– Может быть сходим в местное кафе? – предложил Его Превосходительство мисс Браун.
Она тут же согласилась и немедленно отправилась в путь. Набоб отправился было за ней, но задержался и посмотрел на Моррисона.
– Как этот человек, Димитри, оказался замешанным в это дело? – спросил он у Хертера.
– Драгоценности находились в его доме, Ваше Превосходительство.
– Как они та оказались?
– Не знаю, Ваше превосходительство. Может быть стоит выяснить?
Набоб равнодушно пожал плечами.
– Если будет такое желание, то я не возражаю, – сказал он и направился вслед за мисс Браун.
Хертер отступил на несколько шагов назад, при помощи "люгера" собрал нас в одну плотную кучку и теперь обозревал дело своих рук.
– Ну теперь-то можно закурить? – спросил я просто, чтобы немного отвлечь его мысли от последнего распоряжения набоба.
– Ты курить не будешь, капитан, – покачал головой личный секретарь Его Превосходительства.
– Ну, ради всего святого...
– Заткнись!
Я развел руками.
– Может быть позволишь женщине вернуться домой? Уж она-то в чем виновата?
– Мы подождем.
В его глазах снова появился голодный хищный блеск, и его "Парабеллум" снова стал смотреть мне в живот. Ему дали разрешение распоряжаться нашими жизнями, в случае крайней необходимости конечно, а такую приятную новость этому тевтону повторять было излишне.
– Мне жаль, что все так получилось, Джек, – сказал Китсон.
– Оставь это. От тебя здесь ничего не зависело.
– Но я не могу...
– Заткнитесь! – рявкнул герр Хертер.
Кен попытался поудобнее устроить свою раненную руку и мы стали чего-то ждать. Но, по крайней мере, мне удалось отвлечь нашего стража от Моррисона. Ближайшее развитие событий показало, как глубоко я заблуждался.
Неожиданно из-за туч выглянуло солнце, и от этого сразу же стало теплее. Его лучи вернули песку и скалам их прежние яркие, краски.
Хертер сменил позицию, и теперь солнце светило ему в спину. Мы с Моррисоном как бы обрамляли нашу тесную группу с его женой и Китсоном посередине, немец держался от любого из нас в добрых пятнадцати футах.
– Как драгоценности попали в твой дом? – наконец начал свое расследование Хертер.
Моррисон поднял на него свой взгляд и нехотя пожал плечами.
– Как это случилось? – рявкнул немец.
Моррисон продолжал молчать.
Хертер поднял ствол пистолета и сделал пару шагов вперед. Жена Моррисона в ужасе следила за каждым его движением.
– Ты – Николас Димитри?
Моррисон медленно кивнул. Он выглядел очень усталым и, похоже, все происходящее его больше не интересовало.
Немец нахмурился и долго что-то обдумывал. Мне хотелось надеяться на его забывчивость, но этого не случилось.
– Ты же родился в Германии, не так ли?
Моррисон смотрел на него пустыми глазами.
– В каком полку служили? – рявкнул Хертер по-немецки.
– Ради бога, отстаньте от него, – вступился я за него, – он по национальности француз, и не то что по-немецки, по-английски едва понимает.
Но он устало мотнул головой и сказал:
– Я англичанин. Меня зовут Моррисон. Это мне довелось много лет назад привезти сюда эти драгоценности.
Хертер буквально замер на месте, но потом подался вперед и наставил на него свой "люгер".
– Так это ты украл их у Его Превосходительства? – словно ужаснувшись этой мысли, выпалил немец.
Моррисон едва успел кивнуть в ответ, как три выстрела в живот уложили его на месте.
Я вскочил на ноги и одним прыжком бросился на Хертера. "Люгер" развернулся в мою сторону, но мне удалось ударить по нему левой рукой. Ствол пистолета прочертил в воздухе траекторию поперек моей груди, но выстрел прогремел с некоторым опозданием, и пуля просвистела у меня под мышкой. Тут уж в ход пошла моя правая рука, я схватил его за запястье и буквально повис на нем.
В момент удара о землю "Парабеллум" вылетел из его руки и отскочил в сторону. Я первым пришел в себя, оттолкнулся от Хертера и потянулся за пистолетом.
Жена Моррисона испустила долгий протяжный вопль.
Я перевернулся, схватился за пистолет, но только за ствол. Кен тоже не захотел оставаться в стороне и подскочил к немцу. К этому времени моя правая рука уже добралась до рукоятки "люгера", но пальцы плохо слушались меня.
– Прочь с дороги, – заорал я, когда Китсон остановился и посмотрел на меня.
Тут мне стало понятно, почему немец даже не пытался встать на ноги, а остался стоять на коленях. Он торопливо полез в карман, пытаясь вытащить "Вальтер" Китсона. Как я мог упустить такую возможность. Наконец ему это удалось, и тут же раздался выстрел и мне в лицо полетел фонтанчик песка.
Только теперь мои пальцы плотно обхватили рукоять пистолета. Я выстрелил и тут же, не раздумывая послал вдогонку вторую пулю. Его начало опрокидывать на спину, поэтому выстрел из "Вальтера" пришелся выше моей головы.
Только тут мне удалось вытянуть вперед руку и прицелиться по-настоящему. Прогремел третий выстрел, Хертер откинулся назад и рухнул на мокрую траву.
Я медленно выпрямился. У меня в ушах еще долго стояло этих выстрелов. Женщина уже перестала кричать. Нужно было забрать свою "Беретту". Для этого мне пришлось порыться у Хертера в карманах, затем я взял из его руки "Вальтер" Китсона и тут увидел Моррисона.
Он лежал на спине, жена обхватила ему голову руками и держала как маленького ребенка. Рубашка на животе порвана и потемнела от крови; ее было слишком много.
– Принеси аптечку первой помощи, – сказал я Кену и стал распихивать оружие по карманам.
Моррисон еще был жив, но жизнь едва теплилась в его теле. Три пулевых ранения в живот из "Парабеллума" калибра девять миллиметров и сильное внутреннее кровотечение, вызванное разрывам главной артерии, отмерили ему несколько секунд жизни.
Китсон притащил аптечку, и мы увидели, в этом случае можно было использовать только морфий.
Моррисон открыл глаза, увидел в моих руках ампулу и прохрипел:
– Не нужно морфия. Дайте мне... дайте...
Женщина подняла на меня свой взгляд и сказала что-то резкое, после чего шприц-ампула полетел обратно в коробку. Она вытирала ему лицо своей шалью и что-то тихо нашептывала. Моррисон ответил ей и медленно поднял на меня свой взгляд.
– Тебя зовут Джек Клей... да? – прошептал он.
– Да, – кивнул я.
– А это... Китсон?
– Верно.
Моррисон слабо улыбнулся.
– А я вас помню, – пот выступил у него на лбу, и он прикрыл глаза. Женщина снова вытерла ему лицо шалью. – О вас... много говорили в то время... Два лучших пилота транспортной авиации... Всегда работали вместе, – тут Моррисон посмотрел на жену, но говорил по-английски. – Забавно, что эти двое... оказались здесь.