так уж страшно, — улавливаю отдельные слова в ее сумбурной сбивчивой речи. — У него… на шее ее вещь. Это он, он!
Клим подсвечивает ноги девчонки фонарем от телефона, и от того, что я вижу, сердце к херам разрывается.
Гнида!
— Урою его! Урою!
Встаю. Порываюсь сразу найти эту тварь, но Данила меня тормозит.
— На, езжайте в больницу, — отдает брелок от машины и отрезвляюще хлопает по плечу. — Паровоз… Потом. Все потом. Обещаю.
Пересекаемся взглядами. У меня от гнева аж глаз дергаться начинает. Всего колошматит от ярости.
— Мы дальше сами. Слышишь? А ты с Саней будь. Понял?
— Погнали, парни! — заряжая ствол, зовет их Дымницкий.
Смотрю им вслед. Они пробираются дальше в лес, а я, сделав глубокий вдох, предпринимаю попытку успокоиться. Снимаю с себя куртку, накидываю на озябшую Сашку, и, подхватив ее на руки, пробираюсь назад к дороге. Хотя кровь кипит, и я пиздец как хотел бы самолично и прямо сейчас разъебать этого гандона!
Саня молчит, пока движемся. Только жмется ближе, крепко обнимает за шею и передает дрожь своего тела мне. Замерзла, явно напугана, но не плачет и не истерит. Как обычно, молодцом держится.
— Мой телефон… там, — произносит тихо, когда сажаю на пассажирское сиденье.
— Он у меня, — включаю свет в салоне, матерюсь, достаю аптечку и избавляюсь от многострадальных капроновых колготок, на которых итак живого места нет.
— Бля, да тут шить, по ходу, надо! — смываю грязь водой из бутылки. Заливаю спиртом и внимательно осматриваю довольно глубокую рану от ножа.
Кровоточит.
— Просто… м… замотай пока, — кривится, тяжело дыша. Зубы сжимает.
Ёб твою мать, и колени до мяса содраны! Даже представить не могу, что там в лесу между ними происходило!
Снимаю с себя футболку, с остервенением рву на тряпки. Опять опускаюсь вниз. Ищу в аптечке то, что мне нужно. Как могу обрабатываю рану и закрываю подложкой из бинта.
— Привстань немного, — бинтом из другой упаковки заматываю ногу по кругу в районе бедра, делаю сверху плотную повязку из своей футболки.
— Ну-ка погоди…
Вспоминаю, что в багажнике есть одеяло, забираю его оттуда и возвращаюсь к ней.
— Давай, так согреешься быстрее, — упаковываю ее в плед, захлопываю аптечку, закрываю дверь и занимаю водительское сиденье.
— Очень на меня злишься? — шелестит минут сорок спустя, первой нарушая почти тишину. «Почти» потому что дождь никак не уймется. Все также лубцует по стеклам и борется с дворниками. Но оно и к лучшему, шумит фоном, перекрывая обоюдное молчание.
— А сама как думаешь?! — переставляю печку на другой режим.
— Илья, он, наверное, ее убил… — выдает упавшим голосом.
— Ты с чего так решила?
— У него на шее вещь, принадлежавшая Якушевой.
— Как поняла? — ненадолго отрываю взгляд от дороги.
— Накануне… я посмотрела фотографии Марины в одной соцсети, а потом случайно увидела на нем ее подвеску и… сразу все поняла.
Что ж. Дочь мента. Этим все сказано.
— Не надо в больницу, ладно? — заряжает, когда ищу ближайшую, чтобы забить адрес в навигатор.
— Что значит не надо? Ты в своем уме?
— Это не артерия, иначе я бы еще там, в лесу, откинулась… Так что… переживать не о чем.
Так преспокойно об этом говорит, что хочется хорошенько ее встряхнуть!
«Переживать не о чем!»
Че несет!
— Слушай…
— Илья, пожалуйста! В больнице по-любому начнут задавать вопросы и вызовут кого-то из полиции. Ты же знаешь. А я не хочу палиться, отец с меня три шкуры спустит и посадит под замок! Он итак не в курсе, что я типа у подруги ночую, — сплошным сбивчивым монологом тараторит она.
«Посадит под замок»
«Типа у подруги ночую»
— И правильно сделает!
— Я тебя прошу! Ну пожалуйста! — кладет свою ладонь поверх моей. Той, что лежит на руле.
— Мне не нужны проблемы. Есть знакомый медик? — спрашивает с надеждой.
Цокаю языком, открывая список контактов. Нет, собственным врачом здесь, в Москве, мы обзавестись не успели, но один человек определенно должен помочь.
«Приехать ко мне можешь? Прямо сейчас. Ножевое», — скинув Сашкину руку, набираю текстовое сообщение и отправляю.
— Есть, да? Кто-то, кто сможет зашить?
— Тебе бы толкового мозгоправа, Харитонова! — откладывая телефон, отзываюсь рыком. — Дурь из башки выбить!
— Ой, и это говоришь мне ты? Сам-то чем последние пару лет занимаешься? — язвит приглушенно. — И вообще…
— Что в тачке произошло? — перебиваю, перестраиваясь в соседнюю полосу.
— Машину остановил. Полез ко мне целоваться.
— А ты?
— Сперва немного подыграла, а потом…
— Немного подыграла? — повторяю и поджимаю тапку. Раздирает нутро люто. Будто медведь когтями грудину потрошит.
— Ну да… Потом сопротивляться начала, когда руки стал распускать. Сказала, что… не готова… так быстро. Что он обещал только покатать меня и…
— И? — выдыхаю раскаленный воздух носом.
— Артюхов вдруг ударил меня головой о панель. Достал нож… К горлу приставил, — замолкает, и я впиваюсь пальцами в руль. До побелевших костяшек и ногтевых пластин. — Я быстро среагировала, между нами завязалась борьба. Дверь… м… дверь открыла, чтобы сбежать, а он… в ногу мне нож всадил.
— Ясно.
— Еще раз хотел им ударить, но я уже выбралась из машины. В лес… побежала. Спрятаться. Но не успела, — сглатывает и снова делает паузу.
— Дальше что было?
— Поймал, повалил на землю… Ну я со страху и выстрелила. Убила или нет не знаю.
— Неважно. Он в любом случае не жилец, — отсекаю ее сомнения.
Самолично гниду закопаю. В ту самую подмосковную землю.
— А Марина?
— Пацаны все выяснят.
На телефон приходит ответ от нужного абонента, и я прибавляю газу.
— Кто это?
Оставляю ее вопрос без ответа. И вообще больше с ней не разговариваю, потому что не в том сейчас состоянии. Сорвусь. Точно дров наломаю…
Топим по ночной Москве. Дороги почти пустые. У того дома, где мы с парнями снимаем квартиру, моими стараниями паркуемся уже минут через двадцать.
— Не надо, — Харитонова у подъезда упирается рогом и пытается подняться по ступенькам самостоятельно.
Смотрю на это, пару-тройку шагов спустя выдаю порцию отборного мата и, не обращая внимания на сопротивление, подхватываю ее на руки.
— Илья! — на одном из последующих лестничных пролетов нам навстречу вылетает растрепанная и взбудораженная Свечка. — Что… с тобой? — замечает Сашку, закутанную в одеяло, и разительно меняется в лице.
— Дверь открой, — командую, вкладывая ей в руки ключи от квартиры.
Глава 38. Соперницы
Саша
Выражение лица Свечкаревой не передать никакими словами. Моему появлению она удивлена настолько, что даже непроизвольно приоткрывает рот. Мем блин.
— Илья, я не поняла, ты попросил меня приехать ради нее? — наконец отмирает, когда Паровозов осторожно опускает меня на