Она вздохнула, закрыла входную дверь и, привалившись к ней спиной, ощутила вдруг дикую усталость, накопившуюся в ней за весь этот очень длинный и очень печальный день. «И ночь!» – подумала она и, опустившись на пол, обхватила колени руками, уткнулась в них лицом. Слишком много всего произошло за это время. Хорошо, что завтра ей не идти на работу, а Славка вернется только послезавтра. Ей надо побыть одной, чтобы немного привести себя в чувство и примириться с неизбежным: с Вадимом у нее все кончено, даже если он вдруг решит отказаться от американки, и с Денисом вряд ли что получится. Пожалуй, подполковник сейчас больше нуждается в наморднике, чем в ее объятиях. Она вспомнила его печальный и измученный взгляд, скользнувший по ней в тот момент, когда она передала ему пачку сигарет. И неожиданно сердце опять сжалось от нежности к нему и те чувства стыда за то, что она так гнусно и безжалостно обошлась с человеком, с которым ей совсем недавно было так хорошо. Она уже была на грани того, чтобы сказать ему о своей любви… Людмила с остервенением стукнула мокрым от слез кулаком по ножке кухонного стола и вскрикнула от боли. Она совершенно забыла об ушибленном локте. Но эта боль не только привела ее в чувство. Она явственно поняла, что Барсуков, подобно торпеде, вторгся в ее жизнь, и уже нет от этого никакого спасения, потому что, как ни сопротивляйся, как ни отговаривай себя, она все-таки любит его. И любит так, как никогда и никого в своей жизни не любила.
Глава 25
– Нет, это точно не Эгерлы. – Денис еще раз внимательно вгляделся в фотографию и отодвинул от себя. – А что Кочерян говорит по этому поводу?
– Говор!;!, что не уверен, столько времени прошло. Тот с усами был и возрастом постарше Лет сорока пяти или около того. А Эгерлы по документам двадцать восемь. Разница существенная, – пояснил Дробот и пододвинул к Денису тонкую серую папку. – Тут все, что я сумел узнать о Потрошилове, и его личные показания о том, как он нашел этот «манлихер» в тайге, а потом продал его Цымбарю.
Противоречий в показаниях и того, и другого обнаружить не удалось. Но вот одно обстоятельство мне показалось подозрительным… – Стас вытащил сигарету из пачки, но не закурил, задумчиво повертел в руках и положил на край пепельницы. – Фотографию Эгерлы я намеренно оставил на столе рядом с собой, и Потрошилов все время пытался ее рассмотреть, тянул шею, глазом косил. Похоже, даже обрадовался, когда я предложил ему взглянуть на нее и спросил, знает ли он этого гражданина. «В первый раз вижу, гражданин начальник», – говорит, а сам пот платком со лба вытирает, сукин сын, глазки туда-сюда бегают. И фотографией тут же перестал интересоваться, поскучнел, посмурнел, бедный.
Чует мое сердце, встречался он с этим турком.
– Пока это только предположение, а его к делу не пришьешь. – Денис открыл папку, всмотрелся в две мужские фотографии. На одной выдворенный из страны любитель сапсанов Мустафа Ашкерен, на другой Асхат Эгерлы, пропавший краевед из города Мараш. – Отдай-ка обе фотографии нашим криминалистам, пусть посмотрят. Может, и углядят что-нибудь. – Денис потер висок и исподлобья посмотрел на Дробота. – Ответ из Интерпола пришел на наш запрос?
– Сегодня утром в министерстве забрал, – вздохнул Дробот. – Отпечатки пальцев и справка лечащего врача-стоматолога. Вот и вся информация.
Денис усмехнулся:
– Прекрасная информация. Лучше некуда информация. Вот и отработай ее по тому трупу, что по осени из водохранилища подняли. Афимовича потревожь, а то, смотрю, в последнее время мы ему маловато работы подбрасываем.
– Накаркаешь, Денис Максимович. – Стас забрал папку и поднялся. – Потрошилову подписку о невыезде оформляем или как?
– Или как. Отпускай его пока. Никуда он от своего дома с блестящей крышей не денется.
– Денис. – Дробот остановился на пороге и, непривычно замявшись, произнес:
– Приходи в гости вечером после работы. Антонина грозилась какой-то особый пирог состряпать.
– Пирог? – Денис поднял глаза от бумаг и тут же опустил их. – Спасибо, но я сегодня обещал поиграть с Костей в шахматы. Они с дедом и Славкой какой-то там турнир затеяли и меня включили. Вот теперь каждый вечер по очереди каждому из них проигрываю. Может, сегодня очко у сына отыграю.
– Ну, смотри, – Стас покачал головой, – все причины ищешь, чтобы с ней не встречаться?
– Что ты имеешь в виду? – Барсуков нахмурился. – Не жмись, говори прямо, тебя Антонина заставила меня на пирог пригласить?
– Было дело, заставляла, но я ведь тоже не слепой. Вижу, что маешься, места себе не находишь…
– Ты это брось! – рассердился Барсуков. – Не выдумывай того, чего нет. Иди-ка лучше к себе и займись справкой по Эгерлы. А мне предоставь самому решать свои проблемы.
Стас пожал плечами: кто ж тебе, дескать, мешает – и молча закрыл за собой дверь.
Денис снова потер пальцами виски, встал из-за стола и прошелся взад-вперед по кабинету. Развел несколько раз руки в стороны, разминая затекшую спину, и опять вернулся к столу.
Но тут опять открылась дверь и показалась голова секретарши Натальи Борисовны.
– Денис Максимович, уже двадцать пятнадцать, можно мне идти домой?
– Идите, – Денис посмотрел на часы, – а я еще поработаю. Скажите Сергею, чтобы довез вас, а то, похоже, опять запуржило.
– Запуржило, – вздохнула Наталья Борисовна, – ни зги не видно. – Она перешагнула через порог и немного смущенно проговорила:
– Я тут с собой на обед пирожков прихватила, но закрутилась, так и не съела их. Может, чаю вам поставить, попьете с пирожками-то?
– Спасибо, Наталья Борисовна. От пирожков не откажусь, а вот чай сам поставлю, а вы езжайте домой, а то поздно уже. – Денис вновь посмотрел на часы. – А мне работы еще на час осталось.
Секретарша вздохнула:
– Не жалеете вы себя, Денис Максимович. Сегодня не иначе с семи утра работаете. И вчера допоздна сидели. И не евши все. – Она покачала осуждающе головой. – Надсадите желудок… – Она замолчала на секунду и совсем уж смущенно произнесла:
– По правде-то, не мои это пироги, принесли их вам, и еще... голубцы, кажется…
– Голубцы? – опешил Денис. – Какие еще голубцы?
– Обыкновенные. С мясом. В кастрюльке, еще горячие. – И торопливо, словно боясь, что ее сейчас выдворят из кабинета, уточнила:
– Так включать чайник или нет?
– Постойте, Наталья Борисовна. – Денис вышел из-за стола и, заложив руки за спину, остановился напротив секретарши. – Объясните мне популярно, кого вдруг так сильно озаботили проблемы моего желудка?
– Я не могу сказать. – Женщина покраснела и отвернулась.
– А если я прикажу?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});