каменной оси и крепящихся к ней каменных чаш. Ось поднималась до самого потолка, и, задрав голову, я увидела в вышине кусочек серого неба. Сверху лилась вода, перемещаясь из одной чаши в другую и создавая сотню миниатюрных водопадов.
— О… — выдохнула я, не сумев сдержать восхищения.
— Наверху располагается оранжерея. — Граф задумчиво смотрел на мерно текущую из чаши в чашу воду. — Киру нравится ухаживать за цветами, поэтому-то я и устроил ее здесь. Система труб вновь поднимает воду наверх, а дождь, время от времени, пополняет то, что успевает испариться. К сожалению, нам требуется спуститься вниз. Оранжерею вы сможете осмотреть в следующий раз.
— Мне совершенно не интересны особенности вашего особняка. — Мои интонации все больше отдавались старушечьей сварливостью, но графа эти проявления упрямства, похоже, ничуть не сердили.
— Не нужно притворяться, госпожа Сильва. Вам интересны любые детали, которые могут помочь вам в разработке плана по уничтожению меня, не так ли?
— Рассказываете обо всем, чтобы помочь мне вас уничтожить? — Я не знала, злобно ли смеяться или насторожиться еще больше.
— Почему бы и нет? — Граф направился к лестнице, ведущей вниз. — Если эти мысли повысят вам настроение, то я готов помочь.
— Знаете, а я ведь могу и воплотить в жизньэти самые мысли, — настороженно заметила я.
— Не жду, что вы будете сидеть сложа руки, госпожа Сильва.
«Сумасшедший», — пронеслось в моих мыслях.
На каменной поверхности ступеней блестели капли влаги, и я всерьез опасалась поскользнуться, но от протянутой руки графа отказалась.
Все дальше вниз, в глубокую тьму под аккомпанемент льющейся воды. Может ли быть, что хозяин особняка ведет меня в то место, где сможет окончательно избавиться от меня? Подземная тюрьма под домом, пыточная, скрытая под толщей земли пропасть, ведущая в Ад…
— Та девушка тоже не сидела сложа руки? — Я прожигала взглядом спину графа. — Ее ведь нет в особняке? Где она? Та девушка с картины? А.Ш.?
Тэмьен Бланчефлеер замер, но ко мне не обернулся.
— Антин Шекли, — услышала я его тихие слова.
Имя Печальной Принцессы?
— Антин Шекли, — повторила я, чтобы точно убедиться, что ответ графа не был плодом моего воображения. — Кто она? Моя предшественница? И тоже пленница? Значит ли это, что половой признак не является критерием вашей странной выборки? Крадете и юношей, и девушек?
— Вы всегда делаете столь поспешные выводы?
Теперь голос графа показался мне напряженным. И правда, он почти звенел, как сталь.
— Это не выводы. — Я спустилась еще на одну ступень. — А наводящие вопросы. Всего лишь средство, с помощью которого я смогу сделать истинно правильный вывод.
Граф слегка повернул голову в мою сторону.
— Делитесь со мной сведениями о порядке вашего мышления?
— Почему бы и нет. — Я преодолела еще одну ступень и теперь при желании могла столкнуть графа в темную пропасть каменного «цилиндра». — Вы сами сказали, что сейчас нам нет смысла противостоять друг другу. А всякое притворство приведет лишь к потере времени.
— Ваши слова должны бы сердить меня, госпожа Сильва. Но, к моему удивлению, мне весьма приятно общаться с вами.
— А мне с вами нет. Где Антин Шекли?
— Ее больше нет в живых.
— Святая Вода! Что вы с ней сделали?!
— Ничего. И в этом моя ошибка.
— Хватит бросаться бессмысленными фразами! Кто она?!
— Мы дружили с самого детства. — Тэмьен Бланчефлеер снова начал спускаться, оставив ошарашенную меня позади. — Росли вместе. Учились вместе. А потом ее жизнь унесла болезнь.
Если он не лжет, то должна ли я попросить прощения за то, что затронула щекотливую тему?
— Я…
— Вы хотите извиниться. Не нужно. Мне достаточно вашего неравнодушия.
— Ее больше нет… Природа всегда берет свое, — пробормотала я. Понятия не имею, почему я вдруг процитировала слова с той картины.
— Это ее излюбленная фраза. — Странно, но интонации графа были какими-то неэмоциональными, будто он сообщал общеизвестные и посему не нуждающиеся в озвучивании факты. — Антин верила в чудеса, в предначертание, в предназначение. Я тоже когда-то в это верил. Но затем потерял веру. Все закономерно. Если ты отравлен, и у тебя нет противоядия, ты умрешь. В этом закономерность. Чудес не существует. Даже в магии есть своя закономерность. Наверное, я потерял свою веру после смерти Антин.
— На картине у нее был не слишком здоровый вид. — Я сглотнула, не понимая, зачем поддерживаю этот разговор. — Синяки под глазами. Бледность. Истощенность.
— Антин была сторонницей правдивости. Ей уже исполнилось пятнадцать, когда художник рисовал эту картину. Он был весьма искусен, поэтому придать ее болезненному лицу прежнее очарование на картине для него не составило труда. Однако Антин попросила все исправить и изобразить ее такой, какая она есть. «Я не такая, как девушка на картине, — говорила она мне. — Если приукрасите мой образ, то с течением времени ты забудешь, какой я была на самом деле и можешь не узнать меня, когда мы встретимся в загробном мире». А через полтора месяца она умерла. И была не похожа даже на тот образ, который просила изобразить. Однако она была не права. Я не забыл. Не забыл ее лицо перед самой смертью. Оно в моей памяти. Навечно.
Мне было жаль Печальную Принцессу, но рассказ о ней ничуть не прояснил ситуацию. Ни с Эстером, ни со мной эта девушка никак не была связана.
Если, конечно, все это правда. Может, мне воспользоваться Вторжением и прочитать мысли графа?
Рискованно. Он может решить, что я ведьма. И что тогда?
Нет, я должна быть спокойна и рассудительна. Должна слушать, подмечать, запоминать.
Мы добрались до самого дна. Здесь было прохладно, а трещины в камнях наполняла вода. Водопад, льющийся из последней чаши, оканчивал свой путь в идеально круглом водоеме, вокруг которого были выложены большие камни. От водоема по полу паутиной расходились покрытые плесенью трубы. Они вгрызались в стены и уходили вверх, то прячась в каменных глубинах, то показывая темные бока.
Граф подошел к стрельчатой арке в стене и отпер дверь. Она пряталась в тенях, поэтому сквозь шум падающей воды я услышала лишь