на меня внимание перестали обращать сразу и спать. И дилижанс тут как тут…
Не напрягайте меня сегодня, ну пожалуйста…
Сон после яви чем-то похожей на сон
Брр… Странное ощущение просыпаться во сне. Дилижанс. Какой дилижанс? Слово-то какое непривычное и странное. Во сне я ехал в дилижансе и наяву я ехал…
Проснувшись, я огляделся, наша повозка, поскрипывая катила в сторону от Великого Города. Внутри вповалку спал Пьетро. Очевидно, Франциско и Гарольд управляли лошадьми. Я сладко потянулся и сел. Да я прекрасно выспался, вот это да. Мелочь, но приятно. Осторожно я высунулся наружу и осмотрел окрестности.
Жара, каменистая дорога, на которой наша повозка подпрыгивает и стонет, впрочем, все как обычно. Германец и итальянец мирно покачивались в такт движения повозки. Потомки Римской империи, однако. Забавно, германский император зовет себя императором Римской империи, но Римом не владеет. Король Ги кличется Императором Иерусалимским, а Иерусалим в руках Саладина.
– Эй! – позвал я. Оба тут же обернулись. Немец улыбнулся, Франциско по-обыкновению не выразил никаких эмоций.
– Как?
– Тихо, – откликнулся Гарольд. Он был счастлив, вчера мы откопали его двуручник и теперь меч, замотанный в тряпье, ждал своего часа под днищем повозки.
– Слишком просто все прошло, – пробурчал Франциско, – он пристально вглядывался в горизонт, но вокруг не было ничего примечательного кроме унылого пейзажа.
Я перебрался к ним, превозмогая боль, и снова сладко потянулся, хрустнув костями.
– Если не будет ничего непредвиденного, к вечеру свернем в пустыню.
Я кивнул. Просто. Это с какой стороны посмотреть. Вчера я потерял много крови. Когда я выполз из часовни, то просто свалился на землю рядом с трупом ассасина, того, со сломанным луком, и просто потерял сознание. Помню, что труп валялся прямо напротив входа и злобно скалился в небеса.
Все, потом меня куда-то несли, Гарольд что-то бубнил на ухо, я то приходил в себя, то проваливался куда-то. Пришел в себя я на постоялом дворе, недалеко от западных ворот. Гарольд сказал, что я бледен подобно мертвецу. Я и чувствовал себя мертвецом, потом появился Франциско и сказал, что видел еще два трупа, один был с удавкой, другой с отравленным кинжалом. Видимо вчера была ночь падающих ассасинов. У обоих были сломаны шеи. Я вздрогнул, когда вспомнил кинжал на столе у ангелов и подумал, чтобы было со мной, если б я выбрал именно его.
Франциско напоил и накормил меня, я почувствовал себя лучше и снова уснул. Часы все время были со мной. Спал я урывками, мне все чудилось, что кто-то отбирает их у меня. Сначала турки, потом какие-то всадники в высоких меховых шапках, потом желтолицые воины в пластинчатых доспехах с изображением драконов, с узкими, словно прищуренными глазами. Они измотали меня совсем. Потом пришла Руфия. Я сказал ей, что если снова усну, то больше не смогу защищать Реликвию. Когда я сообщил об этом, она засмеялась и сказала, что теперь это уже не важно, и белый рыцарь может отдыхать, а черный рыцарь обо всем позаботится. Мне показалось, что она была счастлива. Руфия… видели бы вы ее лицо в тот момент, когда я передал ей часы… Я не видел, оно было скрыто платком, но глаза…
Хлебнув из фляги, любезно предоставленной германцем, я почти не скривился, кисловатый отвар прекрасно утолял жажду, но вкусовые его свойства оставляли желать лучшего. Лопатка болела нестерпимо, повязка пропиталась кровью, а рука не слушалась меня совершенно.
– Кстати, за нами едут, – сообщил старший из Эсперо, – но пока не суются. Держатся на расстоянии. Как ты?
– Бывало лучше…
– Хм…
Приглядевшись, увидел легкое облако пыли на границе видимости.
– И кто это на сей раз? – поинтересовался Гарольд. – Опять ассасины?
– Может так, а может, и нет… – резонно отметил францисканец, – думаю главные встречи у нас впереди.
– Главное, чтобы Руфия добралась.
– Думаю, упустив Реликвию, они будут досматривать все, что выехало сегодня из Города. Особенно через западные ворота.
– И даже девушек для египетской знати…
– Кто знает, там не дураки командуют. Правда наша красавица имеет серьезную поддержку в окружении султана, но кто знает.
Гарольд зевнул.
– Я бы предпочел добрую драку.
– Посмотрим…
– Посмотрим. На все воля Божья.
– Объясни, с кем мы вообще сражаемся? Эти ассасины кто они?
– Секта. У них что-то вроде Ордена. Занимаются в основном убийствами. Берут заказы у богатых людей…
– Короче как мы…
– Ну да… – на хмуром лице монаха скользнуло легкое подобие улыбки.
– А султан?
– А что султан? Он сам по себе, они сами по себе. Официально они ни во что не вмешиваются. Сидят себе в горах.
– Ясно…
Так и ехали. Медленно и большей частью печально.
– Скажи Франциско, а вот другие Реликвии, что слышал ты о них, допустим, Плащаница, она существует?
– Говорят, да… в Лире ее даже выставляли на всеобщее обозрение многие, в том числе и лиц приближенных к Папскому престолу, убедились в том, что Реликвия подлинная. в Турине в Соборе Иоанна Крестителя тоже выставляли разные интересные вещи..
– А правда, что на ткани угадывался лик человека?
– Более того, я слыхал, что остались даже следы от монет, коими прикрывались глаза усопшего. На самой же Реликвии ясно прослеживались контуры человеческого тела.
– Как может быть такое? – удивился Гарольд.
– Сие неведомо… Они отвернули. Слава Богу!
– Как ты видишь их?
– Поживешь с мое, научишься. Странно все это, очень странно…
– Надо было изображать циркачей, или артистов.
Гарольд фыркнул, а зря он вполне мог бы сойти за силача. Франциско выразил мысль, что когда-нибудь циркачи станут управлять нами. И профессия эта станет настолько почетна, что под музыку цирковых дудок запляшут короли и султаны. Я промолчал, но в который раз восхитился оригинальностью мышления нашего брата во Христе. А вот Гарольд сцепился с ним не на шутку. Даже пару раз сжал свои огромные кулачищи, в ответ на то, что оппонент заметил, что Гарольд был бы в этом искаженном мире – королем королей.
Гигант обиделся не на шутку, но сдержал себя и прекратил общаться с нашим философом.
Мрачность монаха куда-то испарилась. Эсперо даже уселся на крыше фургона и стал насвистывать легкомысленный мотив, напоминающий тарантеллу.
А я, наблюдая однообразный и уже довольно примелькавшийся пейзаж, задумался о том, что предстоит сделать нашей команде в ближайшем будущем.
По большому счету можно было расслабиться, свою часть контракта я выполнил, теперь только бы добраться до уже упоминавшегося выше Баит-Итаба, где ожидала меня награда. А потом… У меня были планы, и тех денег, что обещаны были мне должно было хватить на то чтобы завязать с опасным ремеслом. Правда, я не был уверен, что готов бросить свою теперешнюю жизнь и осесть где-нибудь в ожидании старости.
Да бред это все. Нет, не бред. Была у меня мечта. Старина Гэлуэй, был бы впечатлен, если бы однажды я вернулся в золоченой карете под видом богатого негоцианта. Он любил меня, как сына, но свято