еще одно прозвище – Ник-Ник, так его называли в детстве родители. Сам Андрей не слышал этого, он помнил брата уже подростком. Мать однажды со смехом рассказала, что Никита с какого-то момента перестал отзываться на слишком детское, по его мнению, домашнее обращение.
Нисколько не веря в удачу, Абросимов-младший набрал слово, напоминающее по звучанию сказочное «Сим-Сим», и вдруг услышал за спиной двойной щелчок…
Глава тридцать седьмая
Бубен и в «общей комнате» не распространялся о том, что случилось с Брателло, – обо всем можно было догадаться по выражению его лица. Новость о бесславном конце товарища выбила Вируса из равновесия. Бледная сыпь возле кадыка стала ярко-красной. Он судорожно расстегнул до пупа свою клетчатую рубашку, потом застегнул снова.
Узнав, что нужно проведать пленников, встал с плоского, брошенного на пол матраца и быстро сбежал по лестнице вниз.
– Как бы не осчастливил он там сгоряча женский пол, – заметил Сыч.
– Встать, может, и встанет со злости, – Поручик всегда противопоставлял скоропреходящей взвинченности Вируса свою неизменную осознанную ненависть к слабому полу, – но этим дело и ограничится.
Как и все другие, Вирус прекрасно помнил об однозначном запрете шефа. Он рванул вниз отнюдь не с целью нарушить запрет. По пути подхватил короткую, длиной не больше метра, палку, перепачканную в засохшей извести. Собирался пригрозить пленникам, постучать по рукам и ногам, но не слишком сильно, чтобы не осталось рубцов. Напугать их до смерти, но без шума и крика, чтобы все осталось шито-крыто.
Заглянув внутрь через «глазок», он увидел в тусклом свете только отца и дочь. Абросимов уже не заботился о своем костюме – сидел на жиденьком матраце, поджав под себя ноги. Снятая обувь стояла прямо перед ним – Никита Анатольевич созерцал ее неотрывно и сосредоточенно, как буддийский монах одно из воплощений Бодисатвы.
Даша лежала на боку, спиной к двери в подвал. Между ее короткой черной майкой и низко спущенными на бедра джинсами виднелась широкая полоса обнаженного тела. Несколько секунд Вирус не отрывал взгляда от этой смутно белевшей кожи, потом визгнул фальцетом:
– Мешки на голову!
В поле зрения появилась Ольга с отекшим лицом и темными полукружьями под глазами. Подняв с пола мешок, она натянула его на растрепанную голову. Муж сделал то же самое, не вставая с места. Только Даша не пошевельнулась, продолжала лежать.
– Оглохла, сучка? Тебе отдельное приглашение?
– Сам козел, – негромко пробормотала девушка.
Ворча себе под нос, она отправилась искать третий мешок. Вирус впился взглядом в ее небольшие груди под тонкой майкой и скрипнул зубами. Ухоженные, уверенные, красиво одетые женщины никогда его не возбуждали. Но если он видел их опустившимися, измученными заточением, неумытыми и ненакрашенными, в мятой одежде, ему уже трудно было сдерживать себя. В отсутствие дочери его возбудила бы мать, но теперь он даже не смотрел на Ольгу.
Дождавшись, когда его приказание будет всеми выполнено, Вирус отпер дверь и вошел, стараясь ступать тяжело и грозно.
Первым делом он направился к Никите Абросимову и с размаха ударил его палкой по икрам. Он неожиданности пленник вскрикнул, на темной штанине остался пыльный след.
– Что такое? Что вы делаете? – с тревогой спросила Ольга.
– Счас покажу. – Встав сбоку, Вирус хлопнул ее по ягодицам, потом ткнул концом палки в живот.
Ольга молча согнулась, зажав место тычка, как будто оттуда хлестала кровь. Подойдя к Даше, Вирус нащупал кончиком палки сосок, проступающий сквозь майку, и легонько его надавил. Девушка не собиралась с ним церемониться.
– Ублюдок, – отвесила она из-под мешка.
Довольно засмеявшись, Вирус надавил на грудь чуть сильней и стал совершать палкой вращательные движения.
– Что вы там делаете? – опять забеспокоилась Ольга. – Зачем вы пришли? Мы соблюдаем все правила, чего вы от нас еще хотите?
– Бабок, бл…! Никто за вас не хочет платить! Что теперь делать? Мучить вас потихоньку. Хотя бы этот кайф всегда можно себе доставить. Пару дней помучим, потом поубиваем на х…
Все это звучало совершенно неправдоподобно, но матерные выражения странным образом добавляли угрозам убедительности. Ольга вздрогнула от ужаса, ноги у нее подкосились. Вирус медленно ходил вокруг трех ничего не видящих пленников и тыкал их по очереди палкой то в живот, то в грудь, то в спину промеж лопаток.
Даша, как самая молодая и гордая, не могла с этим смириться. Несколько раз она выбрасывала вперед ногу, ориентируясь по звуку шагов. Пыталась нанести удар вслепую, но промахивалась. Нога пинала воздух, и сама Даша чуть не падала, теряя равновесие.
В конце концов она в бешенстве решила скинуть мешок. Вирус вовремя заметил это движение и ухватил девушку за запястья, чтобы ей помешать.
– Тю-тю-тю. Вот этого не надо.
С такого близкого расстояния он отчетливо чувствовал запах ее тела. Ее небольшая грудь оказалась прижатой к его ребрам. И Вирус не выдержал соблазна. Обхватив Дашу поперек пояса, он с легкостью оторвал ее от пола. Просунув свободную руку снизу в мешок, крепко зажал рот.
Девушка отчаянно брыкалась, но не могла ему помешать. Стоя на своих местах, отец и мать понимали, что происходит что-то нехорошее. Никита Анатольевич застыл в ступоре, Ольга сдвинулась вперед на несколько шагов. Снять мешок она не решалась, прекрасно отдавая себе отчет, что преступник не выпустит ее на свободу с памятью о его лице.
– Прекратите, ради бога. Деньги обязательно передадут. Если хотите, можно записать еще одно обращение…
Тут дверь в подвал захлопнулась. Послышались спешно удаляющиеся шаги.
– Даша, – позвала Ольга.
Ответа не последовало. Тут она сообразила, что может наконец скинуть мешок. При свете тусклой лампочки она увидела только неподвижную фигуру мужа с мешком на голове.
– Дашу забрали, – Ольга хотела крикнуть, но издала только слабый шепот.
Подбежав к двери, она несколько раз ударила в нее кулаком. Набрала полную грудь воздуха, чтобы наконец крикнуть