— Это правильно, — покивала женщина. — Я почему пускать не хотела? Да потому что потом, после тех, кто по гнили прошел, дом несколько дней надо вычищать. Чего мне только не приносили! От радиации, до биологии. «Мы пить хотели, ну и попили, а что делать-то», — передразнила она. — Смотреть, что пьёшь. Проверять. Давайте так поступим. Я сейчас дом подготовлю, а вы машину поставьте, и прогуляйтесь. У нас тут красиво. А потом…
— Мы подождем, — Рифат улыбнулся. — Торопиться нам некуда.
Ит усмехнулся под маской — умный Рифат, конечно, не собирался оставлять песчаник без присмотра. Правильно, незачем рисковать лишний раз.
— Ну, как хотите, — пожала плечами женщина. — У нас, кстати, можно ходить без маски, — сказала она, обращаясь к Лийге. — Если ты, мать, и хали захотите открыть лица, это можно.
— Спасибо, — кивнула Лийга. — Мы поняли. Но ходить мы будем так, как привыкли, с вашего позволения.
— Можете купить маски полегче, — посоветовала хозяйка. — Они продаются в городе, на площади рядом с…
— Не нужно, — покачала головой Лийга. — Обойдемся теми, что есть.
Комнат в доме оказалось три, мужская, женская, и для халвквин, так же имелась кухня, и, о счастье, приличная ванная комната. Сам дом был скромным, располагался на окраине Саладуса, и стоял вплотную с районом, который Тсиратт назвал Руинами. Да, там действительно находилось с десяток разрушенных домов, причем домов весьма немаленьких. Развалины давно уже поросли деревьями, травой, и, по словам всё того же Тсиратта, служили обителью большому количеству одичавших местных сипов. Не пытайтесь подозвать или погладить, предупредил рауф, они дикие совсем, в руки не даются, только издали смотреть на себя позволяют. Малышня у них очень забавная, но ловить не надо, мамки и хали обдерут за это так, что мало не покажется.
— Ясно, — Рифат улыбнулся. — Были у меня когда-то сипы. Домашние. Малышей трогать нельзя, я в курсе. Мать определит, когда пришла пора сводить детенышей с двуногими. Сама решит, и сама приведет. Они это умеют. Умные.
— Да, умные, — Тсиратт тоже улыбнулся. — У меня дома сипа есть, хали. Каждый год новую подругу с мелочью приводит. Устроила под домом логово, вещи туда таскает, если зазеваешься. Одежду, которая помягче. Всё в дом, всё для мелких.
— Вещи? — удивился Рифат. — Одежду? Никогда не видел такого, только слышал…
Ит, пока мужчины обсуждали сипов, потихоньку осматривался, и вскоре понял, что место это ему нравится. Чистая, неширокая улица, на которую выходят фасады гостевых домов, много зелени — причем видно, что улица эта принадлежит рауф, и растения, исключительно свои, высаживали именно они. Площадки для машин большие, удобные, с бионическим покрытием, и с круговой защитой, чтобы техника не контактировала с растениями. Деревянная дорога, причем живая, ухоженная, это особенно удивило. Значит, зивы тоже в этом мире отметились. Они тут присутствовали? Интересно, ушли, или кто-то остался? День, кстати, прохладный, а на улице тепло, судя по всему, работает либо небольшой климатизатор, либо ещё какая-то система, может быть, обогрев обеспечивают фасады домов.
Вот это — Ад? Ит задумался. На Ад, надо сказать, не очень похоже. Точнее, совсем не похоже. Анкун, если сравнивать с этой чистой тихой улочкой, выглядит просто отвратительно.
—…совершенно безопасно, что вы, — говорил Тсиратт. — Хали могут ходить где угодно, и как угодно, у нас тут полное равноправие.
— Но ограбить могут, — подсказал Рифат.
— Могут, — тут же согласился Тсиратт. — Это редко случается, но да, не без того. Народ сюда заглядывает разный. Вечером лучше быть дома. У нас стоят системы слежения, но они внутренние, и, как вы догадываетесь, некоторые умельцы могут сделать что-то себе на пользу, а другим во вред.
— Мы лучше посидим вечером дома, — сказала Лийга. — Тсиратт, скажите, а где можно здесь поесть и купить что-то про запас?
— Сейчас всё объясню…
* * *
Самым удивительным было то, что деньги тут в ходу оказались точно те же самые, что и в Анкуне — можно было расплачиваться универсальными единицами, подключившись к местной сети. Рифат, который расспросил об этом Тсиратта, объяснил, что у местных есть каналы связи и с буфером, и даже с Раем, не со шрика, конечно, а с местными. Подполье? спросил Скрипач. Нет. Полулегальное положение. Да, в Анкуне никто слыхом не слыхивал про Саладус, а в Саладусе не знали подробностей про Анкун, но это ничего не значило. После катастрофы контакты между поселениями были утеряны, что-то оказалось разрушено, что-то было построено заново, у каких-то мест сменились названия. Сообщение было нарушено, но общая система сохранилась, пусть и не полностью.
— Если у вас есть что-то на продажу, можете продать, — сказал Тсиратт. — Вам ведь нужно будет купить новую машину.
Ит и Скрипач переглянулись. Догадка оказалась абсолютно верной, но почему-то удовлетворения от своей прозорливости у них не появилось. Скорее, наоборот. Какое-то тянущее, тревожное чувство.
— У нас есть пара банок липстэга, он сертифицирован в Анкуне, — пожала плечами Лийга. — Не знаю, нужен ли он тут кому-то, и можно ли его сертифицировать здесь…
— Вот даже как? — вскинул брови Тсиратт. — Деликатес. Думаю, нужен, но сертифицировать придется обязательно. Вы сегодня хотите его продать?
— Конечно, — кивнула Лийга. — Если мы правильно понимаем, что если его не продать, это может стать дополнительным источником проблем. Я права?
Тсиратт вздохнул.
— Нет, — ответил он. — Уважаемая мать…
— Меня зовут Лийга, — напомнила та.
— Мать Лийга, в доме вас никто не тронет, — твёрдо сказал Тсиратт. — Место здесь небогатое, но тихое.
— А сколько всего жителей в городе? — спросил Рифат.
— Около восьмидесяти тысяч, — ответил Тсиратт. — Но зачем вам…
— Просто для информации, не более. Вот что. Скиа, Итта, посидите дома, отдохните, а мы с мамой сходим в город, — сказал Рифат. — Посмотрим, что там и как, вернемся, и потом вы тоже сходите погулять. Поняли? Вот и славно.
* * *
Домик, разумеется, проверили. Нашли в результате одну-единственную следящую систему, причем довольно старую, и решили, что трогать её не следует. Правда, чуть позже Ит просто слегка подкорректировал этой системе звук и модуль распознавания вибраций, чтобы можно было спокойно говорить. Лийга и Рифат отсутствовали около четырех часов, за это время Ит и Скрипач успели обсудить возможные варианты развития событий, и сходили помыться. Сейчас они досушивали волосы, сушилка в ванной оказалась слабенькая.
— Хочу постричься покороче, — Скрипач сейчас пытался расчесаться, но одной рукой делать это было сложно. — И как ты всегда ходишь с такой гривой? Ужасно неудобно.
— Я же их не распущенными ношу, — возразил Ит. — Хвост, или коса. Я привык, мне нормально.
— Ага, тебе нормально. Шампуня на тебя одного сколько уходило, когда в Москве жили, помнишь? — недовольно спросил Скрипач. — По половине флакона за раз, а его хрен купить было. Все тебе говорили: обкорнай, не выделывайся. Но нет! А дома? А на работе? А…
— Ой, ну перестань, — поморщился Ит. — Фэб тоже носит длинные волосы, и что?
— Фэб аккуратный, а ты…
— Рыжий, давай не надо, — Иту вдруг стало тоскливо. — Не надо, пожалуйста. Если хочешь, я могу тебе подравнять волосы. Хоть ножом, хоть ножницами, или купим тут какую-нибудь машинку для стрижки.
— Нет, пока так похожу, — покачал головой Скрипач. — Это я просто ворчу. От безнадеги. Ладно, проехали. Где, интересно, Лийгу с Рифатом носит? Три часа где-то шатаются. Ну сколько можно?
— Видимо, сколько нужно, столько и можно, — ответил Ит. — Садись на корточки, давай расчешу нормально, пока ты все волосы себе не выдрал.
* * *
Лийга и Рифат вернулись на исходе четвертого часа, и, против ожиданий, выглядели они довольными, и, пожалуй, даже воодушевленными. Причина этого довольства выяснилась достаточно быстро — оказывается, они продали обе баночки липстэга, которые взяли с собой, причем продали за такую сумму, что слегка обалдели.