И прильнув спиной к моему боку, «грустная кошка» положила свою милую головку мне на плечо. Прикрыла глаза. Глубоко задышала — в самое ухо. Вот ведь! Пришлось брать в кулак свой темперамент и пытаться отвлечь её и себя разговором.
— А я Кошак. Кот.
— Я знаю. Я тебя как-то трахала… Да ты можешь не помнить, тебя тогда крепко в оборот взяли чужие кошки… аккурат после Большой охоты. Я случайно к ним примазалась… Надеюсь сегодня получить свой шанс. Сделать так, чтобы ты меня надолго запомнил…
И, не откладывая дело в долгий ящик, тут же пошла в атаку — приобняла за плечи, прошлась по бицепсу обнимающей Варану руки своими вмиг отросшими коготками, потёрлась острой макушкой о шею. Вторя невинной ласке, по телу промаршировали острые мурашки — вниз по спине и обратно. Из горла сам собой вырвался взрыкивающий звук. Кошка довольно замурчала и принялась ласкать мою руку уже всерьёз.
— Ты очень напряжён, котик. Понимаю, когда рядом сгорающая от желания кошка — сложно сдерживаться. Открой имплант, я приласкаю.
— Нет, — рыкнул я и открыл имплант.
Девочка нравилась мне всё больше и больше. Она оценила мой ответ и моё действие правильно. Никакой агрессии в ответ на отказ, никакого республиканского гонора хозяйки жизни. Только лёгкое, невесомое касание импланта, как бы призванное сказать: я тоже тебе доверяю; делай, как считаешь правильным, я поддержу. По сравнению с первыми месяцами в этом валькирьем царстве — невероятный прогресс отношений. Вместо занятной новой игрушки, кошки признали меня своим братом. Полноценным, годным не только для постели, но и для любой игры. Как итог — глубочайшее взаимопонимание, подобное проявленному сейчас ариалой. Непредставимый для меня ранее уровень отношений с республиканками.
А вообще удивительно, что мы с кошками Кикки так ни разу и не пересеклись по-настоящему. Тут всего-то тринадцать стай на весь полигон… Хотя нет, некоторые за время моего кмб успели смениться не по одному разу. Группа стай жила собственной жизнью, она дышала, обновлялась, менялась. Постоянная ротация была нормой жизни, имевшей лишь одну цель — обучение новичков. У валькирий не было специальных обучающих центров, они учились «на ходу», передавая навыки от более опытных кошек новичкам. Плюс, давала о себе знать специфика Тининой вотчины. Смерть специализировалась по сложным случаям. Например, сложными считались случаи расформирования стай из-за больших потерь, проблемы с психологической совместимостью бойцов, какие-то застарелые внутриколлективные конфликты, — да много чего могло быть…
По выполнении своего очередного стайного задания валькирии могли вернуться на совершенно другую базу; немногочисленные личные вещи перевозились без участия хозяев, а дизайнеры-зампотылы воспроизводили в новых домиках привычный каждой девочке антураж, каковой валькирия оставляла по отбытии. Высочайший бытовой комфорт не мог устранить вездесущего казарменного налёта. Не удивительно, что большинство девочек предпочитало жить в совместном расположении — так было проще сохранить тепло и уют совместного очага. Он пропитывал сами кошачьи коллективы, жил в них как результат и условие самых трепетных сестринских отношений.
Поэтому аллегория про невозможность войти в одну реку дважды в случае с нашей группой стай обретала новое звучание: нельзя войти — кхм… как бы это помягче выразиться?.. — в одну кошачью семью дважды. Всё течёт, всё изменяется. Зашёл, огулял кошек, вышел, вновь зашёл… а на их месте уже новые когтистые бестии радостно скалятся… Так что незнание мной этих валькирий как раз объяснимо.
Пока пытался отвлечь себя размышлениями, успел обменяться парой приветственных фраз ещё с двумя девочками, одна из которых оказалась Старшей. Если подумать, тоже нонсенс — в первый месяц они бы меня уже всей стаей пользовали, а сейчас ничего, воспринимают, как брата. Да, с братом тоже можно играть, но только тогда, когда это уместно. Теперь проблема стояла в другом — как бы самому не сорваться. Слишком уж сильно бередила чувства близость этой худенькой кошки, ещё и Варана следом за сестрой пустила в дело свои коготки… Понимание, что стоит только намекнуть, и обе республиканки сразу же перейдут к игре, искушало, провоцировало обострившиеся от предчувствия скорой охоты чувства. Ещё и знание, что эта игра будет вестись на устраивающих нас всех условиях, подливало масла в огонь. Хочешь — просто имплантом приласкают, хочешь — валяйся на матах в любой мыслимой и немыслимой позе. Мне, с сильно раздутой в стае сексуальностью, было крайне сложно противостоять соблазну разлитого в воздухе возбуждения.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Если ещё простою так, с вами, не смогу сдержаться. Уберите когти, — попросил я.
Ответом стало новое невесомое касание — сначала со стороны Вараны, потом и моя новая знакомая сказала своё слово. Когти убрались в пазы так же быстро, как до того появились. Удивительная поддержка. Нет, определённо я не хочу гибели ни этой стае, ни заблудшей кошачьей душе, которая, кстати, уже завершала спарринг.
Я внимательно присмотрелся к своей будущей визави. Девочка значительно уступала в массе и комплекции противнице, снежке. Нет, она не была худенькой, равно как противница не была излишне массивной. Кикки казалась жилистой и подвижной, что та ртуть. Она словно танцевала на татами. Снежка выглядела массивной и неуклюжей только в сравнении с вёрткой метиллией.
Что до стиля, то двигалась Кикки достаточно плавно, равномерно атакуя и защищаясь, будто замедляясь даже. Казалось, ещё чуть-чуть, и девочка начнёт носом клевать прямо посреди удара. Но вдруг — мимолётное прозрение, рывок, буквально гвоздящий противницу отрывистым ударом. На выходе получался удивительно рваный рисунок боя. А если наложить его на невероятную подвижность валькирии, её текучесть, размазанность по площадке в основное течение боя — получалось и того экзотичней.
Признаюсь, первые секунды наблюдения несколько усыпили мою бдительность. «Танец» валькирии поначалу показался не слишком опасным, даже возникло недоумение, и чего это Триша дёргается? Но дальнейшее течение боя всё расставило по своим местам. Нет, Тиш не лукавила: моя будущая любовница на поверку оказалась крайне неудобной, а оттого сложной противницей. Ещё через десяток секунд пазл сложился окончательно. Оказалось, всё это время девочка попросту игралась со своей соперницей, и это стало тайной полишинеля только для меня. Сама снежка иллюзий не питала, не ей состязаться с матёрой звёздной — уровень подготовки и личностных кондиций абсолютно несопоставим. Кикки скорее учила свою сестру, чем дралась ради победы.
Ждать дальше оказалось выше моих сил. Охотничий азарт бурлил в крови, ему вторило возбуждение от близости разгорячённых кошек. Тренировка — не бой, никто на моё резкое вступление обидеться не должен. В одно движение я перемахнул через канаты. Предупреждающий окрик Вараны канул всуе. Быстрое скольжение в сторону Кикки, почти неразличимый точечный удар — сродни случайному касанию, — и вот уже деморализованная снежка оседает на маты. В последний момент я не дал ей упасть, придержал за талию.
Варана зря переживала, я чётко знал, на что иду. Уж больно спокойной и отрешённой казалась Кикки, резкое вступление призвано было пошатнуть её спокойствие. Сегодня эмоции должны бить ключом — даже ценой порванной шкуры зарвавшегося котика. Не вышло. Остановившаяся в атакующем движении кошка дождалась, пока я подхвачу сестру, после чего… без всякой задней мысли придержала её с другой стороны. Вместе мы довели валькирию до канатов, где и сгрузили так ничего и не понявшую сестру на руки Варане. Ну а сами остались стоять, молча разглядывая друг друга.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Ну и что это сейчас было? — поинтересовалась, наконец, звёздная.
— Хотел немного ускорить наше знакомство — твой сольный танец мог и час продлиться.
— С чего это ты такой нетерпеливый? — глаза девочки выражали лишь лёгкое любопытство, не более. Ни гнева, ни возбуждения от близости мужчины и возможности игры с ним здесь и сейчас — ничего этого не было и в помине. Плохо. Очень плохо. Что же с тобой сделать, кошка, чтобы включить в свою игру?