по яйцам или что-то в этом роде.
Я смеюсь.
— Мне было интересно, почему ты продолжаешь об этом говорить, но неважно. Это ведь не было ложью.
— Но все равно… я не могла перестать лепетать. Я так нервничала.
— Я тоже.
— Ты тоже?
— Я всегда немного нервничаю рядом с тобой. Разве ты не видишь?
— Нет. Нет, ты всегда кажешься спокойным — тебя не так-то просто прочитать. Мы должны были сыграть в покер, когда были в Вегасе. Ты мог бы выиграть.
— Ни разу в жизни не играл в покер.
— Хм. Ну, мы оба любим азартные игры.
Она говорит метафорически, целуя уголок моего рта, мою нижнюю губу. Скользит руками по моей талии, затем пробегает кончиками пальцев вверх и вниз по моему позвоночнику.
Джорджия любит прикасаться ко мне, и я здесь для этого весь день, каждый день.
— Перевернись на спину, — мягко инструктирует она, и я подчиняюсь, перекатываюсь так, чтобы смотреть в потолок, и закидываю руки за голову.
Девушка нежно проводит пальцами по моей грудине, обводя мою ключицу — одно из любимых мест, где она прикасается ко мне. Так нежно, как шепот, слегка пробегающий по моей коже.
Я вижу, что она сосредоточена, как будто пытается изучить линии и изгибы моего тела, хотя прикасалась ко мне уже бесчисленное количество раз. У нас всегда включен свет, чтобы мы могли видеть друг друга, уязвимых, обнаженных и волнующих.
Сегодня вечером на мне только темно-синие пижамные штаны, я отказался от футболки, но под ними ничего нет. Никаких трусов, поэтому, когда она рукой скользит под пояс моих брюк, я резко вдыхаю воздух от предвкушения.
Да, блядь.
Честно говоря, мои бедра немного дрожат, когда Джорджия начинает двигаться ниже, располагаясь так, чтобы отсосать мне, чего еще никогда не делала. Я много раз удовлетворял ее ртом, но она никогда не делала мне минет.
Я наблюдаю, как ее голова опускается ниже, руки шарят в ящике моего прикроватного столика; там есть смазка, и, очевидно, ей не терпится ее достать.
Обильно наливает в ладони, нервно хихикая, когда делает липкое месиво, капая немного мне на бедро.
Боже, она очаровательна.
— Я заранее прошу прощения за то, что не являюсь профессионалом в этом деле.
— Детка, не надо. — Не извиняйся, черт возьми. — Ты не сможешь все испортить.
Она закатывает глаза — самое несексуальное, что можно сделать, когда собираешься