Армия якобитов снялась с лагеря на рассвете, прошла вдоль реки почти до самого Данблейна и остановилась в километре от городка. Предполагалось, что здесь она должна встретиться с силами Аргайла. Граф Мар выслал вперед эскадрон разведать обстановку. Конники вернулись быстро, закусив удила, и принесенная ими новость поразила всех: Аргайл уже на равнине Шерифмур! Это означало, что он готов дать им столь ожидаемую и вселяющую такой страх битву.
Мар спешно созвал военный совет, чтобы решить, принимать вызов или отказаться от сражения. Несколько недель ожидания и бездеятельности дали себя знать. «В бой! В бой!» – скандировали солдаты. Воинственные крики взлетали над лесом воздетых к небу двуручных клейморов, мечей и мушкетов. Решение было принято. Мар лично командовал размещением армии на боевых позициях, и все маневры были произведены со скоростью и эффективностью, которые сделали бы честь любому генералу. Передние позиции заняли отряды хайлендеров генерала Гордона, насчитывавшие около четырех тысяч солдат. Кэмероны, Макдугалы, Макрэ, Стюарты из Аппина, Маккиноны, Макгрегоры и Макферсоны образовали левое крыло, заканчивавшееся эскадроном из Пертшира. Макдональды из Слита, Гленгарри, Кеппоха и Гленко, Маклины и Кэмпбеллы из Гленлайона заняли свое место в правом крыле, заканчивавшемся эскадроном из Стирлинга. На вторых позициях оказались пехотинцы, представители знатных фамилий: Маккензи из Сифорта, Гордоны из Хантли, Мюрреи из Тулибардина, что в Атолле, Драммонды, Страталланы, Робертсоны и Моулы из Панмура. Им сопутствовали эскадроны Ангусов и Китов из Маришали. В общем в распоряжении Мара оказалось порядка восьми тысяч человек и более четырехсот человек резерва, которым было приказано держаться в арьергарде. К этим четыремстам причислили и Макгрегоров.
– Как думаешь, уже скоро?
Лиам посмотрел на Ранальда, который переминался с ноги на ногу и потирал руки.
– Не знаю, Ран. Аргайл до сих пор строит свою армию.
– Жуткий холод! – пожаловался юноша, дуя себе на пальцы. – Я так закоченел, что не почувствую, наверно, если меня и мушкетной пулей прошибет!
– Это не смешно, Ранальд! Да и не время сейчас для шуток.
Ранальд усмехнулся и щелкнул брата по уху.
– Что я слышу? Неужели мой братец сдулся? Боишься, Дункан?
Дункан посмотрел на него с угрозой.
– Ничего я не сдулся, дурачина ты эдакая! Просто мне не нравится, когда ты говоришь… говоришь такое перед боем. И всё!
– А почему бы и нет? Или ты стал суеверным?
– Ран!
– Или ты грустишь, потому что дочка Гленлайона не захотела тебя…
– Ран!
– Ладно! Но признайся, ты думаешь о той чертовке, разве не так?
– Перестань, Ран!
Мысли Дункана были далеко. Конечно, он думал о Марион! Чего бы он только не отдал, чтобы увидеться с ней перед битвой, хотя бы один раз, чтобы сказать… Но что сказать-то? Что ему хотелось бы, чтобы она была с ним рядом… Вот только вряд ли она захочет его слушать, особенно после того, что случилось в том трактире, в Киллине! Нет, придется начинать все сначала. Он тогда зашел слишком далеко. Но сожалеть об этом бессмысленно. Хорошо, что сейчас она дома, в отцовском поместье Честхилл, вдали от ужасов битвы, которая вот-вот начнется. И наверняка беспокоится о своих родичах… Дункан знал, что на позициях между Макдональдами и людьми Гленлайона находятся еще Макдональды из Гленгарри.
Дрожащими пальцами Дункан потрогал значок на берете, проверяя, прочно ли он пришит, потом надел головной убор. Перед строем вышагивали взад-вперед глава клана Маклинов из Дуарта и молодой капитан Кланранальда, Аллан Мидартах. Со склонов холмов, похожие на длинные вереницы муравьев, по-прежнему спускались солдаты в красных мундирах. Очень скоро они выстроятся и двинутся на противника… Следуя примеру товарищей, Дункан отстегнул брошь, уложил ее в свой спорран и расправил плед – в бою он послужит дополнительной защитой.
Дрожь пробежала по телу Дункана. Холод, страх, возбуждение? Он посмотрел вниз, на лежавший на земле маленький, обитый гвоздями щит. По центру посверкивал длинный и острый стальной шип. Он заточил его еще вчера, равно как и меч, кинжал и sgian dhu. Некоторые прихватили с собой и мушкеты, но Дункан оставил свой в лагере – вряд ли он пригодится в схватке врукопашную. Выстрел или два – и его пришлось бы бросить… Хайлендеры бросались в атаку по-своему: бегом, подняв клейморы и мечи, сея в рядах противников замешательство и страх. Огнестрельное оружие при таком способе ведения боя было не слишком эффективным, чего нельзя было сказать об англичанах, которые строго придерживались порядка и полагались на точность стрельбы (вторая шеренга прикрывала первую, пока ее бойцы перезаряжали мушкеты), хотя эта тактика не всегда оказывалась результативнее, чем дикая атака горцев.
Сам того не желая, Дункан думал о Марион. Сердце его сжималось от тоски. Думает ли она о нем? Какой судьбы ему хочет? Просит, чтобы Господь уберег его, или желает ему смерти? О будущем и более серьезных вещах он предпочитал пока не думать.
От пронзительного пения волынки завибрировал холодный воздух, врываясь в легкие солдат и притупляя страх. Лиам наклонился, поднял с земли щит и протянул его Дункану.
– Теперь уже скоро, сынок, – сказал он, с тревогой глядя на юношу.
Со стороны Макдональдов из Гленгарри послышались громкие голоса: глава клана Аласдар Ду[57] о чем-то горячо спорил с людьми из клана Кэмпбеллов.
– Что у них там случилось? – пробормотал Лиам и прислушался.
Все взгляды теперь были обращены в сторону спорящих. Подошел и лэрд Гленлайона.
– Если вы хотите что-то сообщить моим людям, Гленгарри, буду признателен, если вы начнете с меня!
Гленгарри сплюнул на землю и окинул Кэмпбелла мрачным взглядом.
– По вине вашего отца, Кэмпбелл, сегодня мы недосчитались многих воинов.
Однако Гленлайон и глазом не моргнул. Было ясно, что Аласдар Черный намекает на побоище в Гленко, учиненное в свое время Робертом Кэмпбеллом. Гленлайон окинул безмятежным взглядом группу солдат из Гленко, которые перешептывались между собой, и снова посмотрел на стоящего перед ним Аласдара.
– О чем вы говорите? – спросил он с подчеркнутым спокойствием. – Из Гленко пришло более сотни солдат.
– Их было бы намного больше сегодня!
– В этом нет моей вины, Гленгарри.
Смерив собеседника холодным взглядом, Гленлайон снова посмотрел туда, где стояли воины Гленко. Все молча наблюдали за происходящим. Взгляд Гленлайона задержался на Дункане. Лицо лэрда омрачилось на мгновение, и он громким голосом заговорил:
– Единственный повод для соперничества, который остался между нами и Макдональдами, – это стремление отличиться в битве. Что скажете?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});