для системы»[365].
Эти взгляды некоторыми лингвистами были восприняты критически. Вообще само положение о том, будто свойства вещей создаются их отношениями абсолютно неверно. У классиков марксизма есть на этот счет определенные высказывания:
«свойства данной вещи не создаются ее отношением к другим вещам, а лишь обнаруживаются в таком отношении».
Важность категории отношения в системе материалистической диалектики неоднократно подчеркивали классики марксизма-ленинизма. Ф. Энгельс писал, что
«о телах вне движения, вне всякого отношения к другим телам ничего нельзя сказать»[366].
Ленин отмечал:
«Всякая конкретная вещь, всякое конкретное нечто стоит в различных и часто противоречивых отношениях ко всему остальному, ergo, бывает самим собою и другим»[367],
но когда заявляют, что язык есть имманентный объект, который не дан нам в непосредственном чувственном опыте, то ошибочность такой точки зрения заключается в том, что она фактически провозглашает онтологическую равноценность вещей и отношений, о принципиальной неприменимости к ним критерия первичности и производства (вторичности)[368].
Необходимо отметить, что на протяжении многих десятков лет критика структурализма ведется в одном и том же плане. Она всегда отталкивается от недопустимости примата отношений, провозглашения независимости их от вещей.
«Положение о знаковой природе билатеральной языковой единицы в целом, – замечает В.З. Панфилов, – логически вытекает из той концепции о сущности языка, согласно которой языковые единицы есть лишь продукт тех отношений, в которых они находятся в языковой системе, так что их качественное определение целиком порождается этими отношениями.
В философском плане такой подход к сущности языка и языковых единиц может быть охарактеризован как антисубстанционализм, или релятивизм, поскольку здесь утверждается не только примат отношений над субстанцией, но эта последняя сводится к отношениям… С точки зрения структурализма как определенного лингвистического направления, языковые явления на всех уровнях представляют собой результат тех отношений, в которых они находятся друг к другу, так что качественная определенность языковых явлений целиком определяется этими отношениями…
С позиции диалектического материализма отношение это всегда отношение вещей по какому-либо свойству, присущему каждому из них. Не существует отношения вне отношения вещей»[369].
Прежде чем говорить об отношениях вообще, необходимо разобраться, какие отношения существуют вообще и чем отличаются те отношения, с которыми имеет дело грамматика, от всех других отношений, в которые вступают вещи окружающего нас мира.
В лингвистической литературе, по крайней мере в нашей отечественной, такого исследования нет, и приходится только сожалеть об этом. Конечно, этот недостаток объясняется некоторыми объективными причинами.
«Выделение отношений, – замечает А.И. Уемов, – является более сложной задачей, чем выделение отдельных свойств. Эта задача решается в том случае, когда определение отношений становится настоятельной необходимостью. Такая необходимость возникла в процессе создания науки логики. Другие науки могли ограничиваться исследованием предметов и их свойств, не уделяя специального внимания отношениям»[370].
Следует все-таки заметить, что критики структурализма, применяя в основном правильные философские формулы, не совсем материалистически подходят к явлениям языка. Они не отдают себе достаточного отчета в том, что классики марксизма, рассматривающие отношения, имеют прежде всего в виду отношения вещей. К. Маркс писал:
«Способность вещи есть… нечто внутренне присущее вещи, хотя это внутренне присущее ей свойство может проявляться только… в ее отношении к другим вещам»[371].
И далее:
«…свойства данной вещи не возникают из ее отношения к другим вещам, а лишь обнаруживаются в таком отношении…»[372].
И здесь Маркс имеет в виду вещи, а не что-либо другое.
Почти все наши критики структурализма глубоко убеждены, что отношения между вещами это то же, что и отношение между словами. Если у философов и появляются специальные работы, посвященные категориям вещи, свойства и отношения, то подобного рода работы не дают никакого ответа на поставленный нами вопрос.
Различных отношений существует великое множество. Можно говорить о синтагматических и парадигматических отношениях, отношениях генетических, отношении принадлежности, отношении между предложениями, отношении части к целому, отношении признака к предмету, причинно-следственных отношениях, семейных, дипломатических отношениях, отношениях между полами, классовых отношениях, отношениях правовых, количественных отношениях, бинарных отношениях, отношении между звуком и значением, ассоциативных отношениях, торговых отношениях и т.д.
Отношения между вещами в очень сильной степени зависят от свойств самих вещей. Существует, например, определенное отношение между видом растения или животного и окружающей средой. Определенные виды животных и растений могут существовать только в определенных районах земного шара. Это отношение зависит от определенной физической принадлежности данного растения или животного к определенной среде. Человек может вступать во многие отношения с другими людьми, но количество и характер этих отношений во многом будут зависеть от качеств данного человека. Иначе и быть не может. Отношения не могут существовать сами по себе. Они могут быть только отношениями между вещами. Если вещь вступает в какие угодно отношения и отношения абсолютно индифферентны к самим вещам, то это значит, что сами вещи лишены какой-либо качественной определенности.
Как уже указывалось выше, классики марксизма, говоря об отношениях, имели в виду отношения вещей. Грамматических отношений специально они не рассматривали. А эти отношения могут иметь свою специфику.
Надо помнить, что примат свойств вещей и в этих случаях является определяющим. Возьмем для примера такое отношение, как отношение субъекта к объекту. Совершенно очевидно, что оно может существовать только в случае, если глагол переходный. Установление обусловленности отношения здесь настолько очевидно, что даже не требует специальных исследований.
Если взять такое пространственное отношение, как местоположение одного предмета внутри другого предмета, то такое отношение зависит только от одного свойства предмета, от его размеров, обеспечивающих возможность вмещать другой предмет. Если это условие соблюдено, то вы можете помещать внутри одного предмета любой предмет, наделенный какими угодно качествами. Все эти качества при соблюдении указанного условия не будут оказывать абсолютно никакого влияния на качество самого отношения.
Такое пространственное отношение, как положение предмета между двумя предметами или среди других предметов, будет еще более абстрактным. Здесь отношение будет очень мало зависеть от качеств самих предметов. Буквально то же можно сказать и о таком пространственном отношении, как движение от предмета. Здесь такие качества предмета, как его размеры, почти не играют сколько-нибудь значительной роли.
Родительный падеж в различных языках может выражать часть целого, ср. крыша дома, колесо телеги, рукав пальто, конец деревни и т.д.
Здесь очень трудно найти качество предмета, от которого зависело бы данное отношение. Может быть единственным свойством здесь является способность предмета делиться на цельнооформленные части. Отсюда можно