решительно смотрела на грядущую дорогу. Выживших бандитских скакунов отловили и оседлали под себя. А вот раненого Атея решили оставить жрецам.
Лучника положили в жилище жрецов на подстилку из сена. Жрец Бова сидел рядом на полу, облокотившись на очаг в центре комнаты. Предводитель Наимир сидел за столом. Ломпатри, отдав распоряжения своим людям, наведался к жрецам, чтобы уладить дело с раненым. При рыцаре были Воська, Навой и Закич. Коневод сразу же подошёл к Атею и ещё раз взглянул на его рану. Выглядело ужасающе, но Закич видал и хуже.
– Уважаемые жрецы, прошу вас присмотреть за нашим другом, – вежливо попросил Ломпатри.
– Я пойду с вами! – крикнул было Атей, но Закич быстро присмирил паренька; сейчас не время для молодецкой бравады – у рыцаря и без этого много хлопот.
– Господин рыцарь, мы не лекари и не сможем врачевать твоего человека так, как подобает, – ответил Наимир.
– Я не прошу вас врачевать, я прошу проследить, чтобы он снова встал на ноги. Мой лекарь говорит, что всё не так страшно. Парень быстро поправится.
– Нас часто посещают разбойники, и мы не можем гарантировать безопасность твоего человека, – возразил Наимир.
– Когда я вернусь, я хочу, чтобы Пострел был жив, – со всей серьёзностью, произнёс Ломпатри.
– Зима на носу! – посетовал Наимир. – А припасов мало. Когда вы ещё вернётесь! Да и вернётесь ли?
– Всемогущие! – воскликнул вдруг Закич и отстегнул от своего пояса мешочек для монет. Коневод выскреб оттуда всё, что было, и шлёпнул монетами об стол перед носом Наимира. Жрец аж вздрогнул от резкого звука. На столе лежали три серебряника – последние сбережения Ломпатри, которые тот заплатил Закичу ещё в Степках. Отдавая деньги, Закич посмотрел на своего господина так, будто бы искал его поддержки. Сам владыка провинции Айну заметил это и ответил Закичу одобрительным кивком. Навой в свою очередь поставил на стол увесистую мошну с монетами: всё это добро он собрал с поверженных разбойников.
– Я не могу гарантировать его безопасность, – сказал жрец Наимир, пряча деньги себе за пазуху.
Ломпатри подошёл ближе и, облокотившись на стол, посмотрел Наимиру прямо в глаза:
– А я не могу гарантировать, что буду в хорошем настроении, когда вернусь, – сказал рыцарь и направился к выходу.
– Чтобы вернуться, вам нужно чудо, – крикнул ему вдогонку жрец Наимир. – Одним сказочным существом, которое не умеет говорить, здесь не отделаться. Как же вы собираетесь это провернуть?
В дверях Ломпатри столкнулся с Молнезаром. В руках у того курлыкал почтовый голубь.
– Сейчас вы напишите четыре слова, уважаемый жрец, – сказал Ломпатри и подошёл к Наимиру, положив руки ему на плечи и усадив за стол. Он пододвинул к рукам Наимира черепок с чернилами, перо для письма и туесок, где хранились маленькие свёртки тонкой бересты, на которой писали сообщения.
По взгляду рыцаря жрец понял, что спорить бесполезно. Он взял перо, обтёр пальцами острый конец и обмакнул его в черепок. Затем он развернул берестяной свёрточек и приготовился писать.
– Гвадемальд идёт, – продиктовал Ломпатри. – Тьма их.
Затем он внимательно проследил за тем, как Наимир выводит каждую букву. Убедившись в том, что сообщение написано верно, Ломпатри подозвал Молнезара. Тот подал жрецу птицу. Наимир ловко прикрепил свёрточек к ножке голубя.
Уже на крыльце, когда птицу выпустили в направлении форта «Врата», на перевале Синий Вереск, Наимир сказал:
– Господин рыцарь, вы играете с очень могущественным человеком.
– Значит, вы не верите в то, что в форте засело некое сказочное существо, вроде колдуна? – спросил Ломпатри.
– Я верю в то, что этот некто переиграл господина Гвадемальда. А может быть, и не переиграл. Форты просто так ещё никто не сдавал, а вот тайных союзов за историю Троецарствия случалось много.
Ломпатри улыбнулся.
– Служили бы вы в вирфалийском ополчении, уважаемый жрец, – сказал рыцарь, – не было бы вам цены!
– Благодарю за столь высокую оценку моих скромных возможностей, – ответил жрец, явно польщённый словами рыцаря.
– Если бы все полководцы Вирфалии обладали таким прозорливым умом, в прошлой войне я бы взял вашу столицу за месяц, – добавил Ломпатри столь мрачно, что жрец слегка побледнел.
Ещё через полчаса отряд сидел верхом на новых конях. Путешественники покидали злосчастные руины. Только Грифа, конь рыцаря Вандегрифа стоял у входа в развалины храма без своего хозяина.
– Солдат, – окликнул Навоя Ломпатри, – прикажи молодым лезть на голубятню и всё там запалить. Почта в Дербенах закрывается. Мы с Вандегрифом вперёд – выбирать дорогу. Ты пойдёшь с нами. Остальные иноходью следом.
В храм отправились Молнезар и Еленя. Когда они дошли до входа, из развалин появился Вандегриф и жрец Печек, который всё ещё беспрестанно хлюпал носом. Оседлав коня, Вандегриф поспешил к Ломпатри и Наимиру.
– Представляете себе, господин Вандегриф, – начал Ломпатри, – этот Наимир осмелился предположить тайный союз господина Гвадемальда с нашим Великим Господином из форта.
– Я всегда уважительно относился к представителям касты, – со вздохом ответил Вандегриф.
– Я говорю вам это не для того, чтобы указать на ошибочность ваших суждений. Поверьте, мне самому тяжело вести пересуды.
Вандегриф не понял, к чему Ломпатри затеял этот разговор, но выяснять не стал, уповая, по привычке, на непостижимую мудрость своего спутника.
– Харшаламера, – произнёс Вандегриф, проговаривая каждый звук.
– Подземные твари! Что вы несёте, господин? – спросил его Ломпатри.
– Надпись под каменным изваянием, – пояснил черноволосый рыцарь. – Странное слово.
– Это вам сопливый жрец Печек сказал? – спросил Ломпатри. – Никчёмный из него толмач! Больше слушайте этого пройдоху!
– И то верно! – согласился Вандегриф и помчал следом.
Молнезар и Еленя взобрались на башню храма, где стояли клетки с почтовыми голубями. Пока Молнезар устраивал поджог, Еленя, придерживая свою соломенную шляпу, окинул взглядом равнину: туман растаял, а низкие облака разорвал холодный ветер, спустившийся с северных гор. Вдали, на фоне синего неба молодой человек различил массивный, сизый силуэт – Дербенский Скол. Эта глыба лежала среди далёких лесов и холмов, словно огромный валун, упавший с неба, далёкий и чуждый этой земле. На коричневом ковре равнин Еленя заметил трёх всадников: это рыцари и Навой спешили разведать безопасный путь на север к горному форту «Врата». За ними иноходью шли остальные путники. Внизу, прямо под храмом догорал погребальный костёр. Тонким смрадным змеем тянулся к небесам дым. Рядом чернели две свежие могилы, а вокруг, обвитые кустарником, белели шесть прямоугольных каменных плит, вросших в землю. Сверху Еленя ясно увидел контур разрушенных стен.
– Похоже на дом, с гигантскими каменными кроватями, – сказал Еленя. – Как думаешь, великаны ещё существуют?
– Давай-ка, пособи, Еленя, – буркнул Молнезар, усердно ломая хворостины, и подкладывая их под деревянные клетки птиц.