– О чем вы говорите? – спросил он с подчеркнутым спокойствием. – Из Гленко пришло более сотни солдат.
– Их было бы намного больше сегодня!
– В этом нет моей вины, Гленгарри.
Смерив собеседника холодным взглядом, Гленлайон снова посмотрел туда, где стояли воины Гленко. Все молча наблюдали за происходящим. Взгляд Гленлайона задержался на Дункане. Лицо лэрда омрачилось на мгновение, и он громким голосом заговорил:
– Единственный повод для соперничества, который остался между нами и Макдональдами, – это стремление отличиться в битве. Что скажете?
И он протянул Гленгарри руку. Тишину теперь нарушали только бряцание оружия и жалобные крики волынки. Эти звуки окутали их, словно шотландский клетчатый плед, заставили быстрее забиться сердца. Гленгарри не мигая смотрел на Гленлайона. Было очевидно, что он колеблется. И все же он пожал протянутую руку.
– Будем сражаться вместе, как братья!
Эти слова были встречены радостными возгласами. Гленлайон еще раз посмотрел на Дункана, который тоже не сводил с него глаз, кивнул и пошел прочь.
– Уф! – выдохнул Ранальд. – А я уж подумал, этим sassannachs не придется и пальцем шевельнуть – мы перебьем друг друга!
Дункан в задумчивости кивнул, провожая взглядом перышко на берете Гленлайона, мелькавшее среди поднятых мечей. Маклин из Дуарта встал перед ними и поднял к небу свой клеймор.
– Братья! – крикнул он, привлекая внимание своих людей.
Бурлящее от возбуждения море воинов успокоилось, и установилась тишина.
– Братья!
Глава клана повернулся вполоборота и указал отливающим синевой мечом туда, где до сих пор выстраивались в строй красные мундиры.
– Там, впереди, Маккалин Мор[58] во главе армии короля Георга…
Снова встав лицом к воинам-хайлендерам, рукой, сжимавшей меч, он сделал выразительный жест, словно желая обнять пестроцветную массу своих соотечественников. Дункан ощутил, как кровь быстрее побежала по жилам. Голос Маклина зазвучал еще громче:
– Сыновья Гаэля готовы сражаться во славу короля Якова! Да благословит Отец небесный кровь горцев, которая прольется здесь сегодня! Докажем ему свою преданность и свою доблесть!
Лиам по очереди похлопал сыновей по плечу, поднял щит и меч. Ранальд в последний раз посмотрел на Дункана, улыбнулся ему, как обычно, и надвинул берет на брови.
– Братья! Да благословит Господь короля!
Звенящей тишиной встретила армия эти слова. Все взгляды обратились к графу Мару, восседавшему на скакуне. Последовал долгожданный сигнал, и армия повстанцев двинулась вверх по склону ближайшего холма, на котором расположились силы противника. Правое крыло армии Аргайла было готово к сражению, но центр и левое крыло до сих пор строились. Очень скоро хайлендеры подошли к врагу на расстояние выстрела. У Дункана засосало под ложечкой, и он крепче сжал рукоять меча. Пальцы левой руки дотронулись до кончика длинного кинжала, заткнутого за кожаный пояс, который поддерживал плед.
– Beannachd Dhé ort mo mhic[59], – прошептал Лиам, окидывая их с Ранальдом полным тревоги взглядом.
Повернувшись к солдатам, Мар снял шляпу. Дункан смотрел на него, не отрываясь и тяжело переводя дух. Генерал взмахнул черным беретом и громко возвестил о начале атаки.
Хайлендеры бросились на врага, словно стая хищников на свою жертву. От их криков кровь стыла в жилах. У них за спинами целый ковер из тартанов укрывал собой промерзший вереск. Стенания волынок смешались с барабанным боем, и кроме этого звука Дункан не слышал больше ничего. Казалось, даже сердцебиение его вошло в ритм этой странной музыки. Барабаны sassannachs или собственное сердце стучит так сильно у него в ушах?
Мушкеты дали первый залп. Послышались крики. Многие упали, раненные или мертвые. Дункан рискнул посмотреть вправо – Ранальд бежал с той же скоростью, что и он сам, перепрыгивая через тела павших. «Позаботься о брате…» – «Да, мама!» Господи, но как же это сделать? Это же не простой набег, это война! Как ему присматривать за братом и в то же время изловчиться самому остаться в живых?
– Fraoch Eilean! – то и дело выкрикивал кто-то рядом.
Кровь вскипела у Дункана в жилах. Он больше не чувствовал ни холода, ни страха. Неописуемая ярость овладела им, рокотала в нем. Неистовое желание победить и выжить снедало его, толкало навстречу врагу. И это неистовство наполняло грудь, душило его. И наконец крик сорвался с его губ, изгоняя из души страхи и тревоги, накопившиеся за несколько последних недель:
– Fraoch Eilean!
Размахивая мечом, он со всех ног помчался к красным мундирам, до которых оставалось не больше пяти метров. Первое, что он увидел, были белые глаза на почерневших от пороха лицах, неотрывно смотрящие вперед. Проклятый порох! Он выжигал глаза, его едкий запах забивался в нос, горло и легкие. Дункан почувствовал, что начинает задыхаться.
Сверкнул сталью штык. Ведомый инстинктом, Дункан взмахнул мечом и нанес удар, вложив в него всю свою силу. На мгновение реальность словно застыла, потом послышался крик, и туман начал рассеиваться. Лезвие меча стало того же цвета, что и куртка солдата-англичанина, который свалился Дункану под ноги, успев с изумлением посмотреть ему в глаза.
В дыму возникло другое лицо, на этот раз перепуганное. Англичанин уже повернулся, чтобы спастись бегством, но Дункан вонзил меч ему в спину. Щитом, который держал в левой руке, он отразил удар следующего противника и вонзил шип ему в грудь. И снова крик… Слева появился солдат-sassannachs с покрасневшим от холода и крови лицом, серебром блеснул мушкет. Дункана снова спасла скорость реакции: он выхватил нож и метнул его в противника. Удар достиг цели. Англичанин зашатался и упал с криком, затерявшимся в грохоте сражения. И Дункан побежал дальше, ведомый жаждой жизни, – единственным, что могло помочь ему выбраться из этого ада.
– Дункан!
Сзади… Отец! Резко обернувшись, Дункан едва успел уйти от удара штыком в правый бок. Ошеломленный враг смотрел на него выпученными глазами, открыв рот, из которого вырвался гортанный крик, – острие кинжала торчало из его живота наружу. Дункан на мгновение встретился взглядом с отцом, который смотрел на него из-за плеча убитого им англичанина. «Спасибо!» Нет времени… Позже!
Легким шагом он начал подниматься по склону холма. От пороха снова стало жечь в груди, заболели глаза. Он споткнулся. Оказалось – о мертвое тело, или, вернее, то, что от него осталось. Нож выпал из руки в красную от крови траву. Дункан потянулся за ним, и в тот же миг над ним поднялась какая-то тень. Он откатился в сторону и увидел белые, измазанные грязью гетры с серебряными пуговичками. Sassannachs! Испустив громкий крик, Дункан взял меч обеими руками и поднял его навстречу нависавшей тени. Удар отозвался болью в плечах, послышался душераздирающий металлический скрежет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});