class="p1">— Хорошо, так хорошо, — Виктор протянул руку Аристократу, — жду своего подмастерья через неделю. Если ты припас для него что-то интересное, самое время это показать.
Аристократ ответил на рукопожатие и сказал:
— Твой парень итак знает больше чем нужно, даже отпускать его не хочется.
Рукопожатие было долгим, а слова настолько холодными, отчего терялись смысл и очарование беседы.
— Может, дашь кого-нибудь из своих? У тебя-то хоть один блудный должен быть.
— Интересно, конечно. Но у нас у самих работы через край. Людей не хватает свои дыры закрывать, поэтому на сторону никого не хочу отпускать.
— Понимаю, понимаю. Я полагаю, что мы уже закончили? Пришёл Борис, сам понимаешь, не вежливо заставлять его ждать.
— Верно, пора уже, — Аристократ прошёл мимо Бориса, мигом развернулся и положил ему ладонь на плечо. — Проводи меня до машины. Я припарковал её во дворах.
Борис, не колеблясь ни секунды и не глядя на Виктора, согласился.
На улице редкие прохожие спешили домой, а многочисленные машины шелестели резиной по мокрому асфальту. Воздух был мягок и холоден, отчего не менее приятен. Аристократ и Борис не сказали друг другу ни слова, пока не отошли от тату-салона.
— Что хотел рассказать Виктору?
— О том, что ничего примечательного в магазине не произошло. Вчера пришли люди, с которых не удалось собрать безин, мне нужен был совет.
Аристократ остановил его, положив руку на плечо.
— Борис, ты работаешь в моём магазине. Ты должен обращаться за помощью ко мне.
— Хорошо. Как мне добывать безин, если в человеке нет необходимых эмоций и чувств?
К ним навстречу ехал велосипедист, места для проезда не было, только если съехать на дорогу. Он двигался прямо на Аристократа в надежде, что тот уступит, но коммерсант лишь расправил плечи и задрал нос. Борису пришлось сойти на проезжую часть, чтобы велосипедист проехал, активно вращая педали.
— Если нужных эмоций и чувств нет, тогда ты должен их создать. Ты же почувствовал его гнев, верно?
— Да, почувствовал. В принципе, мне понятно, о чём вы.
— Запомни, нужно действовать изобретательно. Я не навредил человеку, правило не нарушено. Вот ты заметил, что наши сородичи ради увеличения дохода боятся даже на такую хитрость пойти. Из-за первого правила они на колени перед людьми падают, лишь бы остались довольны от корки до корки. Понимаешь?
— Да, ведь наша задача собирать безин. Но вот ещё остаётся третье правило. Думаю, я легко его обойду.
— Молодец, — Аристократ протянул ему руку, а юноша ответил на рукопожатие и почувствовал купюру сложенную пополам, — Сходи сегодня к людям на территорию хинтов, потренируйся.
— Спасибо, будет исполнено, — ответил Борис, засовывая купюры в задний карман.
Они завернули в светлый двор, в котором стояло много машин, но совершенно не было людей.
— Безин не собирай, только вызови те эмоции, что тебе нужны. Вон туда, — Аристократ показал на спортивную иномарку в дальнем и тёмном углу.
Машина была чёрным пятном, которое сливалось с этой частью двора. Борис внимательно всматривался, но не мог понять, какой она марки. Аристократ завёл двигатель с помощью брелка, потом подошёл ближе к юноше и сказал:
— Куда сейчас пойдёшь?
— К Виктору. Я уже ему показался, не вернусь, он будет волноваться.
— Что у него спросишь?
— То же самое. Может, он что интересное посоветует.
— После этого пойди и потренируйся.
Аристократ сел в машину и довольно быстро покинул двор. Когда машина скрылась из виду, Борис услышал рёв мотора и скрип резины.
Он вернулся в тату-салон. Виктор, откинувшись на спинку дивана и заложив ногу на ногу, смотрел на входную дверь.
— Как всё прошло?
— Я же под защитой Аристократа, ничего плохого со мной не может произойти.
— Суть моего вопроса в другом.
— Тогда спросите прямо.
— О чём ты хотел со мной поговорить?
— Вчера я столкнулся с проблемой, не мог собрать с посетителей безин. Люди приходили добрые и вежливые, совсем не наши клиенты.
— А что конкретно ты искал в них?
— Гнев, злобу, ненависть…
— По правилам мы не вредим людям, но не стоит этим ограничиваться. Прости, что перебил. Нужно видеть в них таких же живых существ, как ты и я. В них же есть чувства, которые могут разжечь огонь. Любовь может?
— Но разве она не сдерживает?
— Ищи любовь жгучую, всепоглощающую, что идёт от чистого сердца. Её испытывает мать, что зацеловывает своего ребёнка, знаешь, так, что закапывается в его щёку. Тебе нужно искать такие чувства.
Борис почесал затылок.
— За мой скромный опыт, не припоминаю, чтобы хоть раз мне попался человек, в котором я бы почувствовал любовь.
— Элементарную вещь скажу, но люди не держат любовь на поверхности. Любовь не для всех.
Борис рассмеялся и старался не фальшивить, но ему показалось, что он не попадает в настоящий смех и сквозь затухающий хохот ответил:
— А ненависть для всех?
Виктор посмотрел в сторону и еле заметно кивнул.
— Я же могу любить всех. Ненависти для них у меня ни капли нет, — сказал Борис.
— Ты прав, ни капли. Вместо неё в тебе плещется недоверие, а любовь внутри тебя, глубоко внутри.
— Год уже прошёл, я другой человек.
— Унт, Борис, унт.
Чёрная сфера заволокла всё вокруг, она скрыла стойку ресепшена и входную дверь. Верхушка была совсем близко, руку протяни и коснешься. Борис выдохнул от облегчения и размял щёки ладонями.
— А теперь по делу, тебе есть, что сказать мне?
— Я знаю, у кого ещё есть иммунитет, это Семён, бывший хозяин магазина. Он хранит в своём теле большое количество безина и держит свои эмоции под контролем — это и есть ключ. Получается, нам с вами порабощение разума не грозит.
Виктор слушал своего подмастерья, потирая подбородок, и когда тот закончил, ещё несколько минут молчал. В его мыслях вырисовывались планы по свержению Аристократа, действовать нужно было быстро, раз на их стороне такое преимущество. Борис в этот момент терпеливо ждал ответа.
— Борис, то, что я дальше тебе скажу важно исполнить. Это единственный путь, путь к успеху. Ещё раз повторю, другого выхода нет. Нужно сказать Аристократу, что ты не подвержен гипнозу, но причину назвать ложную, а именно, что для иммунитета нужно чувство нонконформизма и независимости. Он тебе точно поверит, ведь в тебе есть то искреннее желание не подчиняться, а в Семёне такое чувство само собой разумеющееся.
— Постойте, я должен и его раскрыть?
— Должен, иначе ничего не получится.
— По вашему плану, что с ним должен сделать Аристократ, чтобы для нас всё прошло гладко?
— Семёна в живых он не оставит, это точно. Его жизнь и так принадлежит Аристократу, он