– Понимаешь, Бредалбэйн отдает меня за графа Стретмора, и… Он будет сражаться…
– Что? – Брат смотрел на нее с нескрываемым изумлением. – Ты выходишь замуж за графа?
И он расхохотался. Марион смерила его сердитым взглядом.
– А почему бы и нет? Или я недостаточно хороша для него?
– Но у тебя же ни пенни за душой, сестренка!
– Богатое приданое – не самое важное в браке, Джон Кэмпбелл!
– Ты права, сестренка, но я уверен: Стретмор может иметь сколько угодно смазливых девчонок, и для этого ему не надо жениться на дочери разорившегося лэрда!
– Ты никогда не изменишься, верно? Всегда готов ужалить словом! – И она довольно-таки сильно ткнула его кулаком в грудь. – Что там, в этой груди? Неужели там совсем нет сердца?
– Ладно, я не хотел тебя обидеть, – отозвался брат, поднимая руки в знак примирения. – Но и ты, Марион, умеешь обидеть словом не хуже моего!
– Это потому, что у меня были хорошие учителя!
Джон потер лицо и закрыл сумку.
– Я бы с радостью помог тебе, Марион, но…
– Этот документ не должен попасть в чужие руки, от него зависят жизни многих, – обронила Марион и только потом подумала, что сболтнула лишнее.
Джон уставился на нее в недоумении. Девушка прикусила губу. Слова вырвались сами собой. Она быстро огляделась, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает. Конечно, не следовало выдавать ему секрет, но Джон вынудил ее.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Я… Я не могу больше ничего тебе сказать!
– Марион, ты просишь меня проделать долгий путь – съездить в Финлариг и вернуться обратно, причем перед самым сражением, и отвезти документ, содержание которого мне неизвестно и из-за которого кто-то может пострадать, – сказал Джон, кладя сестре руки на плечи. – Ушам своим не верю! А о том, что я тоже могу погибнуть в этой поездке, ты подумала? Если я еду, то должен знать, что в этом письме!
– Я не могу рассказать тебе, Джон, это секрет!
Он разжал руки, в задумчивости потер подбородок, и взгляд его затуманился.
– Послушай, Марион! Я хочу тебе помочь, но я должен знать, что в этом документе. Я не хочу впутываться в историю, у которой могут быть неприятные последствия.
В маленькой комнатке, где Джон уединился, чтобы поспать немного перед отъездом в лагерь, стало темнеть. Несколько часов назад он вернулся из Гленлайона, куда отец посылал его уладить неотложное дело. Марион некоторое время смотрела на брата, характер которого за многие годы ей так и не удалось понять. Сдержанный, молчаливый, он всегда оставался для нее загадкой. Закрытый, словно устрица… Каким лэрдом он станет? Будет ли слушать и слышать своих людей?
Друзей у Джона было очень мало. Бóльшую часть времени он проводил в своей комнате с книгой или же забавлялся тем, что вскрывал какую-нибудь мелкую зверушку. Он не пытался скрыть разочарование, когда отец не позволил ему учиться на медика. На это в семье просто не было денег. Однажды ему предстояло стать лэрдом, и этого довольно, решил отец. И наилучшая карьера для будущего лэрда – это воинское дело. Мундир офицера придает своему хозяину значимости во все времена…
В свои двадцать один Джон Гленлайон был красивым юношей с густыми темно-рыжими волосами и ярко-синими глазами. Многие девушки клана вздыхали по нему, но он их словно и не замечал. Разумеется, Марион временами заставала его на сеновале то с одной, то с другой красоткой, но до серьезной сердечной привязанности дело не дошло ни разу. Иногда в ее голову приходила мысль, что сердце брату нужно только для того, чтобы перегонять кровь по телу…
На мгновение она задумалась, можно ли вообще доверять Джону. Но следующая же мысль убедила ее в правильности того, что она собиралась сделать: нельзя подвергать сомнению преданность ее родного брата своему клану. А значит, ему можно и нужно открыть правду. Ведь все-то, что ему нужно сделать, – это отвезти письмо в Финлариг и вернуться назад. Она, Марион, сейчас это сделать не может. Только не теперь…
– Этот документ передал Бредалбэйну граф Мар и попросил, чтобы тот спрятал его в надежном месте. Это… Это – перечень имен родовитых якобитов, которые участвуют в восстании.
На несколько секунд Джон онемел от изумления. Потом Марион показалось, что в глазах его мелькнул какой-то странный огонек, но брат поспешно отвел взгляд и уставился на пламя в камине.
– И он доверил тебе этот документ? – спросил он, направляясь к очагу.
– Он мне доверяет.
Глядя перед собой невидящими глазами, Джон протянул руки к огню.
– Ладно! – сказал он после продолжительного молчания. – Я отвезу документ этой ночью. Отец еще не знает, что я вернулся. Потом скажу ему, что поездка заняла больше времени, чем предполагалось. Если повезет, я вернусь в лагерь еще до рассвета.
– О Джон, спасибо! – пробормотала Марион, бросаясь к брату с объятиями.
– А что ты скажешь Бредалбэйну? Он рассчитывает, что ты уедешь завтра на рассвете.
– Знаю, но у меня уже есть план. Старый лис считает себя большим хитрецом, но и я могу хитрить не хуже!
– Скажи, а как вышло, что Стретмор берет тебя в жены?
– Бредалбэйн недавно назначил мне щедрое приданое. Он, в отличие от многих, думает, что я все-таки чего-то стою!
Джон Кэмпбелл присвистнул и усмехнулся.
– Я никогда не говорил, что ты ничего не стоишь, сестренка! Я хотел сказать, что ты не можешь дать своему супругу ничего, кроме своего… Ну, ты ведь понимаешь, о чем я?
И он окинул ее фигурку насмешливым и красноречивым взглядом. Марион покраснела как маков цвет.
– Джон!
– Думаешь, если я – твой брат, это мешает мне видеть тебя глазами мужчины? Думаешь, я не слышал, что мужчины говорят о тебе?
– А что они говорят?
Увидев ошарашенное выражение лица Марион, Джон расхохотался в голос.
– Не переживай так! Какие бы скабрезности они о тебе не говорили, никто из наших не осмелится к тебе и близко подойти! Они тебя боятся!
Девушка онемела от изумления.
– Парни говорят, что проще приручить дикого кабана, чем тебя!
– Так они обо мне думают? – удивилась Марион и тут же с испугом подумала, что такое же мнение, возможно, сложилось о ней и у Дункана.
– Ну, может, не все, но многие. Хотя я узнал, что нашелся один, который не побоялся взять зверя за рога!
– А ты? Что ты обо мне думаешь, Джон? Я такая, как ты сказал?
Юноша улыбнулся еще шире.
– Я твой брат, Марион! Мое мнение не в счет.
– И все-таки скажи! Что ты обо мне думаешь?
– Что думаю? Нет, ты вряд ли хочешь это узнать.
– Хочу!
– Ну что ты ждешь, чтобы я сказал? Что ты можешь быть несносной, когда захочешь? Что еще? Что ты – женщина, но думаешь и говоришь, как мужчина? Это сбивает с толку, Марион. Счастье, что ты не носишь штанов! Хотя, если научишься сдерживать свой длинный язык, то, наверное, сможешь сойти за весьма миловидную девицу, и найдутся желающие подойти к тебе поближе и даже поухаживать…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});