по выбитым в камне ступеням, едва удерживаясь от желания резко нырнуть в нее и спрятаться от прожигающих спину взглядов. Она как будто сдавала экзамен самой себе, и была весьма пристрастна в собственной оценке. Крайне далекой от положительной.
Лин уже медленно проплыла несколько метров, когда за спиной раздались три коротких всплеска. Тело сразу же застыло в пугающем ожидании чужих прикосновений. Но амаиры, как будто чувствуя ее напряжение, не разрешали себе даже случайно задеть тело девушки. И постепенно Лин расслабилась, позволив себе получать удовольствие от теплой воды и созерцания своих мужчин. Только сейчас она разглядела появившиеся на их предплечьях гэйххи — совсем неподходящее, наверное, для мужчин цветочное переплетение разноцветных нераскрывшихся бутонов. Такие же цветочные лианы обвили каждую из трех частей рисунка браслета на ее руке.
— Они имеют какой-то определенный смысл? — с любопытством спросила Шарлинта, проведя пальцем по гэйхху на предплечье Икрея.
— Даже не знаю, Лин, — насмешливо, в своей любимой манере, ответил младшенький, впрочем, принцесса иногда даже сомневалась в его способности быть серьезным. — То ли ты у нас нераспустившийся цветочек, то ли мы у тебя ассоциируемся исключительно с клумбами. Но ты можешь спросить у оракула при вашей следующей встрече.
Девушке настолько не хотелось еще раз видеться с древним, что она готова была подавить собственное любопытство на корню. Теплая рука обхватила Лин за талию, и она с трудом сдержала первый порыв — вырваться и сбежать. Равенель пальцем провел по ее гэйхху, также повторяя рисунок цветочной лианы, обвившей его часть браслета.
— Оттенки бутонов — это виды магии, которыми ты владеешь, — его голос щекотал теплом ухо девушки, и дергал за какие-то внутренние ниточки, притягивая магнитом, будя желание прижаться еще теснее, так близко, насколько это вообще возможно. — А нераспустившиеся они, видимо, потому, что ты не полностью раскрыла свой потенциал. Могут зацвести со временем по-настоящему.
Его губы прошлись по шее девушке, легко прихватили мочку уха, язык потеребил аккуратную жемчужную сережку, заставляя дыхание сбиться, сметая этой простой, почти невинной лаской, страхи и сомнения.
— Нел, — коротко выдохнула девушка, сама не понимая, о чем именно просит.
Пальцы амаира соскользнули с ее талии ниже и накрыли лоно. Шарлинта вздрогнула и попыталась было вырваться, но Равенель держал ее крепко, да и Икрей находился настолько близко, что места для подобного маневра просто не оставалось. Девушка сжалась, но легкие бережные касания чуть шершавых пальцев, рождающие внизу живота горячее томление, постепенно заставляли, наоборот, открыться сильнее, позволить амаиру чуть больше.
— Нел.
Рваный вдох и выдох. Горячее тепло амаиров, окружающих ее. Ласкающие грудь и живот, она даже не осознала, как ее вынесли на мелководье, губы. Совершенно по-разному. Трепетно и нежно фениксом, требовательно и грубовато младшеньким. По-разному, но одинаково необходимо. Губы Нела, ласкающие шею, пальцы, дразнящие влажное, болезненно чувствительное лоно.
— Нел.
Разворот и скольжение чувствительных сосков по крепкой мужской груди, легкое покалывание жестких волосков, плавное заполняющее движение его бедер, обнятых ее ногами, предгрозовая синь не отпускающего взгляда, бесконечная, затягивающая, расцвеченная проблесками молний.
— Нел…
Страстный поцелуй, поглощающий ее вскрик. И яркие звезды, которые видно даже с закрытыми глазами.
И снова легкие дразнящие движения, языки и губы на чувствительных местечках ее тела, нарастающий жар внизу живота, заставляющий выгибаться, плавиться от их прикосновений, будящий желание касаться самой. Провести языком по крепкой мужской шее, пробуя ее на вкус, прикусить мочку уха, прочертить ноготками по спине. Голубые глаза, потемневшие от страсти и растерявшие смешливые искры, резкие рваные движения. Быстро, грубовато, пламенно, где-то на тонкой грани боли и острого наслаждения. Ярко, словно взрыв фейерверка.
А следом трепетные невесомые, но удивительно чувствительные касания. Нежные, медленные, дразнящие, сладостные, заставляющие улыбаться и плакать одновременно. Ровный мягкий огонь, окутывающий ее с ног до головы, зажигающий какой-то необыкновенный чувственный отклик. Ломкие линии шрамов, по которым наконец-то можно провести не только пальцами, но и языком. Бесконечная нежность в потемневшей зелени глаз, рождающая ответное глубокое чувство признательности и чего-то еще большего, что пока еще тяжело и страшно назвать вслух. Взрыв наслаждения, словно зарождение новой вселенной. И окутавшая тело блаженная нега. Тихий голос феникса, что-то шепчущий на амаиранском. Еле слышимое, неразличимое, но откладывающееся в почти уснувшем сознании на будущее.
Крепкие руки, теплая влажная мужская грудь под щекой, прохладный воздух, заставляющий еще сильнее прижиматься к несущему ее амаиру. Смена освещения, подъем по лестнице, прохлада чистых простыней, крепкое плечо вместо подушки под головой, и ставший болезненно необходимой потребностью запах морозной свежести и кедра.
Глава 16
Равенель Эдорх Лантеранн
Он родился тем, кто может вести за собой армию. Фамильная способность подавлять волю амаинтов голосом и взглядом, обычно распределяющаяся в равных пропорциях между всеми братьями Лантеранн, досталась ему в полном объеме еще при рождении. И воспитание Равенель получил соответствующее своему дару — жесткое, авторитарное, мужское. Его учили принимать решения и нести ответственность за них — полную, безоговорочную.
Нел присутствовал там, в пещере оракула, когда впервые прозвучало пророчество о фениксе и принцессе Веллории. Но в четыре года он мало что мог понять. Вера в способности оракула у амаинтов была безграничной. Поэтому отцы учили Равенеля и его братьев принимать тот факт, что жениться они смогут только на еще не родившейся принцессе, как данность. В тот день, когда по королевству разнеслась весть о рождении принцессы Шарлинты Дерхайт, Равенель впервые обратился в дракона, на год раньше, чем это происходило обычно с подрастающими амаинтами. С этого момента в обществе трехипостасных он уже считался взрослым воином, способным вести за собой патрули против нежити к разлому. Нел окончательно расстался с детством, а принцесса в него только-только вступила. Так между ними получилась разница в целую жизнь. Пропасть, которую невозможно преодолеть.
Позже Равенель не раз задавался вопросом, как именно отцы собирались договариваться с королем Веллории об этой напророченной свадьбе. Когда была возможность спросить самому, его это не интересовало. Нел просто принял тот факт, что где-то там растет его будущая жена, без лишних рефлексий и эмоций.
Амаинты редко испытывали сильные чувства к женщинам. Те, что у людей принято называть любовью или страстью. Поговаривали, что в утерянных во время катастрофы исторических свитках был вариант легенды, по которому в наказание за гибель влюбленной