несколько щелчков, а затем из проема полился желтоватый свет.
Тэмьен Бланчефлеер потянулся к новой гирлянде из светоч-камней, висящих под потолком, и щелкнул пальцами, пробуждая их энергию.
В помещение меня так и не пригласили, поэтому я взяла на себя роль незваного гостя.
В комнате было достаточно холодно, чтобы вспомнить о свежевырытых могилах. Потолок был увит длинными тонкими стеблями. Их края загибались в спирали и удерживали малюсенькие светоч-камни. Вдоль каменных стен расположились шкафы, доверху забитые разноцветными склянками с жидкостями, плетеными корзинками с крышками, шкатулками, бутылями, коробочками всевозможных оттенков и размеров. У дальней от входа стены стоял низенький шкаф из черного блестящего материала. На его дверцах висели замки. Два из трех имеющихся в наличии стола в центре помещения были заняты сложной системой из стеклянных колб, мерных цилиндров, бюксов, трубок, флаконов и миллиона иных предметов, о которых я, занимаясь своими эссенциями, могла только мечтать. На последнем столе расположилась кривая стопка тетрадей в кожаных переплетах.
В корзине в углу я заметила целых три корня «лунного стона». Три! Я едва не свернула себе шею, добывая тот, который потом использовала против Лукки и его шайки. А в этой комнате они были так маняще доступны, что я ощутила укус неуместной, но весьма жгучей обиды.
— У вас глаза сверкают, — подметил внимательно следивший за мной граф.
— Неправда. — Я поспешно отвернулась. — Это, наверное, из-за светоч-камней.
— Вам нравится мое святилище?
Я раздраженно посмотрела на графа. Он просто-напросто игнорировал мои ответы. Слышал только то, что хотел.
— Здесь пахнет могильной землей. Уместнее было бы назвать эту комнату не святилищем, а склепом.
— Возможно. — Граф обошел столы и встал так, чтобы они были между нами. — Однако я все еще стараюсь тянуться к жизни, а не к смерти. Но смерть пока побеждает…
— Даже гибель вашего друга детства не дает вам право похищать тех, кем дорожат другие! Эстер мой! И вы покусились на него — на того, кто дорогмне!
Моя пламенная речь вызвала у графа лишь легкую задумчивость. Он кивнул каким-то своим мыслям.
— Эстер… Почему вашего брата назвали в честь столицы Королевства Девы?
— С чего вы решили, что я буду с вами откровенничать?
— Почему бы и нет.
— Как у вас все легко складывается! Может, еще чаю хлебнем на брудершафт?!
— Все, что пожелаете.
Черт! Где же моя Невозмутимость Мертвеца, когда она так необходима? Я начинала терять контроль.
— Мне нравится ваше самообладание, госпожа Сильва. Вы расстроены, но все еще держите себя в руках.
Скрипнув зубами, я пробормотала:
— Моя мать…
— Что? — не расслышал граф.
— Моя мать родилась в Королевстве Девы. В его столице — в Эстере. Покинув свой дом, она долгое время тосковала по нему. Поэтому и назвала своего сына в честь родного города.
— Спасибо за откровенность. — Тэмьен Бланчефлеер улыбнулся. — У истинных уроженцев Эстера фиалковый оттенок глаз. У вашей матери тоже были подобные глаза?
— Да, отец говорил мне… — Я вся подобралась. — К чему эти вопросы? Разве вы сами не видели ее, когда посещали наш дом?
— В то время, когда я наведался с визитом к вашему отцу, глаза вашей матери уже застилала пелена. Как у слепого подземного зверя.
— Не говорите так о моей матери!
— Я лишь использовал сравнение, наиболее подходящее под описание. У меня нет цели нанести обиду вам или вашей покойной матери. — Граф прикрыл глаза и проговорил мягким певучим голосом: — Упокой ее душу. Святая Вода и сохраненная благодать в глубинах твоих, одари пропащую сущность ее силой своей, как ливни твои питают иссохшие земли.
— Молитва Святой Воде не скрасит вашу грубость.
— Королевство Скорпиона чтит стихию Святой Воды, Королевство Девы — стихию Святой Земли. Знаете молитву Святой Земле?
— Мать Святая Земля и упокоенные крохи в недрах твоих, напитай меня спокойствием своим, как мать питает дитя. — Мне стало дурно оттого, что я столь послушно исполняла его прихоти.
— Прекрасно, госпожа Сильва. Я был уверен, что ваши знания намного обширнее того, что вы демонстрировали ранее. Ваша мать беспрестанно шептала эту молитву, когда находилась на смертном одре. Возможно, она, как ничто другое, напоминала ей о родине. Вот только ни молитва Святой Земле, ни молитва Святой Воде, ни деньги, полученные от меня, не способны были спасти жизнь Лилианне Сильва.
— Не смейте даже имя ее произносить! — Я сжала кулаки. — Вы мерзкий похититель!
Тэмьен Бланчефлеер тяжело вздохнул.
— Жаль, но у меня нет времени изображать из себя таинственного злыдня, получающего удовольствие от похищения людей. Хотя «похищение» — абсолютно неправильное слово. У нас был договор с вашим отцом. Я исполнил свои обязательства, превратив уставшего работягу в богача с земельными угодьями. С него же требовалось лишь передать мне его сына Эстера. Не сразу. Лишь когда тот достигнет совершеннолетия.
— Да, весьма невинная просьба, — съязвила я.
— Согласен.
Я вскинула голову, удивляясь неспособности собеседника распознать сарказм. И наткнулась на пристальный взгляд.
Ох нет, этот человек умел распознать сарказм. Манерность заставляла его поддерживать беседу в моем собственном озлобленном ритме.
— К чему было это лирическое отступление? — Граф дотронулся мизинцем до виска и медленным движением отвел черный локон в сторону. Тот спружинился и вернулся на место. — Ах да, из-за отсутствия времени. Я просто поведаю вам о цели вашего пребывания здесь, не делая из этого какую-то гнусную тайну. Тем более я верю, что вы имеете право знать правду.
— Какую же? — Я уже не могла сдержать насмешливый тон.
— Вы больны, госпожа Сильва.
Полоумный человек. Я фыркнула и постаралась сделать это как можно более презрительно.
— Мните себя доктором, сэр? Любите ставить диагнозы? Что ж, расскажите подробнее о моем. Может, это обычное «моральное истощение»?! Или несварение желудка, возникающего от одного звука вашего голоса?!
— Вы умрете.
Я приоткрыла рот от удивления. Доселе граф не позволял себе столь явных угроз в мой адрес.
— Если собираетесь убить меня, то хотя бы расскажите о причине, — разозлено потребовала я.
— О нет,