Кен понял, что Джаред больше ничего не скажет о призраке, которого, судя по всему, видела Аликс. По крайней мере, когда была ребенком.
— Виктория уверяет своего издателя, что ее следующий роман уже наполовину готов.
Джаред горестно застонал.
— Явившись сюда, она разберет дом по кирпичику в поисках этих проклятых дневников. Что тут будет…
— Спорим на что хочешь, она постарается заставить Аликс покинуть остров, чтобы, оставшись одна, спокойно заняться поисками.
— Виктория не останется одна в моем доме ни при каких обстоятельствах, — отрезал Джаред. — Тетя Адди могла, чего доброго, спрятать дневники под какой-нибудь лепниной.
— Виктория вполне способна даже сорвать со стен обои, чтобы добраться до пресловутых дневников. — Друзья-архитекторы, разделявшие любовь к древним строениям, в ужасе переглянулись. Кое-где в доме сохранились старинные обои девятнадцатого века, изготовленные французскими мастерами по особому заказу, расписанные вручную. Уникальные. Невосстановимые. — Это еще одна причина, почему я собираюсь остаться здесь. — Кен испытующе взглянул на Джареда. — Ты не мог бы спросить своего… хм… предка, где спрятаны дневники? Уж он-то наверняка в курсе дела.
Джаред с трудом удержался, чтобы не бросить взгляд на деда, сидевшего слева от Кена. Одно дело рассуждать о привидениях, и совсем другое — услышать, что рядом с тобой сидит бесплотный дух. Джаред мог открыто говорить о Калебе лишь с отцом, и позднее, будучи подростком, не раз испытывал искушение рассказать о нем Кену.
— Мой дед, — с нажимом произнес он, — знает, где дневники, но не говорит. У него весьма своеобразное чувство юмора. Впрочем, возможно, он боится, что если эти бумаги найдутся, никто не станет искать Валентину.
Джаред видел, как Кен пытается скрыть неловкость — тот явно чувствовал себя неуютно, разговаривая о человеке, умершем более двух веков назад. Должно быть, Кеннет полагал, что Джаред начнет отрицать свою связь с прадедом; вероятно, ему так и следовало поступить.
— Ах да. — Кен смущенно прочистил горло. — Исчезнувшая Валентина. Я читал о ней в завещании.
— В том документе, который Виктория столь тщательно скрывала от Аликс?
Кен усмехнулся.
— Круг замкнулся. Мы опять вернулись к разговору о моей дочери. — Он немного помолчал. — Пожалуй, я был немного резковат с тобой, когда позвонил. Ты уж извини…
— Я заслужил выволочку. Аликс…
— Продолжай, — ободрил Джареда Кен. — Что ты скажешь о ней?
— Она совсем не такая, какой я себе ее представлял. Все эти годы я так много слышал о ней от вас с Викторией, что воображал себе Аликс капризным, избалованным ребенком. Маленькой принцессой, чьи родители вечно соперничают за ее внимание. Мне казалось, что у нее есть все, о чем только можно мечтать. — Джаред отпил глоток кофе. — Наверное, я ревновал.
— И напрасно. Теперь я вижу, что мы с ее матерью, сами того не желая, пытались разорвать Аликс пополам, тянули ее каждый в свою сторону. Виктория хотела сделать из нее писательницу, а я… — Кен пожал плечами. — Как тебе сказать…
— Ты хотел, чтобы она пошла по твоим стопам, — тихо произнес Джаред. — Аликс говорила мне, что в отличие от матери не обладает писательским даром, что у нее легкое перо, но сочинить сюжет она не способна. Я не мог сказать ей, что она полностью унаследовала талант Виктории. И твой.
— Аликс далеко превзошла меня, — с гордостью признал Кен. — От матери ей достались упорство и целеустремленность, а от меня… Нет, не хочу преуменьшать ее заслуг. Аликс по-настоящему талантлива. Она ни на кого не похожа.
— О тебе она всегда говорит с восхищением. Превозносит тебя на все лады.
— Ты, конечно, преувеличиваешь, — улыбнулся Кен.
Джаред ненадолго задумался, прежде чем продолжить:
— Она… думаешь, она меня простит?
— Ты хочешь сказать, когда обнаружит, что ты скрыл от нее, какую роль я сыграл в твоей жизни?
— Да.
— А для тебя это так важно, чтобы она тебя простила?
Ответ последовал немедленно.
— Да, — с горячностью воскликнул Джаред. Он посмотрел Кену в глаза. — Для меня это очень важно.
Кен не пытался скрыть радость. Аликс и Джаред были для него дороже всего на свете. «Какое счастье, что они росли порознь, — подумалось ему. — Еще одно очко в пользу Виктории. Она всегда говорила, что было бы ошибкой позволить им проводить много времени вместе, пока они не повзрослеют».
«Джаред всегда будет видеть в ней только лишь ребенка», — повторяла она.
В то время Кен думал, что это очередная уловка Виктории, чтобы добиться желаемого, но теперь понял, что ошибался.
Он тепло улыбнулся Джареду.
— Если Аликс на кого и обидится, то на меня, а обо мне можно не беспокоиться. Виктории она и не такое прощала.
— Но не тебе?
— Я не давал ей повода. — Кен весело подмигнул другу, и при виде его беззаботной улыбки Джаред облегченно перевел дыхание. — До сих пор.
Джаред рассмеялся.
Спускаясь в просторную заднюю гостиную, Аликс пыталась успокоить туго натянутые нервы и подготовиться к неизбежной стычке с отцом. «Какая нелепость! — возмущалась она про себя. — Мне двадцать шесть лет, и я вправе…»
Комната оказалась пуста, и Аликс охватило странное чувство — смесь облегчения и разочарования. Она понимала: проблема не в том, что в ее жизни появился мужчина, важно, кто он. Фотографии проектов Монтгомери висели на стенах кабинета ее отца. И добрая четверть отцовских студентов, в особенности девушки, занимались исследованием его творчества. Аликс не раз приходилось слышать, как отец жалуется: «Не могу понять, почему они считают необходимым посвящать целые страницы его любовным подвигам. Нет, ты только послушай!» И он зачитывал вслух очередной пассаж о том, как прославленного архитектора видели в прошлом году с полудюжиной женщин.
Что могла Аликс на это возразить? Как ей убедить отца, что Джаред изменился? Уж сейчас бы он не стал размениваться на быстротечные романы.
Но, с другой стороны, откуда такая уверенность, что Джаред стал другим человеком? Да, Аликс заявила, что не хочет вновь испытать боль разочарования, но это вовсе не означает, что у нее с Джаредом есть будущее.
Ей вдруг захотелось взбежать вверх по лестнице и спрятаться. Может, лучше послать папе сообщение?
— Трусиха! — прикрикнула она на себя.
Перейдя в переднюю часть дома, Аликс услышала разговор двух мужчин. Может быть, кто-то зашел в гости, и папа его развлекает? Но, приблизившись, она узнала голоса Джареда и отца.
«О нет! — ужаснулась она. — Только не это! Какой кошмар. Неужели Джаред выложил папе всю правду?» Аликс должна была первой поговорить с отцом.