Читать интересную книгу "Исход Авроры - Джей Кристофф"

в дверях туалета. Парнишка смотрит на меня, и его большие черные глаза становятся еще шире.

– Тайлер Джонс, – шепчет он.

Тут-то я его и узнаю.

– Джони де Мюнн, – бормочу я.

Чемпион прошлогоднего шахматного турнира Академии Аврора.

– Джони, подожди, я могу объяснить…

Я хватаюсь за импульсный пистолет, спрятанный в кармане куртки. Он бросается к выходу. Оглушающий выстрел бьет в то место, где он стоял секунду назад, а мой второй выстрел срывает дверь с петель. Парнишка теперь несется к выходу и дальше по коридору, нашаривая свой унигласс и вызывая охрану станции.

Шах и мат.

Я бросаюсь в кабинку, срываю решетку и забираюсь в вентиляционное отверстие, закрывая за собой крышку. Конечно, это не даст мне много времени. Но пройдет не более минуты, прежде чем служба безопасности Легиона Авроры получит уведомление о том, что один из самых разыскиваемых террористов галактики, Альфа-изгой, массовый убийца и космический пират (йо-хо-хо) Тайлер Джонс разгуливает по станции.

Так что теперь партия заиграла совершенно новыми красками.

Я заползаю в вентиляционное отверстие, используя свой унигласс, чтобы освещать путь. Эти воздуховоды – настоящий лабиринт, и обычно я бы безнадежно заблудился во всех этих перекрестках. Но, как я уже сказал, им реально стоит почаще запускать сюда дроны-уборщики.

Впереди себя я вижу – так же ясно, как вижу, что меня ждет расстрельная команда, если охрана меня поймает, – отпечатки ладоней и колен моей лучшей подруги, оставленные на грязной металлической поверхности.

И я ползу.

Как будто от этого зависит жизнь каждого разумного существа в галактике.

Часы в моем униглассе тикают. Я подключен к сети станции и время от времени поглядываю на трансляцию саммита. Делегаты собираются в Анклаве Основателей, мириады рас и костюмов занимают свои места в концентрическом кольце сидений. Находящийся в центре подиум подсвечивает яркий прожектор, над которым в воздухе вращается голограмма с изображением символа Легиона Авроры.

Я понимаю, что сейчас попаду в зону ограниченного доступа станции. Проползаю автоматический контрольно-пропускной пункт в вентиляционном отверстии, но датчик движения и лазерный экран не работают из-за крошечного устройства для создания помех, прикрепленного к стене, – без сомнения, благодаря любезности агентов ГРУ. Я спускаюсь по желобу в более широкие вентиляционные отверстия, повторяя путь Кэт. В костюме ужасно жарко, температура медленно повышается. Миновав еще три контрольно-пропускных пункта, я вижу, что все они отключены.

Я все гадал, не могла ли на шаттле делегации с Терры быть бомба или какое-нибудь устройство в посадочном отсеке, способное привести к разрушению станции. Не повредит ли Кэт склады с боеприпасами или запасы топлива. Существует куча способов, которыми диверсант мог бы пустить станцию под откос, обладая нужными знаниями и достаточным временем. Но я знаю, куда она направляется. Выбор настоящего стратега. Самое надежное место, чтобы устроить взрыв, который уничтожил бы всю Академию, без лишней суеты и без выживших.

Ядро реактора.

След Кэт обрывается у другой решетки, и я открываю ее, выскальзывая наружу. Я так сильно вспотел, что куртка промокла насквозь. Джони наверняка уже предупредил охрану станции о моем присутствии, хотя они не подавали никаких звуковых сигналов тревоги – наверное, не хотят срывать саммит. Опустившись на металлический пол, я вижу, что нахожусь в самом ядре реактора. Из-за верхнего освещения темные металлические стены кажутся слегка голубоватыми.

Эта секция категорически закрыта для кадетов, и, признаюсь, я не очень хорошо ее знаю. Но все равно могу сказать, куда пошла Кэт, даже без следов. Передо мной на полу лежат четверо сотрудников службы безопасности. Опустившись на колени рядом с ними, проверяю пульс, но уже знаю, что они мертвы. Люк открыт, и, пролезая через него, я обнаруживаю еще трех техников и двух сотрудников службы безопасности мертвыми. Взглянув на систему слежения, вижу, что камеры отключены, конечно же, из-за очередного глушителя гээрушников.

Эти тела, техники…

Я качаю головой. Осознаю, какое планирование и мастерство требуется, чтобы провернуть подобную работу. Какими преимуществами обладает Ра’хаам, объединяя в себе знания каждого человека, которого он когда-либо поглотил и заставил служить ему. Теперь я вижу, на сколько шагов он был впереди все это время.

Часы тикают.

– Уважаемые представители, – раздается голос в моем наушнике.

Я бросаю взгляд на унигласс, понимая, что вступительная речь началась. Она передается по всей сети станции, и голос адмирала Адамса отражается от стен, пока я пробираюсь по заполненным паром коридорам, мимо множества тел, в удушающей жаре, с густым и влажным воздухом в легких.

– Почетные гости. Друзья. От имени боевого командира Великого Клана де Стой и от себя лично приветствую вас на первом дне Галактического Саммита.

Я подхожу к массивной двери, украшенной диагональными черно-желтыми полосами. На полу перед ней валяются еще четыре трупа. На металле большими белыми буквами написано предупреждение: «ЯДРО РЕАКТОРА. ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН».

Освещение вокруг внезапно тускнеет, становясь кроваво-красным.

– О, Великий Творец, только не сейчас, – молюсь я.

26 | Кэл

Семпитернити в огне.

Корпус широко разворочен, топливо и охлаждающая жидкость вытекают в пустоту. Место утечки горит, огненная дуга прорезает темноту, сверкая сотнями крошечных точек света. Каждый корабль Свободного Народа или Ра'хаама, друга или врага, – все они сражаются и умирают за этот крошечный шанс на жизнь.

– «ДжиВинг», к вам приближаются истребители Ра'хаама! Отметка шесть…

– Вас понял, «Тринити», это «До'Киат», мы идем на перехват.

– Дух Создателя, они повсюду над нами! Мы…

В рубке управления «Неридаа» битва проецируется на все наше окружение, будто кристальные стены – это экраны. Я стою рядом с Авророй, наблюдая за происходящим, и сердце замирает. Там, в кромешной тьме, на краткие мгновения расцветают новые звезды, сталкиваются друг с другом ракеты, сжимаются щупальца, а изуродованные остовы разбитых кораблей беспомощно висят, истекая кровью и сгорая. Свободные Народы галактики сражаются с отвагой, о которой станут слагать легенды и петь песни.

Но если мы потерпим неудачу, то петь их будет некому.

А Ра'хаам повсюду…

– Целостность корпуса – семнадцать процентов! Нам нужна помощь!

– Обнаружены новые противники, несколько…

– Я подбит! Я…

В моем сознании бушует буря. Сила моего отца и моей бе'шмаи эхом отдаются в черепе, наполняя воздух статикой. Полуночно-синий и кроваво-красный цвета, даже здесь, в черно-белой гамме Складки, переплетаются в симфонии разрушения. Они рвут порабощенные корабли в кровавые клочья и толкают «Неридаа» – копье, сотворенное из эшварского кристалла размером с город, – вперед, к нашей цели, с сумасшедшей скоростью.

Цель скрывается, дремлет посреди всей этой серости, но…

– Там! – кричу я, указывая пальцем. – Вот он!

За бойней впереди, за кораблями, что убивают и умирают во мраке