своими очаровательными глазами.
- Придётся идти сквозь стену. Ну, ты готова, давай руку.
Молодые люди решительно шагнули в стену и тут же полетели обратно на пол, чуть не расшибив себе лбы о каменный монолит. Вау. Это было внезапно! Почему-то его магия не сработала. Вот это новость!
- Твою мать! – громко выругался Нил, потирая ушибленные места, - Что за чёрт? Ладно, попробуем перемещение.
Но и это магическое действие не сработало. Похоже, что в этой захламлённой и пыльной комнате что-то блокировало течение магической энергии. Колдануть не получалось!
- Ну, ладно, маги-чародеи! – разозлился вдруг Канелевский, - А если попробовать по-простому? Обойдёмся без всякой магии. Посмотри, нет ли где подходящего инструмента?
- Что ты задумал?
- Да, ничего особенного. Вот только сейчас найду что-нибудь потяжелее и высажу эту дверь к чёртовой бабушке!
- А вот этого я вам не советую, - внезапно, словно выстрел в тиши, прозвучал знакомый, немного ироничный голос.
Комната вдруг ярко осветилась сразу несколькими вспыхнувшими канделябрами. В первую секунду молодые люди были с непривычки просто ослеплены. Марина тихо вскрикнула, а Нил чуть не подскочил на месте от неожиданности и резко обернулся.
В старинном кресле за пыльным столом вальяжно восседал, появившийся из ниоткуда Генрих Карлович. К нему уже снова вернулось его привычное благодушное состояние. Он улыбался, и его комичные усы смешно растекались по округлому лицу. Всё, как и всегда раньше. Как будто бы ничего и не бывало.
Молодые люди сразу напряглись и не знали уже чего ожидать, но никакой угрозы от мага не исходило. Напротив – он был само добродушие. Закинув ногу за ногу, магистр удобно расположился в кресле и откинулся на его мягкую спину.
- Проклятье! Вы появляетесь так внезапно…. – пробормотал молодой человек.
- Это бестактно с вашей стороны, появляться вот так…, без стука, - раздражённо вставила девушка.
- Прошу меня покорнейше простить, Марина Олеговна. Я был уверен, что застану вас в приличном виде, если вы об этом, - слегка поклонился неожиданный визитёр, не вставая с кресла, - Можете считать это ваше небольшое приключение сюрпризом. Розыгрышем друга.
- Так это всё ваших рук дело? – угрюмо спросил парень, окидывая взглядом комнату.
- Да, мне пришлось прибегнуть к такому малоприятному способу, и я приношу вам свои глубочайшие извинения за неудобства. Но как ещё мне было остановить вашу праведную решительность и принудить спокойно меня выслушать. Кстати, любезный Нил Сергеевич, можете смело считать это нашим с вами очередным уроком.
- Каким ещё уроком? – раздражённо проговорил парень, едва сдерживаясь, чтобы не съездить кулаком по этой самодовольной физиономии.
- Уроком на тему «Как не попасться в примитивную ловушку, расставленную другим магом», - тихо рассмеялся архонт, - Вы были весьма беспечны и легко поддались на простой трюк. Впредь будьте, пожалуйста, осмотрительнее. В другой раз всё может закончиться не так благополучно.
- Что это за место? – буркнул Нил, чтобы сменить неприятную тему.
- Это моё секретное убежище, которым я, признаться, уже давненько не пользовался. У каждого серьёзного мага есть хотя бы одно такое. Здесь действует моя особая защита и нам никто не помешает. Мне необходимо поговорить с вами.
- А нельзя было перенести этот разговор в более приятное место или вообще отложить до утра? – спросила Марина, - Мы и так за сегодня вымотались.
- Нет! Увы, но наш разговор не терпит отлагательств. Это, знаете ли – вопрос жизни и смерти! Причём, как я понимаю – в первую очередь вашей и вашего друга.
- О чём это вы? – спросил уже полностью взявший себя в руки Нил.
- По нашему плану, всё, что я собираюсь сейчас рассказать, вам надлежало узнать лишь только после завершения вашего обучения, уважаемый Нил Сергеевич. Тогда вы были бы полностью к этому готовы. Я, кажется, уже говорил вам об этом, - продолжал Рененненкампф, - Но видно Судьбе угодно было распорядиться иначе. Я предвидел, что после всего того, что вы сегодня увидели и узнали, вы вознамеритесь направиться к Главе Гильдии, чтобы всё ему рассказать и потребовать объяснений. Так вот, со всей ответственностью заявляю вам, милостивый государь – этого делать нельзя!
- Это почему же? Вы ведь сами говорили мне, что в случае каких-то сомнений или опасений мне надлежит незамедлительно советоваться с….
- Да я так говорил. Но не в этом случае! – торопливо перебил его архонт, - Поймите! Этот случай особенный. Вам не следовало ничего знать и видеть. Но вы умудрились так непредсказуемо ввязаться во всё это! И весьма крепко. Так что вы почти не оставляете мне выбора. Вы прикоснулись к такой страшной тайне, у которой не должно быть лишних свидетелей. Без всяких исключений! И мне следовало бы вас сразу же ликвидировать, а не сидеть здесь и не вести благопристойные беседы.
Добродушное лицо вечно смешного усатого толстячка стало вдруг таким серьёзным, непривычно жёстким и суровым. А в его глазах промелькнул вдруг такой угрожающий блеск, что Нилу с Мариной стало как-то не по себе. Было видно, что он вовсе не шутит. Наступила глубокая пауза, было слышно только взволнованное дыхание, да треск свечей.
- Но вы крайне необходимы для нашего дела, поэтому, нам нужно было быстро решить – либо вас ликвидировать и тогда начинать всё с самого начала, либо во всё посвятить и уже осознанно привлечь к операции с полным доверием, - продолжал маг.
- Кому это – нам? – поинтересовался Канелевский.
- Вам этого знать пока не обязательно, - отрезал Генрих Карлович, - На ваше счастье, было принято второе решение. Однако, есть и плохие новости - это накладывает на вас дополнительную ответственность и лишает право выбора. Скажу откровенно - условия стали ещё жестче, чем были озвучены вам раньше. Вы не можете теперь ни от чего отказаться. Иначе…про нежелательных свидетелей я вам уже сказал. Вы должны быть с нами до конца, в противном случае это означает, то вы – против нас. Tertium non datur. «Третьего не дано», - как говорили в Древнем Риме.
- Господи! К чему вся эта театральность и угрозы, - воскликнул Нил, - Я же всё понимаю и уже дал вам своё согласие. Что же вам ещё от меня надо?
- Терпение, мой друг! Вы пока ещё не знаете ВСЁ! Всей правды. А это, уверяю вас, сильно изменит дело. Теперь же я вынужден вам всё рассказать. И смею уверить,