…Пруссаки, как и предполагал Румянцев, от реки Реги пошли в сторону Одера и остановились, ожидая подкрепления, в местечке Наугард и ближайших деревнях. Но Румянцев строго приказал не давать неприятелю располагаться на кантонир-квартирах, а посему Берг действовал, строго выполняя приказ командующего.
О намерениях неприятеля никто не знал. Может быть, он ждал подкрепления из Саксонии и Силезии, но, узнав о расположении русского корпуса на кантонир-квартирах, снова вернется к Кольбергу и попытается прорваться? А может, завяжет битву с Румянцевым, попытавшись отвлечь его от крепости? Но вряд ли принц мог ждать подкрепления из Саксонии и Силезии, где успешно действует фельдмаршал Даун, втягивая главные силы Фридриха в тамошние операции. Значит, неприятель просто захотел отдохнуть и перегруппироваться перед началом решительных сражений…
Вот почему Румянцев отдал приказ преследовать пруссаков всеми легкими войсками и кавалерией, дабы не дать им отдохнуть и привести в порядок расстроенные многими тяготами полки и батальоны. 20 ноября три батальона пехоты и шесть эскадронов кавалерии неприятеля, преследуемые нашими войсками, попытались закрепиться в деревне Кильсау. Но полковник Зорич со своими эскадронами вместе с Тверским драгунским полком под командованием Александра Суворова атаковали пруссаков, вынудили их к отступлению. Неприятель не ожидал активных действий напавших и не оказал им должного отпора. Русские гусары и драгуны врубились в отступавшую пехоту и многих порубили, взяли в плен капитана и подпоручика, 69 рядовых, захватили одну пушку. Полностью уничтожить неприятеля не удалось, потому что оставшиеся в живых скрылись в дефиле, где их ожидало подкрепление.
На следующий день Румянцев получил донесение от генерала Берга, из которого следовало, что принц Вюртембергский, обеспокоенный настойчивостью русских гусар и драгун, с немалым конвоем рекогносцировал его позицию. Близко подойдя к казацким форпостам, заставил их отступить и продвинулся далеко вперед. Но казаки, получив подкрепление, сами перешли в атаку и прогнали принца к прусским укреплениям, взяв при этом в плен поручика, капрала и шесть гусар.
Захваченный в плен поручик Шлеме сообщил, что к принцу на днях прибыл курьер и привез новые указания короля… Оказывается, не зря принц выезжал на рекогносцировку: он уже обдумывает новые способы прорыва к Кольбергу. Ясно и то, что ему повелели дальше не отступать. А пока он разместил свои войска так, чтобы можно было немедленно собраться в единый кулак и двинуться на Румянцева, найдя самое слабое место в обороне русских. Пленный поручик также сообщил, что фельдмаршал Даун желаемого успеха в Саксонии не добился, с наступлением сурового времени отправился на зимние квартиры.
27 ноября Румянцев получил известие от полковника Горюшкина о том, что немалые силы неприятеля подошли к Трептову и остановились в миле от него. Румянцев отдал приказ генералу П.И. Олицу соблюдать всяческие предосторожности и постараться закрыть Неймернские ворота, через которые может проскочить хитроумный неприятель.
Вот радостное состояние, которого так долго ждал Румянцев. Теперь они поспорят на равных, теперь уж ни туман, ни хитрость не помогут принцу: Румянцев все предусмотрел…
И точно, как он и предполагал, принц двинулся из Трептова… Ожидая, что корпус его пойдет к Перзанте, Румянцев устремился навстречу, заняв высоты, лежащие при деревне Неймерн. Но тот уклонился от встречи и попытался пройти по старой дороге. Но, увидев, что и эта дорога надежно закрыта, вернулся в Трептов. Оставив немалый отряд, чтобы принц снова не покусился здесь пройти, Румянцев со своими батальонами и полками расположился между деревнями Предмина и Грине. Все отряды знали, что делать при первом же выстреле. Легкие войска и кавалерия внимательно следили за передвижениями неприятеля. Одновременно велась и работа на подступах к крепости: инженер Гербель довел земляные работы до самого палисада. Было ясно, что она доживает последние дни. В крепости терпят и холод и голод, но сдаваться отказываются. Это вызывало и чувство досады, и восхищение мужеством осажденных.
Принц Вюртембергский, выполняя приказ короля, не прекращал попыток прорваться к Кольбергу и спасти его гарнизон от позорной сдачи. Но повсюду натыкался на расставленные умелой рукой русские посты и батальоны. Однако приказ был строгий и решительный. И принц знал, что король не любил тех, кто не выполняет его приказов… И тогда он предпринял отчаянный шаг: бросил почти весь свой корпус на прорыв.
1 декабря разыгралось сражение, которое решило исход многомесячной осады Кольберга.
В девять часов утра Румянцев увидел, как неприятель двумя колоннами поднялся на высоты, вздыбившиеся перед Шпигой, и построился в две линии. «Ну, началось, – подумал Петр Александрович, довольный предстоящей схваткой. – Мы готовы к встрече. Неприятелю же ничего не остается, как только атаковать нас. Но при такой диспозиции, которую я разработал, ему прорваться невозможно. Каждый деташемент может быстро оказать помощь другому…»
Построенные в две линии батальоны Долгорукова и Олица готовы встретить неприятеля на одном из важнейших направлений предполагаемой атаки. На Шпигском пасе возвели сомкнутый звездообразный штерншанц*, где укрылся гренадерский батальон с четырьмя полковыми орудиями под командой капитана Штакельберга. Батальону приказано было стоять до последнего, но неприятеля не пропустить. Отдавая такой приказ, Румянцев понимал, что этот штерншанц – ключ к этой местности, он контролирует и Шпигский пас, и болото рядом с ним. Здесь придется нелегко, потому что и неприятель, конечно, понимает значение паса для успешного завершения задуманной им операции.
Легкие войска, кавалерия и два батальона под командованием генерала Берга заняли пас при Нейбрике на Большой Трептовской дороге и в деревнях Дрейноу и Робе. Бергу было приказано затруднять все неприятельские движения и сдерживать его, по возможности, а при сильном наступлении занять Неймернские высоты и держаться там до тех пор, пока неприятель до конца не раскроет свои наступательные намерения, а потом отойти на соединение с основными силами корпуса.
В ночь на 1 декабря 1761 года неприятель своими маневрами давал понять, что он намерен прорваться через дип, по которому недавно прошел корпус принца Вюртембергского. Но Румянцев принял необходимые предосторожности и был спокоен: прежней дорогой принц не пройдет.
Тревожной была эта ночь. Повсюду неприятеля встречали русские заградительные посты. В девять часов Румянцев увидел, как две колонны неприятеля, поднявшись на высоты, лежащие перед Шпигской высотой, построились в две линии. «Вот теперь все ясно, предстоит открытая игра, – подумал Румянцев. – Началась канонада с обеих сторон, все пошло как положено».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});