что его смерть была несчастным случаем, если бы вас там не было. Лимбери знает это и уговаривает Чиффинча придумать причину, чтобы отослать вас. Обычно взятка – единственный аргумент, который убеждает Чиффинча. Потом попытка поджечь ваш дом – вы бы могли все погибнуть. – Он замолчал и поджал губы. – И я сам мог бы погибнуть, если бы начался пожар. Это жест отчаянья. И наконец, он убивает служанку госпожи Хэмпни, единственного человека, который знал его как любовника хозяйки, чтобы заткнуть ей рот. Или, возможно, он приказал ее убить – что одно и то же.
– В доме служанки была собака. Я полагаю, ее закололи шпагой.
– Сядьте, глупец, – сказал Уильямсон, внезапно встав и схватив меня за руку. – Вы сейчас упадете. – Он усадил меня на скамью. – Трудность в том, – продолжил он, – что есть пропасть между тем, что мы знаем, и тем, что можем доказать. Чиффинч и Лимбери – не простые смертные. У нас нет ничего, что мы могли бы выложить перед королем или судьями, если пойдем этим путем.
– Завтра в Пожарном суде слушается дело Драгон-Ярда, – сказал я. – Если бы я присутствовал…
– Вы ничего не сможете сделать в вашем нынешнем состоянии.
– Мне завтра будет лучше, если я отдохну сегодня. Уверен, сэр Филип Лимбери будет в Клиффордс-инн. Я хочу его увидеть, сэр. И чтобы он увидел меня.
Он вскинул брови:
– Испытать его нервы? – (Я кивнул.) – Вреда не будет, я полагаю. За неимением лучшего. Если вы достаточно хорошо себя чувствуете. И неплохо бы иметь отчет о том, что происходило, когда слушалось дело. – Уильямсон все еще стоял. Он отодвинулся немного, чтобы получше рассмотреть пострадавшую сторону моего лица. – И это будет знаком сэру Филипу, что кто-то подозревает, чтó он совершил.
– Еще есть мистер Громвель, – сказал я. – Джентльмен в Клиффордс-инн, чьи комнаты использовал Лимбери для тайных свиданий с госпожой Хэмпни. Если он увидит мое лицо, это может вывести его из душевного равновесия… Возможно, он даже захочет свидетельствовать против сэра Филипа.
– Ну, это вряд ли, – сказал Уильямсон.
– Как вы сами выразились, сэр. За неимением лучшего.
– Будьте все время среди людей. Возьмите с собой своего слугу. Калеку. Лучше, чем ничего. Когда назначено слушание?
– Утром.
– Тогда приходите после этого. Расскажете, что происходило. Я буду в Мидл-Темпл. Спросите у привратника, мистера Робартса.
Уильямсон отпустил меня. Когда я уходил, он предложил послать кого-нибудь найти для меня экипаж. Снова неожиданное проявление доброты. Я сказал, что меня ожидает Сэм и он сделает все, что нужно.
Цепляясь за балюстраду, я стал спускаться по лестнице, ступенька за ступенькой, и каждая причиняла мне боль. Мне смертельно хотелось спать. Не только боль заставляла меня искать забвения. Я был подавлен. После смерти отца все в моей жизни пошло кувырком, и я не видел света в конце туннеля.
Сэм был внизу во дворе. Я видел, как он бросил на меня взгляд. Только взгляд. Он не поднял руку в знак приветствия, не пошел навстречу. Он повернул голову и уставился в сторону арки, которая вела во двор, где располагалась Конная гвардия.
Я проследил за его взглядом. Там стоял высокий худой мужчина. Он поднял голову на миг, вероятно заметив меня, и я увидел его лицо. Казалось, оно провалилось так, что нос чуть не касался подбородка.
Это был Кислая Мина, человек, которого я встретил в Клиффордс-инн, – он охранял потайную дверь из переулка у «Полумесяца» на лестницу XIII. В другой раз я его видел на Феттер-лейн – он следил за мной, когда я был на руинах, чтобы осмотреть тело госпожи Хэмпни. По словам чертежника Хэксби, он также шел за мной, когда меня несли в Савой после пожара в комнатах Челлинга.
Сэм направился к воротам Уайтхолла, где ждали наемные экипажи и портшезы. Я выждал минуту и пошел за ним, делая вид, что не знаю, что за мной следят.
Я прошел через ворота. На улице было многолюдно – постоянный поток входящих в Уайтхолл и выходящих оттуда. Сэм уже взял экипаж, который ждал в двадцати ярдах. Он помог мне взобраться по ступенькам, потом втиснулся сам и уселся рядом.
Возница ударил хлыстом, и мы чинно тронулись по направлению к Чарринг-Кросс. Сэм приставил глаз к щели между шторой и окошком, которое она закрывала. Хмыкнув, он вернулся в полумрак кареты и прислонил свой костыль к сиденью.
– Он следил, как мы выходили через ворота, – сказал он. – Он смотрит по сторонам. Не понимает, куда мы делись.
– Кислая Мина, – сказал я. – Ты помнишь?
Сэм кивнул:
– Он разговаривал с каким-то человеком до того, как вы вышли. С придворным.
– Как он выглядел?
– Высокий темноволосый джентльмен. В черном. Я спросил у сторожа на воротах, знает ли он его. Его зовут…
– Лимбери, – сказал я. – Сэр Филип Лимбери.
Глава 36
Весь день Джемайма ждала возвращения Филипа. Она не видела его с момента их последней горькой встречи минувшим днем. Он не пришел. Он даже не прислал весточки.
Вечером Мэри, как обычно, приготовила ее ко сну. Она хотела остаться с хозяйкой – она была до неприличия предана ей, как собачонка, и подчас это раздражало. Но Джемайма велела ей разжечь камин и уходить.
Она пыталась читать. Но мадемуазель де Скюдери не смогла удержать ее внимания, и через несколько минут она швырнула роман в угол и предалась сомнительному удовольствию – размышлениям.
Вскоре после полуночи она услышала, как Филип постучал во входную дверь. В этот раз она не стала дожидаться, пока он пройдет к себе в комнату. Закутавшись в халат, она схватила свечу и направилась к двери. Она ждала наверху, пока он медленно поднимался по лестнице. Рядом шел Ричард, освещая ему дорогу.
– Мадам, – холодно сказал Филип, выйдя на лестничную площадку. – К вашим услугам.
– Мне нужно поговорить с вами, сэр.
– Я не расположен. Я устал. Завтра.
– Это не может ждать. Приходил мистер Чиффинч. У меня есть от него сообщение.
Филип вздохнул.
– Иди в мою комнату, – сказал он Ричарду. – Это недолго.
Он прошел за Джемаймой в ее спальню. Она села у затухающего огня. Он встал по другую сторону камина, глядя на нее.
– Чиффинч? – Он говорил тихо. – Какого черта он здесь делал?
– Где вы были все это время? Он сказал, что не смог вас найти в Уайтхолле.
– У меня были дела с Громвелем, – резко выпалил Филип. – Чиффинч. Расскажите мне о Чиффинче.
– Он говорит, вы должны увезти меня в деревню, к отцу. Как можно скорее.
– У меня