Читать интересную книгу Хризалида - RinoZ

было немыслимой безответственностью.

В течении следующих нескольких минут ситуация разыгрывалась согласно ожиданиям. Пусть выродок и питомцы создавали значительные проблемы, по отдельности они не были достаточно могучими, чтобы изменить курс битвы. Повезло, что у них не было возможности ещё раз эволюционировать. Достигни перерождённый монстр следующей ступени, и битва была бы гораздо тяжелее. Как бы то ни было, следующая атака подкрепления достаточно сильно нарушила строй муравьёв, что они были вынуждены ещё раз отойти назад, дабы Легионеры не разрубили их беспорядочную формацию на куски. Кислота и заклинания дождём падали на Легион, пока тот продвигался всё дальше, начиная атаковать сами ворота. Без надлежащего снаряжения для осады потребуется некоторое время, чтобы сломать их, однако при правильном применении огня и воды металл можно деформировать и расколоть. Бросание старыми добрыми Навыками ударов мечом и топором обеспечит некоторой мощью и выполнит работу.

Чем ближе они оказывались к моменту прорыва, тем более напряжённым становился Титус. Он надеялся, что мог довериться врагу для пощады его единственного оставшегося ребёнка. Сдержат ли они своё слово и сохранят ли её в целости? Или они сразят её назло, как только битва будет проиграна?

Командир настолько погряз в своих размышлениях, что не заметил волнения позади себя, пока Ауреллия не потянулась и не дёрнула его за руку.

«Титус!» Крикнула она. «Обернись!»

Будучи шокированным от его собственной нехватки осторожности, ветеран развернулся, чтобы увидеть то, чего он действительно надеялся не видеть.

Зелень. Весь туннель стал зелёный. Даже пока он наблюдал, лозы и листья распространялись по стенам туннеля, превращая мрак вокруг них в изумрудное море.

«Вот же проклятое дерево!» Прохрипел себе под нос Титус, крепко хватаясь за свой топор.

«Великая Древо-Мать чувствует то же самое по отношению к тебе,» эхом из мрака раздался непостижимо глубокий голос. «Ты пошёл на неё войной, и она не забыла, не простила.»

«Твоя мать монстр,» прямо ответил Титус.

«Хаааа,» по туннелю распространился звук, напоминающий вздох, смех и сгибающуюся ветвь дерева, заставив листья извиваться и трепетать.

На свет вышла большая фигура, массивная, какой всегда и был её вид, её голова чуть не царапала потолок туннеля, пока толстые древесные конечности были как самые могучие деревья.

«Какое нам, детям, дело до происхождения нашего родителя? Она нас создала, этого достаточно.»

«Она является порождением Подземелья,» ответил Титус, «этого достаточно.»

Напряжение опустилось на офицеров и Легионеров вокруг них, пока каждый из них смотрел на пришедшую фигуру. Будто бы почувствовав враждебность, зелень прекратила своё распространение и осталась на месте, зловеще изгибаясь и дёргаясь с каждым вымолвленным словом. От объявления Титуса шелест стал громким, будто кричал каждый листок, и гигантская фигура свесила свою голову.

«Она говорила твоему роду, что у неё не было выбора касательно способа её рождения в этом мире,» сказал гигант.

«А выбора в забирании жизней у неё тоже не было?» Не отступил Титус.

Гигант медленно покачал своей головой.

«Между нашими народами не может быть понимания, это старый корень.»

«Что ты здесь делаешь, Хранитель Рощи?» Требовательно спросил Титус. «Этот конфликт никак не связан с твоим видом, или твоей проклятой матерью.»

Из-за обильной растительности появилось больше фигур, менее крупные и широкие, однако всё равно могучие бруан’чии сформировали свободный строй позади своего Хранителя.

«Хааааа,» снова прозвучал этот звук, пока Хранитель Рощи смотрел сверху своим древним взором, «ты желаешь чего-то, так что мать это заберёт.»

Он пожал плечами.

«Она может быть такой мелочной,» продолжил он.

Листья снова зашуршали со зловещей радостью.

Глава 682. Осада (Часть 28)

Огромное количество рядов моих сестёр могут лишь наблюдать, как врата сгибаются и выпирают под огромным давлением Легиона. Измотанные и уставшие, последние муравьи в боевом состоянии на этой стороне улья стоят готовыми к финальному противостоянию. Как только эти врата падут, начнётся последняя битва. Если Легион сумеет прорваться через эту точку, то они смогут разделиться в маленькие команды в более узких туннелях, где мы не можем надеяться на превосходство числом, необходимое для победы над ними. Они будут уничтожать улей по одной части за раз, пока не достигнут комнат выводка, где сражаются Голгари, и совершат истребление Королев и молодняка.

Оглянувшись, я смог увидеть, что мы все на грани. Почти каждый муравей понёс ранения, однако целители настолько измотаны, что им приходится быть избирательными, к кому применять своё исцеление. Я весьма уверен, что некоторое время назад видел сплёвывающего кровь Бейна, даже его легендарная стойкость голоса неспособна действовать так долго. Руки Тини уже несколько раз исцеляли, и я всё равно могу видеть, какие они сломанные и побитые. Кринис потеряла почти все свои запасы плоти, а Инвидия страдает какого-то рода мигренями от психического утомления, которые я часто испытываю, сотворив слишком много заклинаний. И даже так, нам снова необходимо выходить вперёд. Врата грохотали и дрожали, пока наши враги били по ним, однако каждая прошедшая секунда приносила благословенное облегчение. Несколько мгновений передышки сотворят для нас чудеса. Через минуту нам потребуются все возможные силы.

Странная тишина наступила у собравшихся и оставшихся муравьёв и людей. Мы наблюдаем за вратами, пока они постепенно разламываются, и ожидаем прохода противников.

В другом месте, в комнатах выводка.

Медведь Асуры по своей сути был проклятым существом. По правде говоря Сара не могла вспомнить даже выбор эволюции, в то время она была настолько потерявшаяся в ярости и страхе, что вполне возможно выбор она и вовсе не делала. Однако каким-то образом форма, избранная ею, настолько ужасающе ей подходила, что склонила её над пропастью, на отстранение от которой ей понадобилось десятилетие. Она могла ощутить себя колеблющейся на грани обрыва, её психика балансировала на грани здравомыслия и той ямы бездумного насилия, в котором она пребывала. Проблема в том, что глубоко внутри было тяжело себя заставить волноваться об этом.

Рядом с ядром, в центре её массивной фигуры, билось сердце асуры, могущественная мутация, что дала название её виду. Она обеспечивала невероятную силу, но за определённую цену. Сердце питалось её негативными эмоциями, её гневом, болью и страхом, оно взращивало их, сжижало и отправляло вдоль всего её тела, пока каждый сантиметр её фигуры не был заполнен ими. Она могла ощущать это в данный момент. Боль предательства, злость нарушенного доверия, страх снова потерять себя. Она чувствовала, как их эхо отражалось в каждой клеточке её тела, пока она не опьянела ими.

И это делало её сильной.

Она едва могла видеть Голгари перед собою, пелена её взора давным давно вместо красной стала чёрной. Была вероятность, что её дикие взмахи могли нанести столько же вреда Колонии, сколько и цели её гнева, однако она не волновалась об этом, не могла. Может её глаза были ранены, или возможно она зашла так далеко, что вид того, что она бьёт, уже был не так уж важен для неё. Тем не менее она могла ощутить создаваемые разрушения при каждом её ударе. Плоть разрывалась, броня рвалась, металл раскалывался, а кости дробились. Для неё это было подобно вину. Свежая Биомасса между её зубов. Она жаждала ещё.

Присутствовала боль, где-то. Всё её тело ныло, однако она не могла сказать, почему. Это не было важно. Она могла продолжать взмахивать своими лапами и кусаться мордой. Это всё, что имело значение.

Королева наблюдала за всем на расстоянии с растущей в её сердце тревогой.

«Она будет в порядке?» Ещё раз спросила она находящуюся рядом с нею целительницу.

Франческа клацнула мандибулами.

«Не знаю,» ответ целительницы был нехарактерно коротким, напряжение ситуации заставляло её постоянно проводить антенны через сочленения её передних ног. «Мама, пожалуйста, отступи. Мы не можем полностью тебя исцелить, а эта область не безопасна,» взмолилась она.

«Не отступлю,» резко ответила Королева. «Немедленно прекратите заниматься мною и помогите остальным. Медведь будто бы на грани гибели, почему бы не исцелить её?»

«Я не могу до неё дотянуться,