и Людовиком Тарентским. Хайме уже был королем, а значит, равным по рангу своей жене. Более того, он привносил в брак свое собственное королевство (пусть пока еще занятое врагом), которое он был твердо намерен себе вернуть, чтобы не чувствовать себя нахлебником. В двадцать семь лет Хайме мог возглавить ее армию и был не настолько молод, чтобы к нему не прислушивались, и не слишком стар, чтобы воевать самому. Он мог бы держать в узде ее зятя и его брата и обеспечить безопасность границ. Он не был ее кровным родственником, но союз с Майоркой полностью соответствовал традициям Анжуйской династии, заложенным ее дедом, и придавал ее правлению историческую легитимность. Если Хайме отвоюет свое королевство с ее помощью, на что она явно рассчитывала, он станет идеальным союзником, чтобы защитить ее владения на Сицилии и оградить Неаполь от захватнических устремлений Арагонской короны. Никколо Аччаюоли, который вряд ли был политическим неофитом и был заинтересован в сохранении неаполитанской власти на Сицилии, также одобрил этот выбор.
У короля Майорки тоже были все основания согласиться на этот союз. Проведя большую часть своей юности в безнадежном плену, он вдруг оказался свободным и женихом женщины, которую желали все монархи Европы за ее большое и стратегически важно расположенное королевство, и которая могла дать ему возможность отомстить своим врагам.
Иоанна добилась своего. Урбан благосклонно отнесся к ее желанию и одобрил брак буллой от 8 февраля 1363 года. 16 мая жених и его приближенные прибыли в гавань в сопровождении флотилии из семи кораблей. Начался обычный период ликования, включавший пиры, процессии и другие общественные празднества, а затем, во время торжественной церемонии в Кастель-Нуово, Иоанна вышла замуж за своего третьего по счету супруга, Хайме IV, короля Майорки.
Глава XV.
В поисках наследника
Четырнадцать лет в темной, тесной тюремной камере не способствуют к появлению самых здоровых или хорошо приспособленных к жизни брачных партнеров.
Неаполь все еще переживал последствия чумы, когда в мае туда прибыл Хайме Майоркский. Ослабленный физически после долгого заключения, король столкнулся с гнетущей жарой итальянского южного лета. О том, что здоровье Хайме оставляло желать лучшего, должно быть, хорошо знали в королевстве, и до того, как жених и невеста успели познакомиться, Роберт Тарентский затеял новый мятеж. В середине июня император Константинополя, при поддержке своего брата Филиппа, захватил один замок, используя в качестве предлога спор о собственности, которая, как утверждала Мария, все еще причиталась ей в качестве приданого.
В принципе задача по усмирению Роберта и Филиппа должна была бы лечь бы на плечи нового мужа Иоанны, но Хайме был слишком болен, чтобы возглавить армию. "Сир король страдает от терциевой лихорадки. Врачи увеличили количество предписаний, учитывая эпидемию, которая уже привела к смерти многих людей"[265], — сообщал Урбану архиепископ Неаполитанский в письме от 1 июля 1363 года. К 5 июля состояние Хайме стало улучшаться. "Но я сомневаюсь, что он поправится, потому что его здоровье весьма неважное. Он спал с королевой, несмотря на то, что принимал лекарства от болезни, так что этот третий приступ лихорадки истощил его, в результате чего 2 июля у него случился четвертый приступ"[266], — сообщал архиепископ Папе в очередном письме.
К счастью, примерно в это же время, Роберт Тарентский также серьезно заболел, и Иоанна смогла разрешить кризис, передав Марии три города и замок, тем самым удовлетворив Филиппа, и политически отколов его от его больного брата. Хотя угроза войны была устранена, константинопольский император продолжал вмешиваться в управление государством. "Он уже четыре раза выступал на заседания Совета, — писал архиепископ Неаполя епископу Авиньона 3 сентября, — особенно когда встал вопрос об отмене пожалований, неразумно сделанных королевой, ибо она очень бедна и не имеет средств, чтобы выплатить долг [Церкви]. [Роберт] осложняет все настолько, что дела остаются почти безнадежными, и все люди считают, что если бы советы графа Нолы [другого советника Иоанны] были соблюдены в сборе и сбережении средств и в некоторых других вопросах, денег у королевы было бы гораздо больше"[267].
Плохое здоровье Хайме Майоркского было лишь одной из составляющих гораздо более серьезной проблемы, с которой столкнулась Иоанна. С самого начала их супружества королева обнаружила, что ее новый муж психически неуравновешен и склонен к приступам агрессии. Хотя Хайме подписал брачный контракт, в котором специально отказался от посягательств на власть своей жены или вмешательства в ее управление страной, уже через несколько дней после прибытия в Неаполь он начал требовать, чтобы ему уступили управление королевством. Когда Иоанна отказала, он впал в ярость, невразумительно разглагольствуя и угрожая как своей жене, так и всему королевству. "Королева, хотя и была поражена его поведением, не набралась смелости открыть это другим и рассказала только мне с большой неохотой. Она боится своего мужа-короля и страшится его как дьявола, поскольку не только длительное заключение повлияло на здравость его рассудка, но и потому, что он, по словам врачей, эксцентричен по натуре и походит на сумасшедшего, о чем свидетельствуют его слова и поступки, но было бы гораздо хуже, если бы он злоупотреблял вином… В частности, нам не удалось, учитывая его недуг, убедить его спать в отдельной от королевы постели, и несмотря на сильные приступы лихорадки, обильное потоотделение, клизмы и другие неудобства, он отказался это сделать"[268], — доносил позже архиепископ Папе.
Иоанна скрывала эти приступы агрессии и пыталась быть терпеливой, но Хайме упорствовал, дойдя до сговора со своим зятем, Джованни II Палеологом, маркизом Монферратским, чтобы призвать Белую компанию Джона Хоквуда в Неаполь для поддержки восстания против королевы. Белая компания прибыла в Тоскану в июле и была нанята пизанцами на шесть месяцев за 150.000 флоринов для войны против Флоренции, своего извечного противника. К сентябрю Хоквуд одержал значительную победу в сражении при Инчизе, взяв в плен многих флорентийских дворян. Угроза вторжения этой компании, состоявшей, по данным Маттео Виллани, из 3.500 хорошо вооруженных всадников и 2.000 пехотинцев, постоянно висела над Неаполитанским королевством, особенно когда выяснилось, что наемники в декабре уже проникли на север страны и от дальнейшего продвижения на юг их удержал только сильный снегопад. "Королева уже давно подозревает, что ее муж ответственен за набеги вольных компаний, и по этой причине сегодня между ними происходит скандальный разлад"[269], — писал архиепископ Неаполя епископу Авиньона 18 января 1364 года.
Иоанна как можно дольше пыталась скрыть психически нестабильное состояние мужа от всех, кроме самых близких советников, но тайна все равно открылась, 4 января 1364 года, когда Хайме устроил публичную сцену с насилием, вызвавшую большой скандал при дворе и во всей столице. Вынужденная признать, что ее третий брак стал катастрофой, королева обратилась с длинным письмом к Папе, которое раскрывает всю глубину ее отчаяния. "Святейший отец, важность этого вопроса вынуждает меня с величайшей тревогой открыть Вам то, что я хотела бы, чтобы