- Нечто гораздо более материальное его толкнуло. - Заметил Беркет.
- Что вы имеете в виду?
- Захотите - разберетесь. - Отрезал Комин. - Вы о чем с нами хотели говорить? О несправедливости? Так мы это знаем.
- Мне было важно объяснить вам, что и мы это поняли. К сожалению, с опозданием.
- А вот встречавшиеся нам гвардейцы этого, похоже, не знали.
Деим скупо улыбнулся.
- Видите ли, я только советник Короны, но не король. Его Величество - человек импульсивный, эмоциональный. Его очень взволновало исчезновение принцессы, совпавшее по времени с этими прискорбными событиями. Я-то уверен, что это - не более чем совпадение. Но король еще и человек очень справедливый и по-настоящему честный. Сегодня мы имели с ним долгую беседу, и Его Величество согласился снять все обвинения, что звучали в адрес Ордена. Больше вас никто не остановит.
- Только вот нашего друга ничто не вернет.
- Сожалею. - Очень серьезно ответил Деим. - Поверьте, искренне сожалею.
Когда Рыцари отъехали на приличное расстояние от тюрьмы (встречавшиеся по пути гвардейские разъезды исправно отдавали троице честь), Комин обернулся к своим товарищам.
- Похоже, больше нас в Умбре ничто не держит. - Сказал он сухо. - Заберем этого червяка Лина - и в Замок.
- В Замок, - согласился Беркет.
Волос молча кивнул.
Глава XI.
- 1 -
Лежать под соломой оказалось ужасно душно. Неуклюжая телега тряслась по мостовой, подпрыгивая и грохоча на выбоинах; легкое тельце Алины подбрасывало на каждом ухабе, и каждый раз она боялась, что либо окажется на виду, либо скатится прямо на сидящего позади мужчину. Чтобы этого не произошло, девушка ухватилась за зашитое в холстину тело. Удивительно, но ни разу за всю дорогу у Алины не возникло чувство, что она лежит рядом с мертвецом, даже держится руками за мертвеца - никаких суеверных страхов, ни малейшей толики отвращения, ничего, что можно было бы ожидать в такой ситуации. Гораздо больше ее заботили проблемы насущные: залезшие за шиворот и под подол соломинки, из-за которых у Алины создалось впечатление, будто под одеждой у нее копошится целое семейство ежей; постоянно свербящий нос, глаза, слезящиеся даже в закрытом состоянии; оказавшееся удивительно жестким дно телеги, от ударов о которое не спасал тонкий слой соломы. А вот покачивающийся от тряской езды предмет под боком вопреки всякой логике приносил девушке успокоение; даже истерическое состояние, охватившее ее в тюрьме, как-то постепенно ушло, испарилось, и вряд ли сама Алина могла бы сказать, когда и почему это произошло.
Звуки доносились до принцессы приглушенными: ржание лошадей, оживленный говор толпы, поскрипывание телег, даже отдаленное пение петуха - все это свидетельствовало, что повозка все еще пробирается по узким улочкам густонаселенной окраины Старого Города - беднейших кварталов Умбры. Раздавшийся неожиданно прямо над ухом - по крайней мере, так показалось Алине - голос едва не заставил принцессу подскочить.
- Бурый! - Звучно позвал сидевший в телеге мужчина. - Мы в ``Пенку'' заезжать будем?
- А то! - Отозвался мужик на козлах. - Как обычно. Мы что ж, не люди? Такую работу, не заправившись, не сделаешь.
Вскоре телега остановилась. Алина замерла и задержала дыхание, когда, вставая на ноги, работник небрежно оперся рукой на тюк. Скрипнула и качнулась телега - раз, другой; удалились громко обсуждавшие цену выпивки голоса. Выждав несколько мгновений, Алина осторожно высунула голову из соломы.
Приличное время ушло у принцессы только на то, чтобы проморгаться. Оглядевшись, наконец, и обнаружив, что телегой и ее содержимым никто не интересуется, девушка споро вылезла наружу, слегка отряхнулась от соломенной трухи и, поглядывая время от времени на двери трактира с безыскусным названием ``Пенная кружка'`, наконец-то смогла вплотную заняться упрямой холстиной.
Повозка стояла в ряду других, похожих и не очень, на узкой улочке. Здесь было сумрачно - оттого, что вторые этажи однотипных неухоженных домов нависали над первыми. Резкий запах шел от проложенной тут же сточной канавы, кое-где прикрытой полусгнившими деревянными решетками, а кое-где и нет. Склизкая потемневшая мостовая была отвратительно замусорена и заплевана; немногочисленные прохожие предпочитали держаться в тени домов, жались к стенам, словно старались слиться с ними и сделаться невидимыми. Ни одного прямого взгляда, ни одного открытого лица. Алина поежилась; она и не предполагала, что в ее любимом городе еще сохранились такие отвратные местечки. Однако сейчас это было ей на руку. Принцесса вздрогнула, когда низкая дверь трактира противно скрипнула, выпуская затрапезного вида пьянчугу. Но тот лишь пошатнулся, едва не свалившись в канаву и скользнув по девушке рассеянным, ничего не выражающим взглядом, и удалился по улице, неожиданно быстро скрывшись за углом. Алина перевела дух и занялась содержимым повозки.
Надо сказать, что вид вылезшей из соломы принцессы был весьма далек от того, который принято считать приличным в обществе. Прическа ее растрепалась, волосы торчали в разные стороны, обогащенные застрявшими в них соломинами. Глаза покраснели и слезились, а нос распух и отчего-то зажил самостоятельной жизнью, вопреки желанию Алины с досадной регулярностью воспроизводя отвратительный шмыгающий звук. Измятое платье выглядело так, будто в нем спали, и даже самый пристальный взгляд уже не смог бы опознать в нем хоть и простое по покрою, но дорогое изделие; соответственно смотрелся и плащ.
Теперь Алина не была так сильно ограничена во времени - она справедливо рассудила, что ``заправка'` работничков вряд ли займет менее получаса - и потому к делу приступила более планомерно. Еще в дороге, отчаянно цепляясь за тюк, она пришла к выводу, что под холстиной несомненно скрывается человеческое тело; теперь же она разгребла солому, нашла головной конец свертка, отыскала на холстине шов. Тюк был наглухо зашит толстыми суровыми нитками, но несмотря на это разорвать шов было, несомненно, проще, чем плотную ткань. Девушка ухватилась за края шва, не обращая внимания на обломанные ногти, сильно потянула. Нитки вытянулись, начали поддаваться.
- Такая молодая, а уже воровка! - Раздался насмешливый голос прямо за спиной. - Не стыдно?
Алина подпрыгнула, обернулась. Оказывается, пока ее внимание распределялось между тюком и дверями трактира, сзади почти неслышно подкатила телега - внешне похожая на первую, но получше качеством, покрепче, с большими подрессоренными колесами. Самое интересное, что гружена она была соломой, а в соломе виднелся длинный холщовый тюк - точно такой же, как тот, над которым трудилась принцесса. На высоких, оборудованных спинкой козлах восседали двое мужчин среднего возраста и неопределенного вида: не то ремесленники, не то слуги. Хотя нет - оба при оружии, значит, не слуги; но и на благородных явно не тянут - скорей всего, частные охранники.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});