путевкой на Кавказ.
Он, уж было наклонил голову, вслед за своими спутниками, но что-то его остановило. Шрам под левым глазом начал дергаться, и он слегка помассировал его, выходя на открытое пространство перед банями. Вытащив серебряный портсигар, он отер его рукавом костюма, полюбовался блеском металла, закурил. Со стороны казалось, что человек просто устроил себе перекур. На самом деле, глаза человека в сером костюме тщательно ощупывали каждый уголок, каждую тень, сказывалась многолетняя привычка доверять своим подозрениям, что не раз спасали ему жизнь. Но вокруг все было тихо, безлюдно и спокойно. Раздавив окурок ботинком, он повернулся, чтобы зайти внутрь, но не сделал этого, так как обратил внимание, что за сооружением, воздух был более разряженный и дрожал, поблескивая мельчайшими искорками. Это длилось лишь мгновение, но опытному чекисту этого было достаточно, чтобы изменить свои планы. Он почти бегом стал огибать комплекс, стараясь как можно меньше издавать шума.
Вот, здесь. Он прислонился к шершавой стене и осторожно выглянул из-за нее. Он завел руку за спину, чтобы его не заметили, и осторожно выглянул. Большой палец на правой руке начал свою привычную работу. Поочередно касаясь указательного, среднего, безымянного и мизинца, это успокаивало его и одновременно стимулировало мозг.
– Что здесь происходит? – он усиленно заморгал. Три полупрозрачные фигуры, обнявшись, стояли в каком-то мареве, но это длилось совсем недолго. В лазах, как будто прояснилось, и он уже четко видел двух женщин и мужчину. Холодная волна страха и одновременно предвкушения окатила его с ног до головы, когда он понял что произошло. Вот, зачем мы здесь, вот оно – странное и непонятное что происходит в этой крепости.
По анонимному доносу: «На Кавказе, в крепости Нарын Кала происходит расхищение социалистического имущества. Как-то – артефакты и сокровища скрытые в подземельях, утаиваются от молодого государства так называемыми «черными археологами» и попадают в частные руки и коллекции».
Был сформирован отряд из сотрудников НКВД и направлен в командировку, для выяснения обстоятельств.
Филипп Кузьмич, как только услышал слово «сокровища», потерял покой и сон. Он сам напросился в отряд, и вот, оно…
Конечно, он будет тайно следить за появившимися ниоткуда людьми, докладывать пока нечего, надо самому разобраться. С годами у него выработался «нюх» на золото, которое он искал у своего отца, но так и не нашел. Теперь это стало его наваждением, ему часто снился сон, как ударив молотом о стену, в открывшийся проем на него сыплются золотым дождем монетки, круглые, звонкие, он хватает их, рассовывая по карманам, и сердце заходится от счастья, но на этом сон всегда прерывался.
– Итак, что мы имеем? Женщина, по всей видимости, горянка, опустилась на колени, ее мутит. Вторая, славянка, красивая, голубоглазая, улыбчивая, гладит по спине первую, и что-то ей говорит, наверняка слова утешения. Эти две, для нас не препятствие. Мужчина. Монгол? Татарин? Это сейчас не важно. Высокий, телосложение атлетическое, взгляд властный, пронзительный, осматривает местность в свои маленькие узкие глазки. Ничего, одной пули будет достаточно.
Филипп Кузьмич, не рискнул выглянуть еще раз, но для него и этого было достаточно. Картину и персонажей он мгновенно сфотографировал в своем мозгу, и осторожно, на цыпочках двинулся обратно к входу в ханские бани, вытащил еще одну папироску, и застыл там, как сторожевой пес.
– Древняя постройка, – Оленька приложила руку к камню и начала отсчитывать столетия назад. Один, два, три, пять. Эпоха Александра Македонского.
Она увидела мужчину, что застыл сидя на камне, его голова опиралась на руку. Курчавые темные волосы, крупный нос, пухлые губы, глаза закрыты. Ниспадающий плащ слегка прикрывал, богато украшенные кожаные доспехи, мускулистые ноги до колен прикрывала юбочка из кожи. Это воин, привыкший к седлу. И в тоже время, спокойная, уверенная сосредоточенность властелина.
Горы, море, все это было очень похоже на эту местность, в которую они только что переместились.
Перед ним невдалеке шли строительные работы. Люди, легко поднимали огромные обтесанные камни и складывали из них стену, что извиваясь, уходила в море. Стоп, человек не может поднять такой огромный камень. Она сфокусировала взгляд на одном рабочем. Но… Это не человек! Это механическое приспособление похожее на паука, с четырьмя парами лапок. Вот оно подошло к каменной глыбе, по размеру и весу превосходящей его в тысячу раз. Четыре средние «лапки» непропорционально выдвинулись, ухватили камень, – она заметила, что передняя и задняя пары «лапок», слегка просели под тяжестью, – и стали быстро удлиняться вверх, чуть ли не на тридцатиметровую высоту. Там, на стене его уже поджидал другой «паучок», он принял материал, придвинул его к уже установленному ранее камню, и засуетился вокруг него. Было похоже на то, как, строитель обмазывает глиной свежую кладку.
Другие, механические рабочие пилили камень, – Оленька насчитала их двадцать, – превращая его в идеальные кубы. Работа продвигалась очень быстро, четкие и слаженные движения механизмов, которым не нужен перекур и надсмотрщик. Но руководитель все же был, и похоже он мысленно руководил своими молчаливыми рабами, тот мужчина, что сидел на камне…Неужели она увидела великого полководца, что подчинил себе Грецию, Палестину, Сирию? И чем же он занимается сейчас? Строит крепость, с помощью магических существ?
Ах, как жаль, что ее видения – только видения, вот бы подойти, поговорить, это же сам Александр Македонский!
Но, что это? Он очнулся, открыл какую-то коробку, или сундук, что лежит подле его ног, извлек предмет, и уставился на него. Оленька опять сфокусировалась, приближая картину, и, тут у нее побежали мурашки по всему телу. Это был мозг, похоже, человеческий, живой, дрожащий. Заключенный в прозрачный тетраэдр, он пульсировал, по нему пробегали небольшие сполохи-молнии.
Мужчина протянул руку в сторону строящейся стены, крутнулся, как метатель ядра на соревнованиях, и метнул его вперед.
Бросок был совершен с такой силой и скоростью, что она едва успела проследить за траекторией полета, «паучок» на стене ловко подхватил его, и тут же замуровал в стену.
Растерявшись, она досмотрела, как мозг исчезает в камне, перевела взгляд на мужчину, и тут, ей стало совсем плохо. Две карие, влажные миндалины-глаза смотрели, прямо на нее, и вдруг, один глаз озорно подмигнул.
– Ой! Оленька вскрикнула, отдернулась, от стены, словно от раскаленной печки.
– Что? Паук? Он тебя укусил? – Лиён схватил ее за руку, разглядывая ладонь, которая только что прикасалась к стене.
– Нет, нет, все в порядке, испугалась просто.
Подглядывать нехорошо, нехорошо подглядывать, – она трясла руками и головой, прогоняя наваждение, впервые ее видения установили с ней визуальный контакт. И, чтобы окончательно переключиться, обратилась к подруге: «Ну, что легче? Можешь идти?» – Бике кивнула головой, и они направились в ту сторону, где только что таился незамеченный соглядатай.
– Мы сейчас пойдем на главные ворота, и оттуда начнем поиски, –